Александр Немировский - За столбами Мелькарта

Шеломбал советовал Ганнону не дожидаться судилища, бежать в Утику, где он и его друзья смогут сесть на гаулу, отплывающую в Гадес.

Что ж, Ганнон выполнит совет Шеломбала. Океан… Он уже слышал грохот прибоя, видел ярких птиц, взлетающих с озёр в розовое небо. На берегах Внешнего моря его ждут колонисты. На губах Ганнона улыбка…

Эта улыбка напомнила Гискону прежнего суффета, сильного и отважного. Во взгляде его — блеск незнакомых звёзд, в руках — крепость ползучих растений, оплетавших огромные стволы. За таким человеком можно идти хоть в царство теней. Чувство любви к Ганнону переполнило всё существо Гискона. «Что я знал и видел до встречи с ним?» — думал юноша.

И вот они идут по дороге в Утику.

Дауд напевает песню на своём никому не понятном языке. Зубы его сверкают, как жемчужное ожерелье. Таких весёлых песен Дауд ещё не пел ни разу с тех пор, как белолицые люди увезли его на крылатой лодке. Он поёт об огромных хижинах, которые выше жилищ белых муравьёв, об удивительных вещах, которыми обладают обитатели этих хижин. Он поёт и радуется тому, что его руки свободны от гремящих верёвок, что над его головой нет каменной стены, а небо такое же светлое, как на его далёкой родине. Он поёт о матери и отце, братьях и сёстрах. Он скоро увидит их и расскажет обо всём, что узнал и пережил! Ганнон остановился:

— Ты знаешь, Гискон, Шеломбал вчера рассказал о судьбе этого перса Сатаспа. Евнух, что был с ним на корабле, выдал обман Сатаспа, и Ксеркс приказал казнить его.

— Значит, тебе ещё посчастливилось, — отозвался юноша. — Ведь и тебя отцы города объявили обманщиком. И тебя они не прочь казнить.

Ганнон махнул рукой. Этот жест означал и презрение к людям, захватившим в Карфагене власть, и уверенность в своей правоте. Нет, он ещё вернётся в Карфаген, но не один. Золото Керны даст ему корабли и наёмников. Это золото принесёт ему власть, а его родине — могущество.

И снова они идут по дороге в Утику, двое карфагенян и чернокожий мальчик.

Вечерело.

Мелькарт прятал в ножны свои огненные мечи.

Наш рассказ о Ганноне-карфагенянине окончен. Какова же его дальнейшая судьба? Удалось ли Ганнону уйти от своих преследователей и достигнуть основанных им колоний? Вернулся ли Ганнон в Карфаген?

Это я предоставляю решать вам, мои читатели. И если вы это сделаете, ни я, ни кто-либо другой не сможет сказать, что вы ошиблись.

О дальнейшей судьбе Ганнона нам ничего не известно, память о нём стёрлась, как пенистый след его кораблей. А между тем о его подвиге до нас дошло больше сведений, чем о каком-либо другом плавании древних. Ведь сохранился перипл — описание морского путешествия вдоль западного берега Африки. Об этом документе можно сказать словами французского мыслителя Монтескье: «Великие люди пишут всегда просто, потому что они больше гордятся своими делами, чем словами». Без всяких прикрас Ганнон рассказывает о том, что видел за Столбами Мелькарта. Мы узнаём, что Ганнон повёл шестьдесят кораблей за Столбы Мелькарта и основал на побережье современного Марокко семь карфагенских колоний. Крайней из этих колоний была Керна, расположенная на маленьком островке в глубине большого залива. Из Керны Ганнон на нескольких кораблях совершил плавание к югу, достигнув мест, где до него не бывал ни один мореход. Это было плавание, которое можно сопоставить с величайшими открытиями нового времени.

Без сомнения, соотечественники Ганнона хорошо знали о мореплавателе и гордились им.

Нам известно, что в одном из храмов Карфагена сохранялись шкуры диковинных животных, так удивительно похожих на людей. Их привёз Ганнон. Это были шкуры огромных обезьян — горилл, о которых европейцы узнали лишь в XIX веке.

В 146 году до н. э. огромный, культурный город Карфаген был безжалостно сожжён и разрушен римскими завоевателями. Семнадцать дней горел Карфаген. Рушились арки и своды храмов, возведённые руками трудолюбивых финикийских строителей, гибли здания, простоявшие сотни лет и достойные того, чтобы стоять ещё века. Пламя, поглотившее храм Ваал Хамона, где хранились шкуры диковинных чудовищ, не пощадило и свитков, в которых содержался рассказ о жизни Ганнона. Но оно не могло уничтожить память о великом подвиге этого карфагенского моряка. Учёные того самого народа, который безжалостно уничтожил прекрасный город Карфаген, с восхищением говорили о Ганноне-мореплавателе. Они даже преувеличивали его заслуги. Известный римский естествоиспытатель Плиний Старший, погибший при извержении Везувия в 79 году н. э., утверждал, что Ганнон обогнул Африку и достиг Аравии. И, как ни странно, эта ошибка сыграла свою положительную роль в истории географических открытий.

В XV веке, через две тысячи лет после плавания Ганнона, в маленькой стране Португалии, расположенной на берегу частично принадлежавшего когда-то Карфагену Пиренейского полуострова, жил юный принц Генрих. В отличие от других принцев, интересовавшихся только рыцарскими турнирами и придворными красавицами, Генрих любил читать старинные рукописи. И вот однажды ему попалась «Естественная история» Плиния Старшего. Просматривая её, он натолкнулся на рассказ о карфагенском моряке Ганноне, которому удалось обогнуть Африку и достигнуть Аравии. Генриху было хорошо известно, что из Аравии лежит путь в Индию, страну сказочных богатств. Ведь через Аравию шли индийские караваны, доставлявшие в Европу перец и корицу, золото и драгоценные камни. Значит, если пойти по пути Ганнона, можно достигнуть Индии морем и захватить богатства этой страны.

И Генрих посвятил свою жизнь решению этой задачи. В течение более чем сорока лет он отправлял экспедицию за экспедицией к берегам, где впервые побывал Ганнон. Португальцам было легче, чем их предшественникам — финикийцам и карфагенянам. У португальцев был уже компас, отсутствие которого очень затрудняло плавание в незнакомых морях. У них имелись более точные карты. Их главный город, Лиссабон, находился всего лишь в одном дне пути от мыса Солнца, до которого Ганнон мог добраться лишь за десять дней. И всё же принц Генрих, прозванный Мореплавателем, умер раньше, чем португальские корабли достигли Южного Рога, близ которого плыл Ганнон.

Вот почему подвиг Ганнона был так высоко оценён в новое время, когда уже на земле почти не было «белых пятен».

Десятки книг и статей написаны учёными по поводу того, какие современные географические пункты соответствуют упоминаемым в перипле Ганнона Ликсу, Южному Рогу и Западному Рогу, Колеснице богов. Но ни одна из этих книг не расскажет вам о том, какие трудности встретились мореходам, что они чувствовали, что они переживали, о чём они между собой говорили, о чём думали. И мне захотелось написать именно такую книгу.