Яник Городецкий - Оранжевое лето

— Правда? А как это?

— Молча. Шон даст.

— Клево, — улыбнулся мальчик. Хорошо так улыбнулся, похоже на моего Дэмиэна. Я вздохнул и поправил волосы. Они закрывали мне половину лица и за несколько лет успели меня порядком достать.

— Ну зачем тебе такая стрижка? Это же некрасиво, — повернулся ко мне мальчик. — И мешает. Ведь мешает… Да постригись нормально. Тебя этот шрам не сильно портит. Даже совсем не портит.

— Ты врешь и не краснеешь, — отмахнулся я.

Тогда, в самолете, мне разбило и искорежило голову, и теперь по правой половине лица тянулся длинный шрам — ото лба до самого подбородка, кривой и неровный. Увидев его впервые, я понял, что с поговоркой про шрамы, которые, как известно, украшают мужчин, можно и поспорить. Во всяком случае, меня шрам не украшал, а сильно уродовал, а улыбку делал вообще неестественной, так что по мере возможностей я старался не улыбаться вовсе.

Уже лет восемь я носил такую стрижку. Это было хоть и некрасиво, но зато никто не шарахался в противоположную сторону при встрече.

— А я говорю, тебе надо подстричься. Ты же можешь оставить длинные волосы, но только по-нормальному.

— Нормальная у меня прическа, — буркнул я. — Дэм, знаешь что? Походи хотя бы денек с вот таким вот украшением, а потом говори. Я же лучше знаю. Ты думаешь, мне нравится так ходить? Чуть что — волосы в суп.

— А у меня суп дома! Борщ, — быстро перевел разговор на другую тему мальчишка. — Ты его любишь, да?

— Очень. А кто его готовил?

— Я, — гордо сказал Дэм.

— Ты? — я очень удивился и почувствовал, как стремительно тает желание попробовать этого борща.

— Да. Мне еще Лин помогала. Она приходила вчера. Райан как раз вчера уехал, и она помогла мне борщ приготовить. Вот такая кастрюля! — Дэм развел руки в стороны, стараясь передать размер этой кастрюли, и чуть не оставил меня без глаза.

— Ну если так, то ладно, — кивнул я. — А то я испугался, что ты сам.

— А что, думаешь, не справлюсь?

— Ну… смотря какая будет цель. Если отравить — то еще как. А если накормить — то это спорный вопрос.

— Возьму и не дам тебе борща. Да ладно, я пошутил. Это Лин готовила. А я только морковку резал. Вкусно очень.

— Надо думать, — сказал я, улыбнувшись. — Борщ…

— Ты ведь не это имел виду, когда сказал "надо думать", — засмеялся Дэмиэн.

— Именно это!

Дэмиэн посерьезнел.

— Послушай… А почему ты к ней не подойдешь?

— Зачем? — устало спросил я. На вопрос "почему ты к ней не подойдешь" я отвечал почти каждый день. Или, вернее, не отвечал, а отмалчивался.

— Как — зачем?

— Да, зачем?

— А… как же? — Дэм ничего не понял.

— Ну, подумай. Зачем делать бессмысленные вещи?

— Бессмысленные?

Я вздохнул.

— К сожалению, бессмысленные.

— Откуда ты знаешь? Ты пробовал? Скажи, пробовал?

— Сам знаешь, что нет.

— Ну так попробуй! Знаешь, что я думаю? У тебя просто комплекс. Тебя надо постричь, причесать, одеть хорошо. Там, костюмчик от Гуччи… стрелочки на брюках, цветочек в петлицу, и так далее… Или нет, не надо от Гуччи. Просто чего-нибудь симпатичное. И современное. Надушить, наодеколонить, пригладить… и ты будешь Суперкристиан Айгер, мечта всех девушек.

Я засмеялся.

— Как у тебя быстро все делается. А шрам куда деть?

— А зачем его куда-то девать? Он из тебя делает героя.

— А ты знаешь, какой я герой? — прошептал я. — Если бы не упал тогда в обморок, спас бы их всех. Герой…

— Почему ты так думаешь? Ты бы полез в нос, а там же все сгорело. Ты же сам сказал. Сгорел бы и ты.

— Ну и сгорел бы… Так бы лучше было.

— Да кому лучше?

— Мне в первую очередь.

Дэмиэн ничего не сказал мне на это. Я подумал, что он обиделся. Он всегда обижался, когда я говорил что-нибудь подобное. А я просто говорил то, что думал.

Мы вдвоем подошли к дому Райана Торна. В Гальере не было высотных домов. Это был незаселенный город, поэтому многоэтажные здания были ни к чему, и маленькие аккуратные домики в четыре этажа здесь были самыми высокими. В них обычно размещалось не больше десяти-пятнадцати квартир. Дом Дэмиэна был двухэтажный — три комнаты наверху и две внизу, но он весь принадлежал Торнам.

— Ничего себе у тебя хата, — не сдержался я, хотя и видел особняк Торна не впервые.

— По-моему, слишком большая, — сказал мальчик и посмотрел на меня неловко. Я понял, что Дэм стесняется такого огромного дома, и пожалел его. У него не было выбора. Он родился Торном — типичным представителем высшего класса. Его желания никто не спрашивал — ему суждено было быть не таким, как все ребята. Не так это и здорово — быть богатым. Ведь заставило Дэма что-то привязаться к такому типу, как я.

Хотя, признаться, сначала я думал, что Дэму просто не хватает романтики и авантюризма в скучной пресной жизни. Иначе с чего он каждый день прибегал ко мне после уроков? Он прибегал. Уже три недели этот славный парень крутился вокруг меня, и я не понимал и так и не мог разобраться до конца, что же это такое — счастье или наказание. Я знал, что лучше всего было бы прогнать его сразу. Но сразу я этого не сделал, а сделать теперь не мог. Так что каждый день точно по расписанию, после обеда, Дэмиэн появлялся на пороге моей квартиры. Всегда перед этим он забегал домой — переодеть форменный костюм на обычные джинсы и оранжевую рубашку. Пожалуй, эти вещи у него были единственными, купленными не в дорогом бутике, а на рынке, точно там же, где я покупал когда-то себе синюю олимпийку. Мальчишка терпеть не мог, когда на него показывали пальцем и кричали, что он гимназист. Или того хуже — в нем узнавали Дэмиэна Торна. Он даже сорвал с кармашка льняной рубашки от костюма ленточку со своим именем. Заодно он отодрал и другую ленточку — "Гальерская Городская Гимназия N2", и ему за это попало от учительницы.

Никто, кстати, не мог объяснить, почему гимназия называлась именно так. В ней отмучилось уже не одно поколение гимназистов за триста десять лет. И никогда в Гальере не существовало гимназии номер один. Так что порядковый номер оставался загадкой.

— Ну заходи, — пригласил мальчик. А во мне проснулись здравый смысл, совесть, а заодно и инстинкт самосохранения. Сейчас он призывал меня развернуться и пойти обратно к мосту. Или в парк.

— Все-таки это не очень хорошо, то что мы сейчас делаем. Ведь если Райан узнает…

— С чего вдруг он узнает? Да и что такого мы делаем? Ничего особенного. Я просто приглашаю тебя в гости. Расслабься, Итан!

Расслабиться не получалось. Я поднялся на крылечко по аккуратным чистым ступенькам, зашел в дом и понял, что в этом доме, где собраны воедино антиквариат, роскошь и модерн, места для меня нет. На высоких, идеально ровных стенах висели какие-то незнакомые картины — в основном, пейзажи. Наверное, работы современных художников, я таких никогда не видел. Я вообще-то больше люблю портреты. Портрет тоже нашелся. В самой большой комнате. Напротив огромного плоского телевизора. Дэмиэн, не взаправду серьезный и одетый в черный официальный костюм, сидел в кресле, подперев кулаком подбородок, точно барин. Не хватало только сигары и трости. Я засмеялся.