Ирина Христолюбова - Топало

Домовых долго ли разжалобить. Дали ему краюшку хлеба да отпустили. А он на другой день лошадь в лес заманил. Два дня и две ночи чертенок на ней ездил и хохотал, чуть живая приплелась обратно. Вот и верь после этого нечистой силе.

Но черти в округе исчезли куда-то еще раньше домовых. Как начали электропилами лес пилить, так их и след простыл.

Домовые обрадовались: «Сейчас заживем припеваючи, никто нам вредить не будет!»

Но Думало рассудил иначе: «Без чертей мы закиснем, захиреем. Сноровку потеряем, удаль. Мысли станут ленивые. Застой начнется в нашей общине».

Домовые три дня искали чертей, но так больше и не нашли.

Гул, исходивший из нутра теплохода, был для домового незнакомым, загадочным звуком.

Сейчас, когда его все бросили, самое время заглянуть туда. К тому же он успеет вернуться: Зойка уж коли пришла в гости, так будет там долго сидеть. Бабка Дуся часто Топало посылала: «Поищи Зойку, опять где-то с Нюшкой болтают».

Топало осторожно прошел по коридору и вышел на палубу.

Но никто не заметил его появления. Топало прошел между загорающими, стараясь никого не задеть. Под зонтиком он увидел дремлющего Федулина, который сидел скрестив на груди руки, как полководец перед сражением. Его белый беретик был надвинут на лоб. Павел Михайлович открыл глаза, посмотрел на Топало, но, само собой, не увидел его и снова задремал.

Топало не удержался, снял с Федулина беретик и положил ему на колени.

— Что, что такое? — возмутился Федулин, озираясь вокруг.

Но стоявшие рядом пассажиры сами озадаченно смотрели на него. Все видели, что берет сам приподнялся в воздухе и плавно опустился на колени. Но каждый решил, что это показалось только лично ему. Поэтому никто не произнес ни звука.

— Хулиганство! — Федулин погрозил пальцем неизвестно кому и встал.

А Топало уже спускался с верхней палубы на нижнюю, потом — в трюм. А из трюма узенькая лестница вела дальше вниз. Оттуда и шел гул.

«Любят черти такие местечки!» — подумал Топало. И полез в «чертово логово».

В это время молодой вахтенный Коля Сопин дышал свежим воздухом, высунувшись в иллюминатор. Если на палубе было жарко, — то в машинном отделении от жары, казалось, вот-вот что-нибудь расплавится. Но тем не менее ничего не плавилось, машины работали в режиме, гудели ритмично и спокойно.

Коля Сопин глядел на реку, улыбался, наслаждаясь ветерком, и был абсолютно спокоен за свое машинное отделение. Он и подумать не мог, что за его спиной появился незваный гость.

А Топало стоял и удивленно рассматривал небольшой зал, который и был таинственным машинным отделением. Ничего интересного! Какие-то кружочки, стрелочки, как в автомобиле. Когда колхозный грузовик приезжал на ферму. Топало не раз в кабину залезал. Он-то думал, здесь колеса крутятся, как на мельнице. Нет, это не «чертово логово»! Чертей сюда не заманишь, тут и спрятаться негде. Топало разочарованно прошелся по машинному залу.

Коля Сопин, любуясь речным пейзажем, насвистывал песенку про любовь.

Топало уже хотел уходить, но нечаянно уронил пустое ведро. Оно покатилось, загромыхало. В машинном отделении и без того грохоту много, поэтому вахтенный не услышал, но что-то заставило его обернуться. И это было в тот момент, когда Топало поднимал ведро.

Коля Сопин остолбенел: ведро само поднялось в воздух и прицепилось на стену к гвоздю! Он закрыл глаза и снова открыл. Ведро висело на месте. Вахтенный решил, что долго смотрел на бегущую воду, вот у него перед глазами предметы и стали двигаться, в частности ведро. Все остальное, кажется, прочно стояло на месте.

«Шалопай, работать надо, а не в окно смотреть», — проворчал про себя Топало. И вахтенный получил легкий щелчок в нос.

Зойка в это время все еще сидела в гостях. Но пора и честь знать.

— Задержалась я у вас, — сказала она.

Родька как вежливый хозяин встал, чтоб ее проводить.

— Не надо, не надо! — запротестовала Зойка.

— А может, я хочу прогуляться!

Прогуляться она не могла запретить. Как только Зойка вышла из каюты, сразу почувствовала, что Топало рядом нет. Она повертела головой, как будто могла его увидеть.

— Топало! — позвала она тихонько. — Топало!

Его не было, иначе бы он подал знак. Может, обиделся и сидит молчит.

— Топало! — уже громко крикнула Зойка. — Где ты. Топало?

— Что с тобой? Ты кого зовешь? — спросил Родька, с недоумением наблюдавший за странным поведением девочки.

Зойке было не до него. «Куда делся Топало? — испуганно думала она. — Ой, натворит что-нибудь!»

— Топало! — снова окликнула она.

— Кого ты зовешь?

— Ой, да отвяжись!

Но Родька и не думал отвязываться. Он дознается, с чего это вдруг Зойка переполошилась и кого она зовет каким-то непонятным именем.

«Глупая-преглупая, да он давно в каюте сидит и ждет меня! — подумала Зойка и побежала. — Ох, попадет ему!»

Родька кинулся за ней. Они чуть не налетели на родителей-Мельниковых.

— Куда вы несетесь?

— Я к себе! — не останавливаясь, ответила Зойка.

— Я с Зойкой! Я быстро! — Родька прошмыгнул мимо.

— Немедленно возвращайся! — крикнула растерянно мама. — Что с ними?

— Играют, — сказал папа.

Родька еле успевал за Зойкой. Она такая верткая. А тут, как нарочно, пассажиры возвращались с палубы в свои каюты. Все разом, будто сговорились!

Мама-Капелькина уже ожидала дочь.

— Где ты носишься? — спросила она Зойку, которая, можно сказать, влетела в каюту. — Кто на тебе ехал? Да ты не одна! Проходи, Родион. Что за порогом стоишь?

Топало в каюте не было. Зойка опять ощутила это сразу же.

Родька вопросительно посмотрел на Зойку: непонятно, зачем они бежали сломя голову. Дальше-то что?

— Пойдем, — сказала Зойка. — Сейчас я тебя провожу.

— Да отдышитесь сначала! — сказала мама.

Но Зойка уже выскочила в коридор. Что дальше делать, она как раз не знала. И посоветоваться не с кем. Маме боялась сказать, а Родьке так вот, неожиданно, попробуй объясни, что домовой потерялся.

Капельками закапали слезы. В другое время Родька бы сразу догадался, почему у нее фамилия Капелькина, но сейчас было не до шуток.

— В конце концов объясни, что происходит! — потребовал он.

— Потом.

— Потом — суп с котом!

Зойка не удостоила его ответом. «Где искать Топало?» — горько думала она. И вдруг ее осенило: в машинном отделении! Он же туда рвался! Только как там его найти? Ведь вход посторонним воспрещен!

— Что ты молчишь? — спросил Родька.

— Некогда объяснять! — И Зойка снова побежала.