Хью Лофтинг - Почтовая служба Доктора Дулитла

Сэр Тимоти был взбешен. Он вызвал доктора Фиппса и потребовал, чтобы я немедленно извинился, но я заявил, что и не подумаю. Тогда сэр Тимоти сказал, что если я не извинюсь, то он организует забастовку больных. Фиппс ужасно забеспокоился и стал умолять меня извиниться перед таким солидным клиентом. Но я все равно отказался.

И тут случилось невероятное. Сэр Тимоти, который всегда казался таким слабым, что даже не мог ходить, вдруг вскочил со своего кресла и, яростно размахивая слуховым рожком, побежал по всему санаторию, рассказывая о том, как возмутительно с ним обошлись и призывая всех больных сейчас же начать забастовку и отстоять свои поруганные права.

И представьте себе, наши пациенты забастовали. За ужином они категорически отказались принимать свои лекарства — и до еды, и после. Доктор Фиппс спорил с ними, умолял их, упрашивал вести себя, как подобает больным, и выполнять предписания врачей. Но они его и слушать не хотели. Они начали есть все, что им было запрещено, а после ужина те, которым была предписана прогулка, остались в помещении, а те, кому запрещалось много двигаться, наоборот — выбрались из дома и разгуливали туда-сюда по улице. Вечер они закончили тем, что перед сном устроили драку подушками, только вместо подушек у них были грелки. А на следующее утро они собрали свои вещи и разъехались по домам. Вот так наш санаторий и прекратил свое существование.

Но самое странное во всей истории это то, что все они, как я выяснил потом, совершенно выздоровели! Забастовка так благоприятно на них подействовала, что, выбравшись из своих кресел-качалок, они перестали чувствовать себя инвалидами. Так что я оказался не очень хорошим санаторным врачом. Хотя, впрочем, как сказать… Похоже, что покончив с нашим заведением, я смог вылечить гораздо больше людей, чем Фиппс, который хотел бы держать их там вечно.

НА следующий вечер, когда после ужина все опять собрались на веранде, Доктор спросил:

— Ну, кто сегодня будет рассказывать историю? Кажется, Габ-Габ говорил, что у него есть кое-что в запасе?

— Не разрешайте ему ничего рассказывать, Доктор, — сказал Джип. — Наверняка это будет какая-нибудь глупость.

— Он еще слишком молод, чтобы знать хорошие истории, — добавила Даб-Даб. — У него нет никакого жизненного опыта.

— Его ничего не интересует в жизни, кроме еды, — заявил Гу-Гу. — Пусть лучше рассказывает кто-нибудь другой.

— Постойте, — воскликнул Доктор. — Что это вы все на него так набросились? Каждый когда-то был молодым. Пусть он расскажет свою историю. Он еще, может быть, выиграет приз. Кто знает? Давай, Габ-Габ, начинай. Как называется твоя история?

Габ-Габ покраснел до ушей, поерзал на месте и наконец сказал:

— Это такая немного странная история. Но она интересная. Это… э-э-э… свинская сказка. Она называется «Волшебный Огурец».

— О, Господи! — заворчал Джип.

— Опять про еду! — пробормотал Гу-Гу. — Ну, что я вам говорил?

— Пи-пи-пи, — пропищала белая мышка.

— Продолжай, Габ-Габ, — сказал Доктор. — Не обращай на них внимания. Я тебя слушаю.

— Однажды, — начал Габ-Габ, — маленький поросенок пошел в лес со своим папой, чтобы нарыть трюфелей. Папа-хряк замечательно умел искать трюфели. Ему достаточно было просто понюхать землю, чтобы точно сказать, где они растут. В тот день он привел поросенка на одно хорошее место под большими дубами, где вскоре они выкопали огромный трюфель и сразу стали его есть. И вдруг к своему великому удивлению они услышали, как из той ямки, откуда они выкопали свой трюфель, доносятся какие-то голоса.

Папа-хряк не любил всякого волшебства и поспешил увести своего поросенка подальше от этого места. Но в ту же ночь, когда родители крепко уснули, малыш выбрался из своего загончика и отправился в лес. Ему очень хотелось узнать, что это были за подземные голоса.

И вот, отыскав ту ямку, он начал разрывать ее. Но вдруг земля стала проваливаться у него под ногами, и он почувствовал, что куда-то падает. Он летел довольно долго, пока не упал кверху ногами прямо на середину накрытого обеденного стола, причем угодил точнехонько в миску с супом. Поросенок стал осматриваться и увидел, что вокруг стола сидят маленькие человечки. Все они были вдвое меньше него ростом и вдобавок какого-то темно-зеленого цвета.

— Где я? — спросил поросенок.

— Ты в супе, — ответили человечки.

Сначала поросенок ужасно испугался. Но когда он увидел, что человечки за столом такие маленькие, его страх прошел. Он выхлебал из супницы весь суп, вылез наружу и спросил человечков, кто они такие. И они ответили:

— Мы — кухонные домовые. Мы живем под землей и занимаемся только тем, что придумываем новые блюда и едим их. Ты услышал наши голоса из-под земли, когда мы пели Гимн Еде. Мы всегда поем его, пока готовим что-нибудь особенно вкусное.

— Отлично! — сказал поросенок. — Я попал как раз туда, куда мне нужно. Давайте же скорей продолжим обед?

Только они хотели было приступить к рыбному блюду (как вы понимаете, супа к этому времени уже не осталось), как вдруг снаружи раздался громкий шум, и в зал вбежала целая толпа маленьких человечков ярко-красного цвета. Это были поганкины домовые, старинные враги кухонных домовых. Началась всеобщая драка, причем одни использовали зубочистки вместо шпаг, а другие — щипцы для орехов вместо дубинок. Поросенок, конечно, принял сторону своих новых друзей, кухонных домовых, и поскольку был вдвое больше каждого из врагов, то вскоре обратил их всех в бегство.

Кухонные домовые были очень благодарны поросенку за его военную помощь. Они назвали его героем-победителем и, увенчав венком из петрушки, посадили на почетное место. Обеденная зала была прибрана, и обед продолжался, как ни в чем не бывало.

Маленький поросенок еще никогда в жизни не ел с таким удовольствием. В течение обеда выяснилось, что кухонные домовые не только придумывали новые удивительно вкусные блюда, но и с большой фантазией относились к сервировке стола. Например, к рыбным блюдам они подавали специальные подушечки. В эти подушечки можно было втыкать рыбные кости вместо того, чтобы складывать их на свою тарелку. Другим их изобретением были веера для пудинга — ими полагалось обмахивать горячие пудинги, чтобы они быстрей остывали. Потом еще у них были такие плечики для пенок из какао — игрушечные маленькие вешалки, на которые можно было аккуратно развешивать пенки из вашего какао (все знают, как это неопрятно, когда пенки висят по краям чашки). А к фруктам у кухонных домовых подавались теннисные ракетки. И если с другого конца стола у вас просили яблоко, то вместо того, чтобы передавать туда всю тяжелую вазу с фруктами, вы могли взять одно яблоко и ударом ракетки отправить его просившему, а тот должен был поймать его на свою вилку.