Надежда Остроменцкая - Приключения мальчика с собакой

Клеон дернул собаку за ухо:

– Как не стыдно глазеть!.. Перестань!

Лев взвизгнул, и Клеон пожалел, что обидел своего единственного друга. Чтобы доставить Льву удовольствие и загладить свою вину, мальчик стал почесывать его за ухом.

– Эй ты, колдун!.. Чего нос повесил? Я тебе говорю, слышишь? Как тебя?… Сицилиец с пиратского корабля!

Клеон поспешно обернулся. Стоя у костра, один из легионеров четвертой стражи махал ему рукой:

– В моем котелке хватит каши и на твою долю – валяй сюда! Ведь проголодался?…

– Идем, Лев! – обрадовался мальчик.

Но, едва они сделали несколько шагов, появился центурион.

– Куда! – остановил он Клеона. – Тебе было сказано: ждать, не отходя от палатки.

– Нас позвал тот добрый легионер… Он хотел дать нам каши.

– Успеешь. Каша не убежит. И добрый легионер – тоже. Следуй за мной!

Клеон со вздохом повиновался, и они побрели за центурионом. Он привел их к преториуму и, откинув полу палатки, сказал:

– Вот мальчик, которого ты желал видеть.

Клодий отложил в сторону покрытую воском дощечку, на которой что-то писал заостренной палочкой, и кивнул Клеону:

– Подойди.

Клеон сделал шаг в палатку. Лев – за ним.

– Это еще что за зверь? – удивился претор.

– Собака, – ответил Клеон, кладя руку на шею Льва.

– Я это вижу. Но почему она здесь?

– Мы никогда не разлучаемся с тех пор, как я нашел ее.

– Вот как? Но теперь вам придется расстаться. Прикажи твоему псу выйти и ожидать тебя возле палатки.

– Только чтобы его не дразнили! – предупредил Клеон.

– Ого! Ты ставишь условия? – усмехнулся претор.

Клеон вспыхнул и, указывая на преториум, сказал Льву:

– Иди туда и сиди смирно. Слышишь?

Лев приподнял ухо и вопросительно посмотрел на хозяина: неужели тот серьезно требует, чтобы он ушел?

– Иди, иди, – настойчиво повторил мальчик. – Жди меня там.

Лев с недовольным видом направился к выходу и уселся на преториуме мордой к палатке, чтобы по первому зову броситься на помощь хозяину.

Претор приказал центуриону опустить полу палатки и, повернувшись к Клеону, исподлобья оглядел его:

– Итак, ты лазутчик Спартака?

Мальчик, приготовившийся к этому вопросу, возмущенно вздернул голову:

– Не сам ли ты только что говорил, что спуститься с горы невозможно?… Об этом Спартаке я впервые услышал здесь, в лагере.

– Да?… – Претор недоверчиво прищурился. – Странно! Все пастухи и дровосеки в окрестностях только и говорят, что о нем. А ты, судя по твоей собаке, пастух.

– Да, я был пастухом дома, в Сицилии. Я пас овец… своих овец. И Лев со мной. А потом нас схватили пираты.

– Послушай, мальчик, говори правду. Все равно мы ее узнаем. Из какого имения ты бежал?

– Боги свидетели, я не лгу! Я жил с отцом и матерью еще два дня назад… Позволь рассказать тебе все по порядку.

Претор в знак согласия наклонил голову, и Клеон рассказал свою историю, вплоть до той минуты, как он, услыхав, что пираты собираются требовать выкуп с отца своей пленницы, имение которого где-то здесь, неподалеку, возле города Нолы, решил его предупредить и бежал с корабля пиратов. За исключением конца, рассказ был правдив, и Клодий, казалось, поверил ему.

– Хорошо, – сказал он. – Предположим, все это истина. А знаешь ли ты имя этого римского гражданина или его дочери?

– Нет, пираты не называли его.

– Как же ты хотел его разыскать? В окрестностях Нолы много имений.

– Я ходил бы из одной усадьбы в другую, пока не нашел бы ту, которая мне нужна.

Клодий насмешливо улыбнулся:

– Ты надеялся настолько опередить пиратов?

– Да… – прошептал Клеон, поставленный в тупик этим вопросом.

– Не имея понятия ни о дороге, ни об имени владельца латифундии? [36]

Клеон покраснел и, не зная, что ответить, растерянно глядел на претора. Клодий брезгливо пожал плечами.

– Явная и притом неумная ложь! Может быть, ты и убежал от пиратов, но не для того, о чем рассказываешь. – Давая понять, что разговор с Клеоном окончен, он повернулся к центуриону: – Аполлодор, кажется, здесь?

– Да, на лугу, вместе с другими торговцами…

Клеон стоял, потупив голову, с трудом удерживая слезы. Он часто слышал, как отец говорил, что ложь всегда откроется и унизит лжеца. Слова эти крепко запомнились мальчику. Конечно, бывало, что Клеон иногда солжет и ему за это достанется, но еще никто с ним не разговаривал так высокомерно, как Клодий. Стоя в палатке претора, Клеон с любовью вспоминал родной дом и даже затрещины, которые порой получал от матери. Он думал о доме и совсем не слушал, что говорил Клодий. Лишь бы этот «золотой центурион» не вздумал снова обратиться к нему! Мальчику казалось, что он не в состоянии будет больше вынести надменной насмешки полководца… Ну, а если тот заговорит?… Надо выдержать! Клеон гордо поднял голову… но увидел только спину претора Клодия. Тот придвинул к себе дощечку для письма и небрежно махнул рукой, отпуская центуриона. При этом он сказал загадочные слова (по крайней мере, Клеон их понять не мог):

– Собака тоже стоит денег. Отдашь их легионерам четвертой стражи.

При виде живого и невредимого Клеона Лев с восторженным лаем кинулся к нему и, положив лапы на плечи мальчика, облизал его лицо. Клеон прижал к себе собаку. Это помогло ему забыть на время унижение, которое он только что испытал.

– Нельзя поднимать здесь такой шум, – проворчал центурион.

Клеон сжал влажные ноздри собаки и слегка оттолкнул ее. Опускаясь на передние лапы, Лев взвизгнул в последний раз и умолк.

– Больше он не будет лаять.

В глазах центуриона мелькнуло сочувствие. Приказав Клеону идти за ним, начальник сотни двинулся к задним воротам, через которые недавно ввел мальчика и собаку.

Шагая позади центуриона, Клеон мысленно вновь переживал сцену в палатке военачальника. Чем дальше они уходили, тем спокойнее делался мальчик. Конечно, неприятно быть уличенным во лжи и притом – глупой. «Но хорошо, что нам придется иметь дело не с этим „золотым“, а с легионерами четвертой стражи, которым он приказал нас отдать. Наконец-то боги послали мне удачу! Сейчас тот добрый легионер накормит нас кашей, а ночью я, может быть, смогу пробраться на гору, к гладиаторам…» Приободрившись, Клеон стал искать глазами того кашевара, который предлагал ему завтрак. Увидев его, мальчик радостно улыбнулся, а тот, дружески кивнув, похлопал себя по животу, давая понять, что уже наелся, и поманил Клеона к себе.

– Вон стоит легионер из четвертой стражи, – сказал Клеон, забегая вперед и заглядывая в лицо своему провожатому.

– Вижу, – хмуро ответил центурион. – Ты, верно, есть хочешь?… Я накормлю тебя… там, – он махнул рукой в сторону ворот.