Эстер Форбс - Джонни Тремейн

«Охота за ведьмами» сводилась к тому, что всякий человек, заподозренный в колдовстве и связях с «нечистой силой», мог быть без мало-мальски серьёзного следствия казнён. Пользуясь этим чудовищным законом, церковь под видом «охоты на ведьм» расправлялась с неугодными и непокорными ей людьми. Постыдную память в истории Америки приобрёл, например, процесс, устроенный в городе Салеме штата Массачусетс в XVII веке. Между прочим, один из далёких предков Э. Форбс, судя по семейным преданиям, умер под пыткой во время подобного судилища.

Жестокая борьба, примеры которой даёт история, и составляет содержание книг американской писательницы. Романы её посвящены главным образом временам Войны за независимость. В 1942 году Э. Форбс выпустила биографию Поля Ревúра, одного из бостонских патриотов, сражавшихся в ту эпоху с британскими войсками. Книга эта имела в Америке необычайный успех. Ей была присуждена весьма почётная литературная премия.

В следующем году Э. Форбс написала повесть, в которой действовал всё тот же прославленный Поль Ревир и другие знакомые всякому американскому школьнику бостонцы, участники Войны за независимость. Однако рядом с ними в этой повести появился безвестный герой, мальчишка, и бесцеремонно оттеснил знаменитостей. Это был Джонни Тремейн.

Критики писали: после удачной биографии Ревúра все с нетерпением ждут, окажется ли новая книга Э. Форбс на уровне прежнего успеха. Надежды оправдались; «Джонни Тремейн» увлёк читателей, особенно юных, своими похождениями.

В том же 1943 году «Джонни Тремейн» оказался среди книг, присланных американцами в нашу страну под общим девизом: «В дар героическому советскому народу».

Джонни Тремейн — фигура вымышленная, но события, о которых рассказывает повесть, упоминаются во всяком учебнике новой истории. Их следует искать там, где речь идёт о борьбе американских колоний с Англией. Можно взглянуть и на карту, чтобы чётко представить себе место действия.

В глубине Массачусетской бухты, прикрытой от океана полуостровом, находится город Бостон. Хотя проход в бухту затрудняет множество мелких островков, сама бухта глубока, просторна, и потому с мореходной точки зрения положение Бостона достаточно удобно. Менее удобен в этом месте сам берег — холмистый и кое-где заболоченный.

В одном старинном справочнике по этому поводу было даже замечено: если бы первые поселенцы могли предвидеть, каких трудов и денег потомству их будет стоить строительство основанного ими города, они бы выбрали другое место.

Но, как бы там ни было, Бостон быстро рос и укреплялся вместе с прочими североамериканскими городами. Между тем сам город и весь штат Массачусетс состояли под контролем британской короны. Бостоном управлял назначенный королём губернатор; предприимчивости бостонских купцов и промышленников мешали различные указы английского парламента, широкие массы тяготились налогами.

«Английские колонии действительно так увеличились в богатстве и населении, что скоро будут соперничать с Англией, — писал шведский путешественник Кальм, посетивший Америку в середине XVIII века. — Чтобы поддержать торговлю и могущество метрополии, им запрещено основывать новые мануфактуры, которые могли бы конкурировать с английскими. За исключением немногих определённых мест, колонии не имеют права торговать вне британских владений; иностранцам также не дозволена торговля с отдельными американскими колониями. Таких стеснений множество».

Одним из стеснений, о котором шведский путешественник не мог знать, потому что возникло оно гораздо позже его поездки, был введённый английским парламентом закон о гербовом сборе. По этому закону всякий официальный документ, выпущенный в Америке, будь то газета или частное заявление в суд, облагался налогом.

Бостонцы первыми выступили против этого грабительского сбора. Английское правительство вынуждено было отменить его. Однако уже на следующий год был издан новый закон — о налогах на промышленные изделия. Возмущение, вызванное этим законом, оказалось таким сильным, что в Бостон были присланы английские войска. В 1770 году произошло первое столкновение с ними, в результате которого несколько бостонских граждан, и первым среди них негр Крисп Эттакс, были убиты. Бесчинство это, вошедшее в историю под названием бостонской бойни, свежо в памяти героев повести «Джонни Тремейн». Читатель же вместе с ними становится свидетелем более поздних событий.

После крайнего обострения отношений с североамериканскими колониями английское правительство решило пойти на уловку. Чай, ввозимый в Америку, был освобождён от ввозной пошлины, но обложен небольшим налогом. Товар стал в результате этой операции дешевле, однако новый налог всколыхнул американцев. В декабре 1773 года они устроили знаменитое бостонское чаепитие. Рассказ об этом происшествии — в центре повести.

После бостонского чаепития борьба колоний приняла ещё более активный характер. Оживились тайные политические организации, в 1775 году в Филадельфии собрался первый континентальный конгресс. На нём делегаты, в том числе и бостонцы, слушали речи Георга Вашингтона, будущего вождя революционной армии, Томаса Джефферсона, будущего автора «Декларации независимости», и, наконец, пламенного оратора, виргинца Патрика Генри. «Английская тирания уничтожила границы, отделявшие одну колонию от другой, — сказал Генри, — я более не виргинец: я американец». Свою речь он завершил словами, сильно подействовавшими на патриотов. «Дайте мне свободу, — воскликнул Генри, — или я должен умереть».

Британская опека тяготила колонистов не только величиной налогов и жёсткостью законодательных стеснений. Сама по себе зависимость от британской короны была опасна для крепнущих колоний. Англия всячески тормозила их развитие, стремясь сохранить североамериканские владения лишь в качестве источника сырья и рынка сбыта. Но такого рода опека не нужна была для заново складывающегося государства.

Поэт американской революции Филипп Френо писал в те годы, пародируя традиционную молитву:

XVIII век развивался под широким воздействием идей свободы и равенства. На европейском континенте назревал переворот во Франции. Борьба американских колоний за независимость и французская революция имели немалую силу вдохновляющего примера. Тот же Филипп Френо удивительным образом угадывал: