Скотт О'Делл - Остров Голубых Дельфинов

Из четырех спрятанных под скалой лодок я выбрала самую маленькую, которая всё равно была довольно тяжёлой, потому что в неё помещалось шесть человек. Мне предстояло протащить каноэ по камням на расстояние, в несколько раз превышавшее его длину, и спустить на воду.

Я справилась с этим, прежде всего убрав с дороги крупные камни и заполнив образовавшиеся ямы галькой. Потом я сделала скользкую подстилку: выложила дорожку для каноэ водорослями. Берег был довольно крутой, и, когда мне удалось подтолкнуть лодку и чуточку разогнать её, она – под действием собственной тяжести – поползла вниз и очутилась в море.

Когда я отошла от берега, солнце уже клонилось к западу. Море под прикрытием высоких скал было спокойное. Гребя двухлопастным веслом, я быстро обогнула южную оконечность острова. Но стоило мне приблизиться к песчаной косе, как налетел ветер. Гребла я с кормы, стоя на коленях, потому что так каноэ ходит резвее, однако при сильном ветре я просто-напросто не справлялась с ним.

Тогда я переместилась на середину лодки и продолжала грести изо всех сил, пока не миновала вихревые течения вокруг отмели. Пена и брызги от мелких бурунов скоро намочили меня с ног до головы, но, как только я оставила косу позади, брызг стало меньше, а волны из крутых превратились в длинные и отлогие. Грести вдоль волн было бы гораздо легче, однако при этом я бы отклонялась от намеченного курса, так что я держала каноэ наперерез им, оставляя по левую руку и волны, и остров, который по мере моего продвижения вперёд становился всё меньше и меньше.

В сумерках я оглянулась назад. Остров Голубых Дельфинов исчез. И тут я впервые испытала страх.

Меня окружали одни водяные горы и долины. Попав в долину, я не видела ничего, когда же каноэ взбиралось на гору, вокруг, насколько хватало глаз, простирался сплошной океан.

С наступлением ночи я сделала несколько глотков из корзины. Вода принесла прохладу моему горлу.

Море почернело, и разобрать, где вода, а где небо, стало невозможно. Сами волны двигались бесшумно, но, когда они ныряли под каноэ или ударялись о борт, слышался невнятный шорох. Иногда шорох переходил в сердитый шёпот или же в смех. От страха мне даже не хотелось есть.

Я почувствовала себя увереннее, только когда на небе появилась первая звезда. Она висела низко над горизонтом и смотрела прямо на меня, то есть находилась на востоке. Вскоре на небе зажглось множество других звёзд, однако я не сводила взгляд именно с неё. Эта зеленоватая звезда была мне знакома, потому что она входит в группу звёзд, которую мы называем Змеёй [16]. Время от времени звезда пряталась за облаком, потом опять вспыхивала впереди.

Без этой звезды я бы давно заблудилась: волны накатывались с прежней стороны и подталкивали каноэ совсем не в том направлении, которое мне было нужно, так что моя лодка виляла по тёмной воде наподобие угря. И всё же я понемногу продвигалась к сиявшей на востоке звезде.

Постепенно звезда эта поднялась довольно высоко, и я продолжала держаться её, оставляя Полярную (которая зовётся у нас «Неподвижной звездой» [17]) по левую руку от себя. Ветер ослабел. Поскольку он всегда утихал к середине ночи, я вычислила, сколько времени уже плыву и сколько осталось до рассвета.

Примерно к полуночи я также обнаружила, что каноэ течёт. Ещё до наступления темноты я опорожнила одну из корзин с припасами и вычерпала ею воду, которая перехлёстывала через борт. Но вода, плескавшаяся у меня под ногами теперь, попала туда не из-за борта.

Я бросила грести и поработала корзиной, пока более или менее не осушила дно. Затем ощупала в темноте гладкие доски и нашла на носу щель, через которую просачивалась вода. Щель оказалась длиной с мою ладонь и шириной в палец. Чаще всего нос лодки приподнимался над поверхностью моря, однако стоило каноэ зарыться в волны, как возникала течь.

Щели между досками были заделаны чёрной смолой, которую мы собираем на берегу. Так как смолы у меня не было, я заткнула течь куском, оторванным от юбки.

Когда на ясном небосклоне занялась заря, я обнаружила, что солнце поднимается из воды гораздо левее, чем мне того хотелось бы. За ночь меня отнесло к югу от нужного направления, поэтому я, изменив курс, стала грести вдоль дорожки, проложенной по морю восходящим солнцем.

Утро было безветренное, волны – отлогие, так что они не бились о борт, а спокойно ныряли под каноэ. В результате я продвигалась вперёд куда быстрее, чем ночью.

Хотя я очень устала, меня окрыляла надежда на успех. Если погода не испортится, к вечеру я оставлю позади много лиг. А там ещё ночь и ещё день пути, и на горизонте может замаячить желанная земля.

Вскоре после рассвета, когда я рисовала себе в воображении чужие края, в каноэ снова образовалась течь – между теми же досками, только больше по размерам и ближе к корме, где я стояла на коленях.

Кусок, который я раньше оторвала от юбки и затолкала в щель, здорово помог: волокно почти не пропускало воду, даже когда каноэ раскачивалось на волнах. Но теперь я увидела, что эти две доски по всей длине плохо прилегают друг к другу (вероятно, каноэ расссохлось от долгого стояния под солнцем) и, если волнение усилится, могут просто-напросто разойтись.

Я поняла, что продолжать плавание слишком опасно. До конца путешествия ещё по меньшей мере два дня. Повернув назад, я доберусь до суши гораздо скорее.

И всё-таки я никак не могла решиться на возвращение. Море было спокойное, а я уже отошла от острова на значительное расстояние. Мысль о том, чтобы после всех трудов повернуть обратно, была невыносима. Ещё невыносимее была мысль о жизни на необитаемом острове, в полном одиночестве и забвении. Сколько солнц и лун мне придётся провести там?

Погружённая в эти размышления, я перестала грести, потом заметила, что лодка продолжает подтекать, и снова взялась за весло. Иного выхода, кроме как возвратиться на остров, у меня не было.

При этом я понимала, насколько благосклонна будет ко мне судьба, если я доберусь до него.

Когда солнце почти достигло зенита, задул ветер. К тому времени я покрыла довольно большое расстояние, переставая грести лишь для того, чтобы вычерпать воду из лодки. При ветре ход замедлился, тем более что из-за воды, переливавшейся через борт, надо было чаще откладывать весло и браться за корзину. Хорошо хоть течь не усиливалась.

В этом заключалась моя первая удача. Второй удачей было появление стада дельфинов. Они приплыли с запада и при виде каноэ описали большой круг и последовали за мной. Они осторожно подошли на такое расстояние, что я видела их глаза – огромные глаза цвета океана. Затем дельфины обогнали лодку и пошли впереди, ныряя и выныривая в разных направлениях перед самым её носом: казалось, будто они своими тупорылыми мордами ткут волокно.