Александр Романов - Большая медведица смотрит на город

— Вот эти нам подойдут, — шепнул он и показал лапкой на большой раскрытый мешок, посредине которого стоял граненый стакан.

«Ну и ну…» чуть не сказал Бориска, увидев, что продает орехи та самая старушка, что испугалась Бука в автобусе.

Старушка тоже узнала его.

— Где же ты еще и сороку взял? — спросила она Бориску.

— Сви-сви-сви… — ответил Бук.

Но старушка, как тогда, в автобусе, не поняла его. Хорошо еще, что не сгребла свой мешок и не убежала. Только посмотрела на Бука внимательнее и опять обратилась к Бориске;

— Все свистит зверушка-то?

— Свистит, — сказал Бориска. — Нам бы орехов. Да подешевле.

— Ишь ты, подешевле ему… — проворчала старушка, но, глянув еще раз на Бориску, согласилась: — Ладно, старому знакомому можно продать и подешевле. Подставляй карманы.

Когда карманы раздулись так, словно в каждый из них затолкали по мячику, Бориска хотел заплатить.

— Чего уж, — отмахнулась старушка. — Пусть это будет вроде гостинца тебе и зверушке. Уж больно забавно свистит.

Бориска и Сорока поблагодарили. А Бук выпрыгнул из Борискиной пазухи и станцевал. С притопываньем и прихлопываньем.

— Надо ж, какая ученая! — удивилась старушка. — А я-то, дура, боялась, что укусит…

— Теперь мы идем в кино, где продают орехи с мороженым, — сказал Бук.

…До начала сеанса оставалось двадцать минут. Бориска купил билет и попросил друзей не высовываться из-за пазухи.

— Сидите тихо, пока не погаснет свет, — сказал он. — Иначе у нас могут быть неприятности. В кинотеатр не пускают зверей и птиц.

— А как же орехи и мороженое? Ведь ты обещал… — спросил Бук.

— Хорошо, я что-нибудь придумаю… — сказал Бориска. — Только не выглядывайте.

Он купил две порции по двести граммов, отнес вазочки на свободный столик, сел за него и одну вазочку поставил на колени. Потом он расстегнул нижнюю пуговицу рубашки, и Сорока с Буком принялись есть мороженое.

— Вкусно? — спросил Бориска.

— Я вымазал все усы, — ответил Бук. — А орехи какие-то сладкие, фу!

— А мне нравится, — сказала Сорока. — К тому же я заметила в углу возвышение для выступлений. Это, конечно, не оперный театр, но почему бы мне не спеть?

Она бы, пожалуй, и спела, но, к счастью, зазвенел звонок, и друзья пошли в зрительный зал.

После третьего звонка погас свет.

— Теперь смотрите внимательно, — сказал Бориска. Ему казалось, что цветной и широкоэкранный фильм должен понравиться друзьям.

Но Бук и Сорока довольно равнодушно смотрели на экран. Там, по каменистой дороге, вел грузовик шофер Вася. Он крутил руль и пел главную песню фильма. В ней говорилось о том, как хороша профессия шофера. И еще эта песня звала вперед и вперед, где за поворотом Васе встретится героиня фильма, светловолосая девушка. Она попросит подвезти ее. А потом окажется, что Вася не может жить без героини. Но она будет лишь смеяться над его чувствами.

— Сейчас, — говорил друзьям Бориска (он смотрел этот фильм третий раз), — сейчас она по-настоящему влюбится в него. Они пойдут вдвоем в цирк, а там на арену выйдет силач и станет предлагать зрителям побороться с ним. Вася пойдет и поборет его. Здорово?

— Она полюбит его за силу? — спросила Сорока.

— За смелость и за силу, — сказал Бориска. — Разве плохо?

— Медведица, тетя Мотя, была сильнее этого Васи, — заметил Бук. — А слон еще сильнее. Почему бы ей не полюбить слона? С ним вообще никто не справится…

— Ничего вы не понимаете! — обиделся Бориска.

— Ха! — воскликнула Сорока. — Все мы понимаем. Просто этот фильм нам не нравится — в нем не показывают интересных человеческих повадок!

— Мальчик, не мешай смотреть, — сказали Бориске из заднего ряда. — Что ты там все время шепчешь да шепчешь?

— Тссс… — предупредил Бориска друзей.

Но его «тссс» хватило на несколько минут. Герой уже опять ехал на грузовике через лес, и в кадре появилась береза. На ее вершине друзья увидели сороку.

— Ведь это Сорокина бабушка! — закричал Бук. — Она опять живая, хотя умерла два года тому назад.

— Урра! — закричала Сорока. — Моя бабушка жива! Здравствуй, бабушка!!!

Ликуя, она вырвалась из Борискиной пазухи и полетела к экрану.

Но, пока Сорока летела, кадр сменился, и на том месте, где была Сорокина бабушка, оказалась героиня фильма.

Ослепленная светом кинопроектора, Сорока вцепилась в экран, заколотила по нему крыльями и закричала сама не помня что.

Фильм прервался. Бориска позвал Сороку, бросился к выходу и распахнул на улицу дверь.

— Ой, ой, ой… — сказала Сорока, вылетев за Бориской. — Такого страха я давно не испытывала. А все-таки я увидела свою бабушку! Машенькина мама, тетя Мотя, превратилась в небесные звезды — она была очень большой, а моя бабушка стала звездой экрана. Вот как! — воскликнула Сорока напоследок и гордо оглядела улицу.

Уже вечерело. Люди спешили домой после работы. Светились окна домов и витрины магазинов. Автобусы, троллейбусы и легковые машины неслись по дороге почти сплошным потоком.

Друзья подошли к перекрестку. Зажегся красный свет, и те из машин, что не успели проскочить перекресток, тормознули, присели на задние колеса, ожидая возможности прыгнуть вперед и мчаться дальше.

— Р-р-р-ры… — сказал Бук одной из легковых машин. Она смотрела вперед нетерпеливее других и даже слегка вздрагивала от напряженной работы мотора.

— Ты чего? — спросил Бориска.

— Пусть не рычит на меня, как зверь, — ответил Бук. — У меня тоже есть нервы, и я не хочу терпеть ее рычанье.

Подходя к дому, Бориска глянул на окна квартиры, и ему показалось, что все они освещены ярче обычного.

«Этого не должно быть, — подумал он. — Наверное, у меня тоже есть нервы».

Ему захотелось побыть одному. Залезть в кровать, накрыться с головой одеялом — Бориска любил так вспоминать о разных событиях, фантазировать.

И, пока Бук рассказывал роботу Олегу о прогулке, а Сорока дополняла рассказ, Бориска лежал с закрытыми глазами, размышляя о последних событиях. Они, словно кадры цветного фильма, возникали перед его закрытыми глазами.

Сначала возникла старушка. Не в автобусе, где Бориска встретил ее впервые, и не на базаре. Старушка куда-то летела в самолете. Она сидела в третьем ряду мягких кресел и держала на коленях полную корзину желтых одуванчиков. Цветы, один за другим, отцветали прямо на глазах. Старушка вынимала их из корзины и сдувала пушистые семена. Семена некоторое время кружились в салоне, а потом стали вылетать через закрытые иллюминаторы. Сначала они порхали вокруг самолета, а затем отставали, опускались, собирались внизу в белые кучевые облака. И земля лишь кое-где слегка виднелась между ними. Бориска еще раз посмотрел на старушку и впервые увидел ее лицо так близко и ясно, что мог бы сосчитать на нем все морщинки. И на этот раз оно показалось ему очень похожим на лицо его бабушки.