Эрин Хантер - Восход солнца

Но ведь Ежевика не знал, что Белка его обма­нывала!

«Она убедила его в том, что он наш отец. Этот благородный воин даже не подозревает, что все это время жил во лжи! Будет ли он любить ее по– прежнему, когда узнает всю правду?»

Львиносвет потряс головой, словно хотел вытрясти из нее всю ложь и мучительные тайны. Сейчас он должен думать только об одном: как стать верным и славным воином Грозового племени.

«Я знаю, что до сих пор могу выйти невредимым из любой схватки. Мне нужен лишь повод, чтобы убедиться в этом…»

— В чем дело? — прошипела ему на ухо Остролистая. — Ты вообще слушаешь, о чем тут говорят?

Ее черная шерсть стояла дыбом от раздражения. Только теперь Львиносвет заметил, что дрожит всем телом и впивается когтями в землю, словно приготовился к прыжку.

— Все нормально, — буркнул он, стараясь рас­слабиться. — Я просто задумался о Соле.

Тем временем Ежевика, не слышавший их пере­палки, продолжал:

— Вот так мы и поступим. Здесь коты не жи­вут, тут негде укрыться и не на кого охотиться. Значит, пойдем к окраине территории Двуногих и попробуем расспросить каких-нибудь тамош­них котов.

— Надеюсь, нам повстречается кто-нибудь на окраине, — процедила Остролистая.

Пройдя по краю оврага, коты двинулись в сто­рону краснокаменных гнезд Двуногих, виднев­шихся на горизонте.

С каждым шагом ужасный рокот воды стано­вился все тише, и Львиносвет незаметно для себя повеселел, хотя ветер по-прежнему трепал его шерсть и выжимал слезы из глаз.

Солнце село, проглоченное жадной водой, и длинные тени легли на траву. В животе у Львино­света урчало от голода, ведь с самого утра у него в пасти не было и мышиного хвостика.

— Поохотимся, когда доберемся до территории Двуногих, — понимающе заметил Бурый, ког­да пустой желудок Львиносвета издал особенно громкое бурчание.

«Если будет на кого охотиться. Лично я ни за что не буду есть еду домашних котов!»

Чем ближе они подходили к гнездам Двуногих, тем сильнее росло его беспокойство. Искоса по­глядывая на товарищей, Львиносвет видел, что они тоже распушили загривки и тревожно озира­ются по сторонам. Внезапно что-то черное с прон­зительным чириканьем кинулось на них сверху; обезумев от ужаса, Львиносвет бросился на землю, перекатился на спину и, клацая зубами, выпустил когти. Летучая мышь пронеслась над их головами и скрылась в темноте.

Березовик приглушенно замурчал от смеха.

— Я думал, ты ее поймаешь! Заодно по­ели бы.

— На всех все равно не хватило бы, — буркнул Львиносвет.

В гнездах у Двуногих начали зажигаться огни, а небо над их территорией озарилось неесте­ственным оранжевым сиянием. Странные за­пахи заставляли Львиносвета морщить нос, а от непонятных звуков у него дрожала шерсть на за­гривке.

Глаза шедшей рядом с ним Остролистой были широко открыты, хвост так распушился, что стал казаться вдвое толще. Даже Ежевика и Бурый ста­ли двигаться с большей опаской, когда впереди выросли гнезда Двуногих.

— Не думаю, что Сол стал бы жить у Двуно­гих, — пробормотал Ежевика. — Скорее всего, мы найдем его — или котов, которые его видели — на окраине территории.

Он провел свой отряд по полосе мягкой травы и остановился перед высокой изгородью, сделанной из плоских полос дерева. Принюхавшись, Льви­носвет уловил в клубке незнакомых ароматов от­четливый запах Двуногого и собаки.

— У каждого гнезда Двуногих есть свой клочок территории, — пояснил Ежевика. — Он лежит за забором, сделанным из дерева или камня. Думаю, так Двуногие обозначают свои границы.

— Интересно, откуда он столько знает о Двуногих? — с подозрением прошипела Остролистая.

— В нашем старом лесу жили Двуногие, и у них была своя территория, — пояснил Бурый. — Пря­мо возле нашей, представляете? Разве ты не пом­нишь историю о том, как наш Огнезвезд ушел от своих Двуногих, заблудился в лесу и повстречал Крутобока?

— Кажется, помню, — буркнула Остролистая.

Ежевика повел котов вдоль изгороди к виднев­шемуся впереди просвету, озаренному ровным оранжевым светом. Но не успели они подойти к нему, как из-за ограды послышался громкий лай, и два собачьих тела тяжело ударились о доски из­городи. Львиносвет испуганно переглянулся с Остролистой.

«Что если изгородь не выдержит, и они выско­чат сюда?»

— Бежим! – закричал Ежевика.

Патрульные помчались вдоль изгороди и юр­кнули в проем. Но не успел Львиносвет ступить на твердый черный камень за краем изгороди, как его ослепил луч пронзительного белого света. Чудови­ще мчалось прямо на них!

Грозовые воители закричали от ужаса. На мгновение яркий свет глаз чудовища выхватил из тьмы черные силуэты съежившихся котов. Сбро­сив оцепенение, Львиносвет прыгнул на край Гремящей тропы и плюхнулся прямо в какие-то колючки.

Когда он осмелился снова высунуть голову, чу­дище, замедлив бег, уже поворачивало в просвет между гнездами Двуногих.

С высоких каменных деревьев, выстроившихся в ряд по обеим сторонам Гремящей тропы, лился резкий оранжевый свет. В этом ненастоящем свете Львиносвет увидел скорчившегося под изгородью Березовика и Бурого, который стоял на заборе, распушив хвост и выгнув дугой спину. Остроли­стая и Ежевика, прижавшись друг к другу, спрята­лись в тени под деревом.

— Березовик? — еле слышно позвал Львино­свет. — Ты живой?

Молодой воин выбрался из-под изгороди и по­шевелил усами.

— Ничего не вижу! Как будто все воины Звезд­ного племени собрались у меня в голове! Ох, вот это был ужас, так ужас!

Как оказалось, колючий куст, в который при­землился Львиносвет, рос как раз перед проемом в изгороди. У Львиносвета похолодело в животе, когда он заметил чудище, притаившееся перед са­мым гнездом Двуногих. Но присмотревшись, он понял, что чудище спит и не собирается трогаться с места.

За изгородью виднелась какая-то опрокинутая блестящая штуковина, из которой высыпалась груда мусора Двуногих. Львиносвет сморщил нос, учуяв запах падали. Внезапно куча зашевелилась, и из нее выбралась облепленная мусором Ореш­ница.

— Я перевернула эту гадость, и теперь от меня воняет, как от дохлятины! — пожаловалась она.

Львиносвет бросился ей на помощь. К шерсти Орешницы пристали какие-то непонятные ошметки: пахли они, как растения, но при этом были холодными и скользкими, как сорванные флвы, сгнившие под дождем. Львиносвет с лю– попытством протянул лапу, чтобы стряхнуть их, но тут к нему подбежали Ежевика и Остролистая.

— Фу, вонь какая! — сморщилась Остролистая, лизнув Орешеницу в плечо. Она потрясла головой и несколько раз провела языком по губам, пытаясь избавиться от мерзкого запаха. — Хуже лисьего по­мета!

Тем временем Бурый вернулся к краю Гремящей тропы и замер, высматривая чудовищ. Шерсть его до сих пор стояла дыбом, да и сам Ежевика выглядел не менее взъерошенным.