Олег Верещагин - Ох уж, эти детки!

Федька сморгнул. На миг закрыв от него Полярную, косо пронеслась в древесную чашу темная тень летучем мыши.

Он соскочил в траву и неспешно пошел в дом с видом человека, который все решил…

— Да? — голос был сонным и недовольным.

— Это Гриднев. Федор Гриднев, из второй изжевинской.

— А, Викинг… Стоп, — голос оживился, — ты хочешь сказать, что передумал?

— Да, если то, что ты говорили на счет денег — правда.

— Святая. Пятьдесят тысяч победителю… но ТОЛЬКО победителю, никаких дурацких вторых и третьих мест.

— Я понял.

— Так ты правда согласен? — голос окончательно перестал быть сонным.

— Да.

— Йоу, в натуре! — послышалось из трубки. — Просто великолепно, Викинг! Что ж — тогда…

Обстановка до идиотизма соответствовала антуражу самых глупых из штатовских боевиков. впрочем, Федька понимал, что заброшенный завод в пригородной зоне областного центра выбран неслучайно.

Мероприятие, в котором он участвовал, было не просто незаконным: оно было преступным.

Незаконным потому, что турнир по рукопашному бою нигде не регистрировался и проводила его не какая-то спортивная федерация, а туманный "Клуб любителей", представителя которого Федька завернул от себя в середине мая и которому звонил вчера ночью. А преступным — потому что Федька отдавал себе отчет: пойти смотреть, как друг друга калечат (без правил по любому стилю) подростки 14–16 лет, могут только извращенцы. При виде же мощной съемочной группы, прятавшей лица, он утвердился в мысли — на этом «турнире» неплохо наварятся те, кому место в тюрьме. То, что зрители не выходили из неслабых машин, кольцом окруживших площадку, когда-то служившую для разгрузки сырья, дало ему еще одно доказательство подозрений.

Сидя на указанной ему лавочке с полузакрытыми глазами, он думал о то, что лет двадцать назад на заводе шла совсем другая жизнь — ходили люди, слышались шум и грохот, подъезжали и отбывали грузовики… Люди были уверены, что трудятся ради будущего своих детей.

А их дети сейчас, надеясь заработать пятьдесят тысяч рублей, будут бить друг другу морды на потеху тем, кого в те времена ловили и сажали, как спекулянтов.

Кажется, поединки уже начались, но Федьку это совершенно не интересовало. К своим будущим противникам он не испытывал вообще никаких чувств, признавая, что у каждого из них могут быть похожие на его собственные обстоятельства… и даже если кому-то хочется мордобоя — в конце концов, он и свою морду будет подставлять тоже. А вот те, кто сейчас в кондиционированных салонах — интересно, сколько среди них тех, кто в обычной жизни "занимает посты" и трендит на весь свет о том, что "все лучшее детям", возглавляет фонды и комиссии по защите прав? Полно, небось…

…Он услышал, как его объявили ("Викинг"), встал и пошел на… да, на арену. Выкрошившийся асфальт колол босые ноги. "Сейчас я не викинг, а гладиатор," — горько подумал он и вдруг ощутил гнев при мысли, что он, сын офицера, должен ради денег, пусть и очень нужных, развлекать тех, кого презирает заочно.

Но уже в следующий миг Федька был спокоен. И выиграл свой первый бой за какие-то секунды. Рослый парень, явный каратист, как и все европейцы, занимающиеся восточными единоборствами, представлял собой скорее пародию на бойца. Федька нырнул под один из его размашистых ударов ногой с непроизносимым названием, которые так любят каратисты, и нанес противнику «двойку» в голову, хук и, с интервалом в треть секунды, панч.

Каратист рухнул на спину, поехал на ней по асфальту… и тогда Федька отчетливо увидел, что он совсем пацан, а асфальт во многих местах забрызган и замазан красным.

Он вернулся на свое место совершенно спокойным, потому что для себя все решил.

Соревнования проводились на выбывание. "Шишел, мышел…" — вспомнил Федька детскую считалочку и ее продолжение. Ладно, посмотрим… В конце концов, пленных воинов тоже заставляли драться. До поры. А потом они оказывались в отрядах Спартака (1.)или других подобных этим отрядам компаниях.

Он по-прежнему не следил за боями и не знал, с кем и как расправился его второй противник — явный кавказец с ухватками вольного борца. По глазам Федька понял, что этот парень ненавидит его просто по тому, что он, Федор, — русский. Обычно принято думать, что это только среди русских сплошь и рядом те, кто по-всякому обзывает южан и только и думает, как бы им сделать гадость. На самом деле, среди тех нередко с пеленок культивируется первобытная ненависть вообще ко всем "не своей национальности". Но к русским — особенно. Этот борец был из таких. И Федька не стал церемониться и чикаться, заодно с усмешкой подумав: фик вам, а не кровавое зрелище. Когда парень попытался провести захват, Федька поймал его на броске рукой. Заячий вопль борца — как и большинство южан, он был очень нестойким на боль — чуть опередил тяжелый удар взлетевший над Федькиным плечом и рухнувшего на асфальт тела. По мнению Федьки, борец мог бы вставать и продолжать бой, но тот предпочел отлеживаться….

1. Предводитель восстания рабов в Древнем Риме в 1 в до н..э. Сам бывший гладиатор, и первоначально его отряд состоял из его товарищей по ремеслу.

…Федька не удивился, что вышел в финал. Так и должно было быть, любой другой результат стал бы оскорбительным для его hamingjа, для воли воина. Но он все0таки не мог сдержать двух чувств, которые там возникли, когда он увидел второго финалиста.

Первое — уважение.

Второе — опасение.

Отодвинулись, ушли за какую-то грань и машины, и настырные камеры, и отвращение… да и не это только. Тот Федька, который шел на центр площадки, не запускал ракет, не играл в гандбол, не рассказывал анекдотов и не смотрел телик. Все это была нелепая, чужая, детская жизнь с ее огорчениями и радостями, проблемками и интересами.

Он вышел из морозного леса под луну, залившую расплавом серебра узкую тропинку. И увидел на ее другом конце второго — почти такого же — человека, и кивнул удовлетворенно, а потом пошел вперед, и тот тоже двинулся ему навстречу — также неспешно и размеренно. При чем тут деньги? При чем тут зрители? При чем тут жизнь или смерть?

Просто есть тропинки на путях жизни, которые не позволяют разойтись. И, стоя на такой, ты благословляешь небо за то, что оно послало тебе этого противника, потому что это — достойно. И видишь, что он думает так же.

— пробормотал Федька и увидел, как чуть наклонилась золотисто-рыжая, с повязочкой на волосах, голова его противника… Он услышал. И соглашался….

…Боксер, понял Федька в первую же секунду, глядя, как раскачивается в движениях его противник. Это был худший вариант. Боксера не свалишь показушными «восточными» ударами, всем этим дрыгоножеством и рукомашеством. Боксера не поймаешь на бросок. Он слишком вынослив, терпелив и быстр. Боксера может свалить только боксер — но лучший.