Эстер Форбс - Джонни Тремейн

Исанна вытаращила на него свои красивые карие глаза. Взгляд их был так пуст, что она казалась чуть ли не слепой.

— Дедушка твой так и барахтается у себя в гробу, и ты это прекрасно знаешь. Ведь ты совсем не так была воспитана.

— Но ведь я совсем ещё ребёнок, — сказала Исанна.

Она, очевидно, повторила то, что слышала от кого-то из взрослых. Джонни шлёпнул её. Все захохотали.

— Ой, Джонни, — проговорила Лавиния сквозь смех, впервые назвав его но имени. — А если мы возьмём тебя с собой на бал, ты и там, верно, примешься шлёпать всех, кто покажется тебе недостаточно одетым? Ах! У меня, кажется, лопнул шнур от корсета. Дайте мне… Цилла, принеси…

Цилла сама догадалась, что нужно её хозяйке. Она прибежала с нюхательной солью, но, видно, поднесла флакончик слишком близко к носу мисс Лавинии. Та стала задыхаться.

— Глупая девчонка! Чуть не уморила меня! Убери скорей!

Джонни вдруг разъярился. Ему были противны и мисс Лавиния, и эти хохочущие офицеры, и Исанна. Он и раньше догадывался, что к сёстрам тут отношение неравное, но впервые убедился в этом воочию.

Цилла отошла в сторонку, всей позой своей она словно говорила: «Если нужно услужить — пожалуйста, я готова, а хотите — считайте меня за мебель». Джонни подошёл к ней.

— Цилла, — сказал он, — уходи от них. Слышишь? Кругом тебя не люди, а… колода карт. Брось их и уходи отсюда. Все, все они таковы — и Иззи твоя и мисс Лавиния.

Мисс Лайт овладела собой:

— Я не позволю прислуге…

— Я вам не слуга! Так вот, Цилла…

— Я не позволю моей прислуге врываться в гостиную со своими личными делами. Присцилла, если тебе здесь не нравится, я могу отпустить тебя домой, но приводить сюда всяких уличных мальчишек, конюхов и бездельников…

— Вы мне сами приказали привести его.

— Никогда я этого не приказывала!

— Нет, приказывали.

— Я велела привести мастера по металлу, а ты привела этого дерзкого мальчишку! Да он всё равно не смог бы сделать ничего, потому что он…

Джонни мрачно ждал конца последней фразы. Если бы только она осмелилась сказать вслух, что у неё было на уме, то есть что он калека, он бы схватил её за длинную шею и тряхнул бы как следует, несмотря на офицеров его величества. Но у неё вдруг дрогнули ресницы, и она так и не закончила начатой фразы.

— Цилла, ступай к себе и ложись. Ты устала, я вижу. Я только этим объясняю твою дерзость.

— Слушаюсь, мисс Лайт!

— А ты, — мисс Лавиния повернулась к Джонни, — ступай назад, на улицу, или где там такие мальчишки, как ты, обретаются!

— Слушаюсь, мисс Лайт! — передразнил он Циллу.

Хотя миссис Бесси ничего не сказала, но видно было, что она прекрасно знает о только что разразившемся скандале в гостиной.

— Ну, вот, Джонни, — сказала она спокойно, — присаживайся. Это, конечно, не настоящий чай, но я подбавила туда каплю коньяку — пей, он горячий и довольно вкусный.

— Мисс Лавиния делает какую-то мартышку из Исанны, — проговорил он наконец.

— Мартышку можно сделать только из мартышки.

— А Цилле как здесь — хорошо?

— Да ничего. А что ей сделается? Исанну она потеряла, она это знает. Поначалу она много плакала, а потом привыкла. Тут всё время суета, сутолока, ей и интересно. Сегодня бал, а завтра мы на остаток лета выезжаем в Милтон. Ну, да там долго не пробудем.

— Это почему?

— Да потому, что тамошние Сыновья Свободы так и ждут мистера Лайта. Они затем только и не расправляются со своими, местными тори, что хотят заманить его, чтобы он поехал туда, как обычно. Они намерены схватить его, вымазать дёгтем и вывалять в пуху. А мисс Лавинии тоже покажут, что к чему. И ещё они собираются в присутствии мистера Лайта разнести в щепы его большой загородный дом.

— А девочек они не тронут?

— А я на что? Скажу тебе по секрету, только ты помалкивай: если б было «Общество дочерей свободы», я бы к ним присоединилась. Сэм Адамс знает кое-что обо мне. Я уже много лет ему помогаю исподтишка.

Джонни был поражён. Ему казалось само собой разумеющимся, что старая экономка должна разделять взгляды своих хозяев-тори. Так обычно и бывало. Он взглянул на миссис Бесси с восхищением.

— Лайты больше месяца не пробудут в Милтоне, — прошептала она. — Вот увидишь.

Джонни совершенно случайно повстречался с красной каретой Лайтов, которая медленно ползла по Апельсиновой улице, вывозя семью в Милтон, на свежий деревенский воздух.

Яркое солнце сверкало на золотом оке, украшавшем дверцу кареты, и на чёрных лоснящихся крупах крепких лошадок. Джонни с трудом удержался от того, чтобы не остановить карету: назад, назад, мисс Лайт, там западня! Ему было неприятно думать о том, что грубые люди будут издеваться над ней, оскорблять её. Он видел её профиль в окошко кареты. Цилла сидела напротив мисс Лайт. Исанна — чином повыше — сидела рядом с мисс Лайт и смотрела в окно на копошащуюся «чернь». Она взглянула в упор на Джонни, он — на неё. Они смотрели друг на друга, как чужие.

Зато в следующий раз Джонни увидал рубиновую карету уже не случайно. К концу августа по Бостону разнёсся слух, что купца Лайта то ли уже «проучили», то ли собираются «проучить» в Милтоне. Джонни рассудил, что Лайтам, в случае если бы им пришлось покинуть свой загородный дом, некуда было бы податься, кроме как Бостон, под защиту английских солдат.

Он начал дежурить у заставы с вечера. Деревенские телеги, везущие еду и топливо в Бостон, тащились по трясине, тянувшейся между городом и материком. Английская охрана у заставы (не меньше двухсот солдат несла здесь службу круглые сутки) пропускала их, но с наступлением ночи ворота запирались и большая часть солдат шла спать в бараки. В караульной было несколько часовых и горсточка солдат с капралом. Там Джонни и обосновался. Он слегка задремал, как вдруг услышал крики часовых и приказ капрала открыть ворота.

В тихом воздухе летней ночи раздался цокот копыт, стук колёс и… душераздирающий вой. Капрал натягивал китель — он уже смекнул, в чём дело: должно быть, ещё один верноподданный его величества, преследуемый толпой, ищет убежища в Бостоне.

— Только факелы! — закричал он солдатам. — Никаких мушкетов. Смерть тому, кто откроет огонь!

Размахивая огромными пылающими факелами, безоружные солдаты выбежали навстречу карете. Толпа уже остановилась и поплелась назад, туда, откуда пришла. Чёрные взмыленные кони медленно протащили тяжёлую рубиновую карету мимо мигающих факелов, наполнивших воздух запахом горящей смолы. Ворота за ними закрылись. Карета, казалось, вот-вот развалится, кони были в полном изнеможении. Факел внезапно озарил лицо кучера. Оно было искажено страхом.

— Мистер Лайт, это вы, сэр? — произнёс молоденький капрал, открывая дверцу кареты. — Позвольте вам помочь, сэр. У вашей кареты отвалилось колесо. Не угодно ли вам переждать в караульной, пока не подадут другой экипаж?