Юрий Сальников - Под солнцем горячим

— А ну, дай! — Перед Герой вырос Семен Кипреев, в синем спортивном костюме. Потянулся за топором. Тюк-тюк! Задористо, четко заговорил топорик в руках девятиклассника. Полетели желтые щепки.

Вышла Лидия Егоровна — в шерстяной кофточке. Взглянула на небо. Абрикосова сразу заныла:

— Как тут завтрак сготовишь, все мокрое…

— Туристам дождик не помеха, — сказала Лидия Егоровна. — Будет вам и каша, будет вам и чай.

— Да не спала я, весь бок мокрый, — продолжала ныть Файка.

— Отставить скулеж! — приказал Семен. — За дело принимайся. Или еще помощников звать? Не справляетесь?

— Справимся, — ответил за себя и за Файку Гера.

И действительно — в этот миг вспыхнул костер, пламя поднялось длинным красным языком. Неизвестно уж, каким из шести способов удалось его оживить Семену.

— За водой, Гусельников, — позвал Семен.

Они взяли мокрые ведра и по скользкой глинистой дороге направились к речке. Вокруг все хлюпало, с деревьев капало. Вода в реке была бурная, потемневшая, но теплая. Семен разулся и, зайдя поглубже, черпал воду, подавая Гере ведра. Гера промочил ноги. А мама предупреждала: «Только ноги не промочи». Но тут Гера вспомнил задорное восклицание Лидии Егоровны, когда переходили брод в Чистом Ключе: «А-а-а, все равно!» И тоже сказал: «А-а-а, все равно!» И зашагал по воде прямо в кедах. Семен засмеялся. И еще засмеялся Дроздик. Не испугавшись дождя, он вышел к речке — рыбачить. За ним тянулись другие, заядлые рыбаки.

По лагерю уже бродили нахохлившиеся девчонки. Да и вся поляна казалась нахохлившейся, неуютной, совсем не такой, какой была вчера, в сухую погоду, при солнце. Но Лидия Егоровна бодро сказала:

— На зарядку становись!

Прыгая, ребята разогрелись и помчались умываться к речке. А тут подоспел и завтрак. Швидько острил, что подгорела не только каша, но и чай, но это была неправда — все просили добавку и на все лады хвалили поваров.

И Гера вдруг заметил, что дождя нет! Вот-вот появится солнце. Настроение поднялось. Да, настоящим туристам и непогода не помеха. И вообще ничто не помеха. Надо только не хныкать, а делать все, что требуется, и тогда походная жизнь будет идти на славу.

День промелькнул незаметно, в хлопотах по лагерю и в ожидании гостей-красногорийцев.

Гера был занят на кухне. Обед приготовить не шутка, да еще на двадцать шесть человек! Одной картошки нужно почистить чуть не воз. А сколько вымыть посуды! А потом следить, чтобы вода не выкипела и чтобы в ведра не налетел мусор. Конечно, дымком все равно припахивает — без этого не бывает на костре обеда, да и чаю дымок придает особый вкус. Но вот плохо! Распалишь костер сверх нормы — и подгорит каша. Тут уж жди нареканий и от девочек, и от вожатой, и от мальчишек — есть такие: вечно нос суют, куда не просят, подбегают к костру и спрашивают: «А что готовите? А что на второе? А дайте попробовать!» Особенно — Толстый Макс. Чем он занимается весь день, Гера так и не понял. У всех было дело. Семен с группой ребят опять ушел в поселок. С ними и Кулек-Малек. И Гутя. Малек даже не вернулся к обеду — отпросился у Лидии Егоровны на Красную гору. А Гутя сумела встретиться с белобрысой Леной — только ничего путного не узнала: дедушка Кондрат про Степана Бондаря нового не рассказал. Но Гутя сказала Лене, чтобы та записала дедушкин рассказ в тетрадку, для музея, как ценное воспоминание. Гера за это похвалил Коноплеву: «Правильно придумала». И она разулыбалась, обрадовалась! Она и рассказывала-то все Гусельникову так, будто отчитывалась перед командиром о выполнении боевого задания!

Рыбаки пришли с речки расстроенные — на семь человек поймали пять рыбешек, крошечных, невзрачных и без чешуи, потому что держал их в руках каждый кому не лень. Дроздик пытался объяснить, что утром не было клева, и что красногорийские ребята тоже ничего не поймали, и что самый клев начинается сейчас. Не Лидия Егоровна поняла, куда он клонит, и сказала:

— Нет, придется этот клев пропустить. — И послала всех рыбаков оборудовать спортивную площадку.

Вскоре поляна приняла обжитой вид. На каждой палатке висел порядковый номер, а на доске объявлений — стенная газета «Мы в походе!». Над палаткой, где жила с девочками Лидия Егоровна, как над штабом, развевался красный вымпел с отрядной эмблемой.

Перед приходом гостей надо было собрать дрова для вечернего праздничного костра. Вот тут-то Швидько, который неизвестно чем занимался весь день, подошел к Гере:

— Гусь, шагай вместо меня за дровами.

— Я же дежурный.

— Ничего, я за тебя посижу. — И он сел на бревно. У поваров как раз был перерыв — Толстый Макс точно рассчитал, когда ему «сменить» Геру. Ну а Герка, конечно, не стал спорить и пошел в лес собирать сучья. Что ему еще оставалось делать?…

Дорога вела через кустарник, поднималась в гору, ребята разбрелись по склону, выискивая хворост. На пригорке стояла Гутя. Гера подошел к ней.

— Гляди, как красиво, — сказала она. Впереди была долина, покрытая густым лесом. И в самом деле очень красивая. Гутя вдруг удивилась: — Ты же дежурный!

— Походить захотелось, — соврал Гера и покраснел. — С Толстым Максом поменялись, — добавил он, чтобы хоть капельку походило на правду.

Дров поблизости не было. Гутя пошла дальше, свернув на узенькую тропку среди высокой травы. В траве было душно, как в теплице, и так же, как в теплице, пахло землей. Порхали над цветами бабочки, трещали синие стрекозы. Все кругом звенело, трепетало под солнцем. И как спокойные стражи, стояли над этой поляной огромные деревья. Веселая тропинка вилась между их серыми стволами и обрывалась у оврага. А на другой стороне оврага пышной зеленой стеной вздымались кусты с мелкими, будто кружевными, листочками, и из этих кустов торчали голые засохшие деревья, черные, искареженные. Гутя засмеялась;

— Гляди, как седые старики!

Гера посмотрел и поразился: как похоже.

Он потащил сухую ветку из травянистых джунглей на дорогу. Скоро набралась огромная куча. Гутя тоже носила сушняк. Только она часто отвлекалась:

— Ой, гляди, муравей муравья волочит! — Она садилась на корточки и рассматривала муравья. Или нюхала цветок и совала под нос Гере — Свежими огурцами пахнет! — А один раз закричала: — Борщевик, борщевик! Осторожнее!

На толстой высокой дудке огромным зонтом раскрылся белый цветок. Листья — как у лопуха: мясистые, широкие, с глубокими прорезями. Так вот он какой, этот страшный борщевик! Стоит коснуться его листьев, после дождя или рано утром, когда роса, и откроются на коже долго незаживающие раны. Недаром Альбина предупреждала перед походом: «Берегитесь борщевика!» Гера его до сих пор не встречал. Да и сейчас, наверное, прошел бы мимо, если б не Гутя. И как она успевает все разглядеть! Словно все интересное само ей лезет в глаза!