Кирилл Сомов - И нет у него тайн

Наконец Винс не выдержал, глаза словно засыпало песком и они закрылись сами собой...

Он крепко спал, а тем временем над ним происходили весьма драматичные события.

Пан Лещинский и его «сыновья», с трудом дождавшись предрассветного часа, когда сон самый крепкий, приступили к исполнению давно намеченного плана.

Первым делом двое парней направились к воротам. Сонных стражников удалось уничтожить практически бесшумно, те даже не успели вскрикнуть, как по горлу полоснули клинками.

Распахнув ворота настежь, один из парней, Збигнев, свистнул, подав сигнал. И тут же в ворота ворвались больше двух десятков всадников, что дожидались своего часа, укрывшись в ближней роще.

Началсь резня, и повезло Винсу, что он это не увидел...

Хоть и оставил воевода для охраны полсотни человек, но на стороне нападавших был главный козырь — внезапность. Тех, кто пытался сопротивляться, секли саблями без пощады; тех, кто поднимал кверху руки, вязали и бросали тут же, оглушив.

Все было кончено в какие-нибудь три четверти часа.

Барон носился по поместью, как истинный дьявол — в одной руке та самая таинственная «железка», а точнее — стилет, которым барон добивал посмевших оказать сопротивление, в другой — окровавленная сабля. Была бы его воля, он порешил бы всех — слуг, лакеев, поваров. Удерживало лишь сознание того, что прислуга еще понадомится в будущем, зачем добро переводить.

Выскочивший на шум Станислав вступил в бой, не разбираясь, кто перед ним. Он был тоже не лыком шит и умел постоять за себя. Четверым он нанес смертельные раны, прежде чем его сбили с ног. Подбежавший барон Лещинский, яростно сверкая глазами, самолично рассек Станиславу горло...

А где же Стефан? Он тоже крепко спит, как и Винсент? На его счастье, это было именно так — слезы, что он пролил по отцу, усыпили Стефана и, быть может, спасли ему жизнь. Выскочи он с саблей в руках — не дожить ему до рассвета.

Когда сопротивление было подавлено, барон устало вытер пот и сказал:

— Славная работа! Теперь стащите побитых в дом, забросьте в любую из комнат, пусть там лежат, пока закопаем. Тех, кто выжил и раненых — в другую комнату ведите, утром погляжу, что с ними делать. Наших, кто полег, поутру захороним с почестями. А нынче всем отыхать! Хотя нет, поставить четверых к воротам и чтобы мышь не проскочила! Я к шакаленку, что-то не видать его, не сбежал бы. Кшиштоф, за мной!

И барон Лещинский, прихватив с собой одного из помощников, направился туда, где спал Стефан.

Войдя еле слышно в спальню, пан Лещинский остановился на пороге и оглядел помещение. В большой темной комнате спал мальчик. Он раскинулся на широкой кровати, безмятежно и спокойно. Во сне Стефан чему-то улыбался, должно быть, видел отца живым и невредимым.

Барон подошел поближе, взял висевшую на резной спинке стула саблю. Потом так же неспешно убрал подальше кинжал. И лишь затем толкнул сапогом ножку кровати. Раз, другой...

Стефан пошевелился, но сон крепко держал его в своих обьятиях.

— Хватит валяться! — довольно грубо воскликнул барон. Он уже не церемонился. — Поднимайся!

Стефан заморгал, потянулся, и лишь тогда понял, что происходит нечто странное.

— Дядя, это вы? Что случилось? Вы уезжаете?

— Ха, даже не думаю! Живо поднимайся, нам предстоит решить кой-какие дела.

— Что вы себе позволяете? — Стефан приподнялся и зашарил рукой рядом с собою, но ножны с оружием исчезли. — Эй, кто-нибудь! Стража! Да где вы там, спите?! Станислав!!

— Спят, спят. Вечным сном спят, — подтвердил барон. Затем он собрал одежду мальчика и швырнул ее на кровать. — Если не оденешься немедленно, пойдешь как есть.

Стефан был зол. Никто не смел разговаривать с ним таким тоном! Но лежа в ночной рубашке не больно поспоришь. И Стефан принялся облачаться под насмешливыми взглядами и под колкие комментарии. Завершив туалет, Стефан обернулся к пану Лещинскому:

— Может быть, вы обьясните, что происходит и по какому праву вы врываетесь в мои комнаты?!

— Несомненно объясню, — кивнул барон. — Но не здесь же. Прошу тебя, Стефан, пойдем-ка, прогуляемся. Ты увидишь нечто весьма занимательное!

Он почтительно открыл дверь перед мальчиком и поклонился, изображая лакея. Стефан только хмыкнул и прошел вперед.

Следуя по дому, мальчик дивился необычной тишине — не было слышно беготни слуг, звона посуды, шелеста раздвигаемых портьер. Дом словно вымер...

А барон невзначай подвел Стефана к комнате, где раньше была лакейская. Отвлекая Стефана ничего не значащим разговором, барон вдруг резко распахнул дверь.

Стефан увидал, что внутри сложены в замысловатую кучу тела убитых. Кровь темными лужами застывала на дубовом паркете, источая сладковатый приторный запах смерти.

Мальчика замутило, он качнулся и едва устоял на ногах.

— Что... это... Вы их... убили?.. Но я не понимаю... За что?!

Барон был доволен проиведенным эффектом. Он посмотрел в бледное лицо Стефана и сказал:

— За что? Они слишком ретиво тебя защищали. Те, кто сдался, остались живы. Хочешь взглянуть и на них?

— Нет. Я не хочу смотреть на предателей. Да закройте же дверь наконец!

— Прикрой!.. — велел барон слуге.

Кшиштоф закрыл дверь, повинуясь приказу хозяина

— Что вам от меня надо? Чего вы добиваетесь? — устало спросил Стефан.

— Ну вот, это уже слова не мальчика, но мужа! — кивнул пан Лещинский. — Я говорил вчера, но повторю, на случай твоей забывчивости. Я намерен стать твоим опекуном до совершеннолетия. Разве я многого прошу?

— Просите? И это называется «просить»?! Вы всерьез полагаете, что король простит такое надругательство над сыном его воеводы?!

— Кто? Король? — барон запрокинул голову и расхохотался столь искренне, что Стефан даже удивился. — Да знаешь ли ты, щенок, что только благодаря мне король нынче на троне? Да если б не я!..

Барон прикусил язык, едва не рассказав то, о чем молчал более пятнадцати лет. Но он быстро оправился и продолжил:

— Я спрашиваю тебя еще раз — ты намерен подчиниться?

— Вы бесчестный человек, дядя... Я ненавижу вас и никогда... слышите, никогда не опущусь на колени!

Барон изменился в лице. Тонкие губы искривились, он поднял руку, в явном намерении ударить наглого мальчишку. Но удержался — ему нужны были зрители.

— Кшиштоф, тащи его во двор. Шутки кончились.

Кшиштоф ухватил мальчика под мышки, не обращая внимания на отчаянные рывки и тычки, что стал отвешивать ему Стефан. Обьятия были твердыми и вырваться не удалось. Барон последовал за слугой.

На дворе уже светало. Перед домом собрались люди Лещинского, в разорванных плащах, усталые, но довольные стычкой. Под полами плащей подозрительно топорщились кафтаны — эти люди не привыкли терять времени даром и успели поживиться кто чем.