Александр Романов - Большая медведица смотрит на город

— Мама, дай мне двадцать копеек. Я куплю мороженое и подожду тебя на улице.

И вот здесь-то… Едва Бориска с холодным вафельным стаканчиком в руке отошел от продавщицы в белом халате и машинально глянул вдоль магазина, как сердце его почему-то забилось очень сильно. На углу он увидел ребят, окруживших какого-то долговязого парня. Бориску прямо потянуло в ту сторону. Он побежал. И по мере того, как он приближался к ребятам, ему становилось все жарче, жарче, жарче…

— Ох!.. — только и сказал Бориска, всунувшись между двумя мальчишками и увидев у ног Долговязого клетку, по дну которой бегал… Бук!

Мороженое упало на асфальт. А Бук приостановился и с криком «Бориска!!!» бросился на проволочные прутья клетки, вцепился в них всеми четырьмя лапками и попытался просунуть между прутьями мордочку.

— Вишь, как свистит! — долговязый парень слегка постучал по клетке ногой. — Покупай, чего смотришь, — сказал он Бориске. — Зверь в порядке. И клетка — что надо. За все — червонец.

— Я сейчас… — Бориска изо всех сил припустил в магазин к маме.

«Только бы успеть найти ее, только бы успеть…» — лихорадочно думал Бориска, протискиваясь и толкая покупателей. Наконец он увидел маму. Она собиралась платить деньги в кассу.

— Подожди! — не закричал, а прямо-таки заорал Бориска, хватая ее за руку. — Мама, там на углу продают Бука. Спаси его!

Мама неохотно вышла из очереди.

— Ну что ты раскричался, — сказала она с некоторой досадой, быстро идя за Бориской, — сын буквально тащил ее к выходу. — Может быть, продают совершенно другого бурундука. Ты мог и обознаться.

— Как же я мог обознаться, если он сам крикнул мне: «Бориска!»?

— О господи… — вздохнула мама. Она не очень-то верила тому, будто Бориска действительно заблудился тогда в лесу и познакомился там с Буком, Машенькой и Сорокой. Ей казалось, что он выдумал всю эту историю.

Вокруг Долговязого толкались уже какие-то новые ребятишки: одни с мамами, другие с папами. И каждый просил купить бурундука.

Бук сидел в том же положении. Он словно прилип к проволочным прутьям.

— Мама… — умоляюще попросил Бориска.

— Сейчас, — сказала мама и спросила Долговязого: — За сколько продаешь бурундука?

— С клеткой — червонец.

— А без клетки?

— Извините, мадам, товар продается только в упаковке, — глядя на маму нагловатыми глазами, сказал Долговязый и гоготнул, довольный таким ловким ответом.

— Мама… — умоляюще попросил Бориска.

— Сейчас, сейчас, — сказала мама и отсчитала десять рублей. Последний рубль она набирала мелочью — им с Бориской не осталось даже на троллейбус.

— Получай товар, пацан, — протянул Бориске клетку Долговязый, небрежно высыпав в карман мелочь. — Смотри не выпускай зверя. Он здорово бегает. Я его еле поймал.

Бориска схватил клетку и открыл дверку.

Бук стремительно выскочил из клетки.

Все вокруг сказали: «Ах!», а Долговязый пригнулся и растопырил руки — ловить.

Но Бук никуда не побежал. Он быстренько вскарабкался Бориске на плечо и потерся своей меховой щечкой о Борискину щеку.

— Хороший мой, — растроганно сказал Бориска и погладил Бука по его полосатой спинке.

— Надо же!.. — удивленно воскликнул Долговязый, выпрямляясь.

Растерянный вид его был настолько несуразный, что Бориска чуть не рассмеялся.

— Пойдем-ка, сын, домой, — сказала мама, поднимая с асфальта пустую клетку, — нас папа ждет.

— Желаю вам всего приятного, мадам! — осклабился на прощанье Долговязый и приподнял над головой кепочку с узким козырьком.

Но мама уже не обращала на него внимания — она уходила и думала о том, что неправдоподобная Борискина история, рассказанная им после возвращения из леса, похожа на правду…

А Бориска ничего не видел и не слышал. Поглощенные заботами о друге, он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, и Бук нырнул к Бориске за пазуху.

— Удобно тебе? — спросил Бориска.

— Теперь мне удобно, — ответил Бук. — Теперь я ничего не боюсь!

Он высунул голову и уже весело поглядывал на все: на людей, на витрину магазина, на троллейбусы и автобусы.

— Наконец-то я нашел тебя! — сказал он Бориске.

— Нет, это я нашел тебя, — возразил Бориска. — Я только стал есть мороженое, смотрю — на углу куча ребят. Меня сразу потянуло туда, словно железку к магниту.

— Это я был магнитом, — сказал Бук. — Поэтому тебя так здорово потянуло.

До мамы, занятой своими мыслями, вдруг дошли последние слова Бука, она чуть не споткнулась от неожиданности и остановилась.

— Разве бурундуки умеют разговаривать? — удивилась она.

— Не только бурундуки, — пояснил Бук. — Сорока и Машенька не хуже меня умеют говорить с людьми. Но разговариваем мы только с теми, кто нам нравится.

— Хорошо, что я не успела заплатить за кастрюльку, — сказала мама. — Если бы ты, сын, чуть опоздал, у нас не хватило бы денег выкупить Бука.

— Спасибо, — сказал Бук и протянул маме лапку. — Я никогда не забуду вашей благородной помощи. И если когда-нибудь встречу хорошенькую кастрюльку — обязательно подарю ее вам.

Мама рассмеялась, пожала Буку лапку, и они, все трое, пошли дальше. Вернее, шли двое. Бук ехал у Бориски за пазухой.

— Я мог бы и побежать рядом с вами, — заметил он. — Но это привлекало бы всеобщее внимание. И люди смотрели бы на меня, а не вперед. И тогда бы они стали сталкиваться, стукаться лбами. Получилась бы невообразимая суматоха, а она нам ни к чему.

Бук выглядывал, выглядывал и — неожиданно задремал.

Это случилось потому, что Бук придумал игру — закрывать и открывать глаза. Так очень интересно делать при движении. Насмотрелся на дом — закрыл глаза. Открыл — этого дома уже нет, а есть другой. Но такая игра и утомляет. Поэтому, позакрывав и пооткрывав глаза, Бук в тридцатый или тридцать пятый раз закрыл их, клюнул носом и задремал, посапывая, будто наступила глубокая ночь.

Даже дома, когда Бориска перекладывал его из-за пазухи на подушку, Бук лишь потянулся и что-то сказал на своем сонном лесном языке, так и не открыв глаза.

— Пусть хорошенько выспится, — шепнул Бориска. — А я пока переделаю эту противную клетку в удобный домик. Вдруг Буку захочется иметь свою собственную квартирку.

И Бориска унес клетку на кухню.

Там они с папой напильником выпилили кое-какие прутья, оклеили клетку красивой серебристой бумагой, прорезали окошечки, устроили так, чтобы дверка открывалась изнутри и снаружи. Покончив с домиком, сколотили из реек и фанерок маленькую кроватку, стул и столик.