W.I.T.C.H - Дружба творит чудеса. Исчезновение(Текст адаптирован Элизабет Ленхард.)

— Ты ведь Мэтт, да? — нервно улыбаясь, произнесла Вилл. — Ты мне очень понравился на концерте.

«О боже! — в отчаянии подумала она. — Ну надо же быть такой нескладехой! Почему бы тогда уж сразу не сказать ему, что я втрескалась в него с первого взгляда. Хуже и быть не может!»

— То есть… — запнулась она, — я хотела сказать, мне понравилось, как ты пел…

— Хмм… спасибо! — произнес Мэтт с улыбкой. Только на этот раз улыбка была совсем не ехидная, а добрая и теплая.

«Очень милая улыбка», — мечтательно подумала Вилл и посмотрела на Мэтта снизу вверх. Парень был высоким и худощавым, на остром подбородке только-только начала пробиваться растительность. Еще у него были непослушные каштановые волосы и очень красивые руки…

«Ах да! — вспомнила вдруг Вилл. — Я ведь собиралась представиться!»

— Меня зовут Вилл, — сказала она.

Мэтт слегка кивнул (как мило!) и указал на белку. Та пыталась перебраться через корень дерева, но споткнулась и плюхнулась на землю.

— Это твоя зверюшка, Вилл? — поинтересовался парень. Он присел на корточки и погладил пушистый хвост белки. — Кажется, она немного не в себе…

Белка слабо пискнула и растерянно огляделась по сторонам.

— Посмотри, какая она несчастная, — продолжал Мэтт. Вилл посмотрела через его плечо на перепуганного, озябшего и голодного зверька.

Мэтт вытащил из своего рюкзака шерстяной оранжевый свитер.

— Вот, так ей будет лучше, — и он ловким движением подхватил белку и завернул ее в свитер. Вилл и оглянуться не успела, как у него в руках оказалось уютное шерстяное гнездышко, из которого торчал лишь кончик беличьей мордочки.

И мордочка эта, надо сказать, выглядела весьма довольной.

— Так она согреется, — сказал Мэтт, поднимаясь и бережно держа обеими руками шерстяной оранжевый шар.

Вилл пристально разглядывала улыбающееся лицо Мэтта.

«Какие красивые карие глаза! — думала она. — И как он здорово пахнет. И… Ой! Кажется, мне пора хоть что-нибудь сказать!»

— Ммм… похоже, ты умеешь обращаться с животными, — заметила Вилл, кивая в сторону белки.

— У моего дедушки свой зоомагазин, — пояснил Мэтт. — Но только не проси меня подкинуть ему еще и белку. У него и так хватает забот со всеми его питомцами.

С этими словами Мэтт протянул сверток с белкой девочке. Вилл наконец пришлось вернуться с небес на землю.

«Постойте-постойте! — думала она. — Он что, хочет, чтобы я забрала белку домой? Не спросив разрешения у мамы? Да я даже не знаю, разрешают ли хозяева нашего дома держать животных!»

— Подожди! — запротестовала Вилл. — Я тоже не могу ее взять!

— Почему? — удивился Мэтт. — Вы же просто созданы друг для друга!

Вилл заглянула в маленькие глазки белки. Озорство в них уступило место сонливости.

— Рррр, — прострекотала зверюшка.

Мэтт вложил белку в руки Вилл, и девочка почувствовала, как ее сердце смягчилось. Сама того не осознавая, она начала ласково ворковать над белкой.

«Если все время общаться с этим милым зверьком и с Мэттом, — мечтательно думала Вилл, — то вскоре я растаю как мороженое… Ой, он снова обращается ко мне!»

— Увидимся в школе, — сказал Мэтт. Вилл подняла на него взгляд — и тут ее будто прошибло током. Он что-то писал на клочке бумажки. Неужели это…

— Вот мой номер телефона, — объявил Мэтт. — Звони, если понадобится совет по уходу за белкой.

Вилл взяла листок. Она смотрела на Мэтта и беспомощно моргала.

«Сейчас самое время сказать "Спасибо!" — подумала она, — а потом выкинуть что-нибудь бойкое и соблазнительное. Что-нибудь в стиле Ирмы».

Но в горле у Вилл пересохло, и она не смогла произнести ни слова. Девочка только робко улыбалась вслед удаляющемуся Мэтту. Пройдя несколько шагов, он обернулся и еще раз одарил ее своей милой улыбкой. И тут Вилл все-таки обрела дар речи.

— Пока! — пискнула она и помахала рукой.

Когда Мэтт скрылся за поворотом, Вилл испустила долгий вздох. Потом поглядела на сверток с белкой.

Зверек снова что-то залопотал, и Вилл захлестнула волна радости.

— Да, — прошептала девочка, обращаясь к белке, — мне начинает нравиться этот город!

Ирма печально разглядывала содержимое своего гардероба. На дворе было утро понедельника— самого сложного дня в Шеффилде. А что определяло твое место на иерархической лестнице учеников Шеффилда?

Конечно же, одежда.

Правильный понедельничный наряд — это не всякие там ультрамодные и супер стильные шмотки. Нет, это было бы слишком просто. (К тому же такие вещи надевали в среду, когда все начинали планировать, как проведут выходные.)

В понедельник у тебя должен быть слегка утомленный вид. Небрежная одежда означает, что ты устала. А это, в свою очередь, говорит о том, что ты уезжала на выходные, то есть развлекалась. Может, у тебя даже было свидание. Или ты посетила пару-тройку вечеринок. Или вернулась домой после концерта в час ночи.

Если представлялся подходящий случай, в понедельник утром можно было тяжело облокотиться на свой школьный шкафчик и изречь что-нибудь вроде: «Ну и выходные! Я совершенно без сил!»

«Но перегибать палку тоже нельзя, — думала Ирма, рассеянно копаясь в своей одежде. — Если нарядишься слишком неряшливо — считай, что подписала себе смертный приговор. Уже ко вторнику ты становишься невидимкой, и никому до тебя нет никакого дела — будто ты пустое место».

От этой мысли Ирма поежилась. Но только на миг.

«Поверить не могу, — думала она, — что всего пару недель назад это было самой большой моей проблемой. А теперь мне приходится спасать мир от синих монстров-переростков. Да еще мне, как ни крути, придется рассказать девчонкам о…»

— Ирма-а-а-а!

Ирма так и подскочила на месте. «И чего папа всегда орет как оглашенный?»

— Ты опаздываешь!

— Иду-иду! — отозвалась Ирма и снова заглянула в шкаф.

Так ничего и не решив, она пожала плечами и закрыла глаза. Потом вытянула руки и схватила наугад две вешалки.

Открыв глаза, она обнаружила, что держит свои любимые джинсы и розовую водолазку с вырезом-капелькой.

— Ух ты! — прошептала Ирма. — Надо будет почаще пользоваться таким способом выбора одежды. Этот комплект как раз в стиле «усталые, но довольные».

Она втиснулась в джинсы, натянула водолазку, сунула ноги в оригинальные сабо цвета асфальта и схватила пригоршню заколок и резинок. Спеша вниз по лестнице, она разделила волосы на два хвостика и умело закрепила выбивающиеся пряди маленькими голубыми заколками.

Наконец она добралась до кухни. Мама как раз ставила пакет молока на стол рядом с любимыми хлопьями Ирмы, а папа торопливо надевал свою полицейскую куртку и фуражку.

— Завтрак на столе, милая, — сказала мама с улыбкой, поправляя пояс своего любимого оранжевого махрового халата.