Вильям Козлов - Едем на Вял-озеро

— Увидишь. — Элла подняла на него большие синие глаза. — Вот сейчас ты смотришь нормально.

— Ну и выдумщица ты! — Андрей никак не мог привыкнуть к ее такой откровенной манере разговаривать. — Как скажешь, хоть стой, хоть падай!

— Чего это у тебя уши оттопыренные? Наверное, шапку на ушах носишь?

Смутившийся Андрей не успел ответить: прибежал запыхавшийся Ваня.

— Все в порядке, — сообщил он. — Иван Николаевич сидит в предбаннике и рот, как окунь, раскрывает.

Дома в Вильмаламбине крепкие, большие. К озеру спускаются огороды. На грядках капуста, морковь, лук. На пригорке магазин с высоким крыльцом. У одной стены до самой крыши навалена деревянная тара. Под застрехами многих домов натянуты веревки: вялятся сиги, плотва, окуни. Рыба выпотрошена, в брюхо вставлены деревянные палочки, чтобы скорее провяливалась, так объяснила мальчишкам Элла.

По пути она заскочила в свой дом и вынесла глиняный жбан с хлебным квасом. Ваня и Андрей с наслаждением по нескольку раз приложились к жбану. Золотистый прохладный квас тек по губам, подбородку.

— Вот это квасок! — похвалил Андрей. — Мать делала?

— У меня матери нет, — просто сказала Элла. — Мы живем вдвоем с папой.

— А где же…

— Спасибо, — перебил приятеля Ваня. — Потрясающий квас!

— Хотите, еще принесу? — предложила Элла.

— Лопнем, — сказал Андрей.

Дом Эллы стоял на берегу озера. Через огород спускалась тропинка к причалу. Там покачивались привязанные к бую карбас и плоскодонка. Прямо из воды поднимался квадратный деревянный сруб.

— Гляди, колодец! — удивился Андрей. — Зачем же в озере колодец?

— Это садок, — сказала Элла. — Там у нас всегда живая рыба: окуни, щуки, хариусы.

Она подошла к садку, взяла лежавший тут же подсачник на длинной ручке и вытащила окуня и щуку. Рыбины изогнулись в подсачнике, окунь растопырил колючие плавники. Элла снова пустила их в садок.

— И много их там? — поинтересовался Ваня.

— Не считала, — улыбнулась Элла. — У нас рыба круглый год.

— Ты ловила когда-нибудь вот таких щук? — развел руки Андрей.

— Ловила, — ответила Элла. — На жерлицу.

— А таких? — еще больше развел в стороны руки Андрей.

— У меня есть щука с тебя ростом, — сказала Элла.

— В садке? — спросил Ваня.

— Может быть, я вам ее покажу, — пообещала Элла. — Кроме меня, ее никто еще не видел.

— Фантастика! — сказал Андрей.

Мальчишки забрались в карбас. Элла отвязала канат и, оттолкнувшись от дна длинным веслом, развернула лодку носом в сторону плеса. Крутнула ногой несколько раз педаль стартера, мотор негромко и добродушно заурчал.

— Можно, я сяду за руль? — попросил Андрей.

Элла молча уступила свое место. Сияющий Андрей уселся на корму и взялся за кривую железяку.

— Резко не поворачивай, — предупредил ревниво наблюдающий за ним Ваня, — опрокинемся.

— Что я, в первый раз? — усмехнулся Андрей. — Если мне память не изменяет, то опрокинул нас на Неве…

— Прямо по носу топляк, — сказал Ваня.

Это был, конечно, не город, — обыкновенный рыбацкий хутор. Назывался он Белоозерск. Дома еще крепкие, каждое крыльцо чисто вымыто дождем и подметено ветром. В скобы дверей вставлены почерневшие палки. Так деревенский хозяин, уходя на работу, закрывает свой дом до вечера. На некоторых окнах белеют занавески. На вешалах у воды трепыхаются обрывки старых сетей. В ячеях какие-то маленькие паучки свили паутину. Одиноко стоит магазин с закрытыми ставнями, а сразу за ним до половины забрались в воду две баньки. Белый катер с рубкой очутился в заросшем лопухами огороде. Видно, давно еще могучая волна будто щепку выбросила его на берег, да так и оставила здесь доживать свой век пенсионером. Небольшие, непохожие на морских чайки поселились на хуторе. Они летали у берега, разгуливали по улице, дремали на крышах.

Кроме чаек, здесь ни души. Жуткая прозрачная пустота и тишина. Лишь слышно, как на зеленом травянистом пригорке шумят, поскрипывают приземистые сосны да тоненько посвистывает ветер в чердачных окошках. Андрей и Ваня, привыкшие к большому шумному городу, особенно остро чувствовали эту гнетущую тишину и запустение. В лесу тоже не шумно, но там на каждом шагу ощущается биение жизни, здесь же — медленное умирание. Один заколоченный дом вызывает грусть, а здесь их — около двух десятков. Белый мертвый хутор.

— Куда же люди подевались? — тихо спросил Андрей. — В первый раз вижу дома без людей.

— Тут даже мышей-тараканов нет, — сказал Ваня.

— А комары есть, — заметил Андрей, прихлопывая сразу штук десять, атаковавших его.

Элла рассказала, что несколько лет назад неожиданно повысился уровень воды в озере и затопил хутор. Прекратилось всякое сообщение с районом. Люди ездили в магазин и друг к другу в гости на лодках. С полгода пожили они так, а потом совсем уехали. Говорят, через десять лет уровень опять понизится — и тогда здесь снова можно будет жить, а пока тут мертвое царство.

— Летом, в июле, я сюда часто приезжаю, — сказала Элла. — Лишь в июле воды не бывает в поселке. Хотите, покажу мой дом?

Она привела их к небольшому дому с тюлевыми занавесками на окнах. Крыльцо до половины облеплено зеленой засохшей тиной. Это весеннее половодье оставило свой след. И другие дома до третьего венца в побуревшей тине. Дверь с тягучим скрипом отворилась, и они вошли в сумрачные, с сырым запахом сени. Крыша в нескольких местах просвечивала. На длинной скамейке вдоль стены — ведра, жестяные банки и даже заржавевший керогаз. Цинковое корыто тускло блеснуло в углу. В комнате обжитой вид: застланный чистой скатертью квадратный стол у окна, пестрые домотканые половики на полу, кушетка с прибитым над ней простым ковриком. На стенах много прикноплено рисунков карандашом и красками. На них изображены озеро, мертвый поселок, белый катер, согнувшиеся от ветра сосны на пригорке, вялившаяся на веревке крупная рыба. И ни одного человека не было на рисунках.

— Это ты все нарисовала? — спросил Ваня, внимательно разглядывая рисунки.

— Плохо, да?

— Да нет, ничего, — сказал Ваня.

— Ничего, — фыркнул Андрей. — Нам с тобой так в жизнь не нарисовать!

— Мне ведь тоже нравится, — сказал Ваня.

— Подари мне один на память? — попросил Андрей.

— Ты серьезно? — спросила Элла. — Бери любой.

— Я тоже возьму, — сказал Ваня. — Вон тот, где катер.

— Мне нравится мой Белый город, — сказала Элла. — Я однажды два дня здесь прожила. Началась буря, волны прыгали в окна домов… Озеро и я. Больше никого. Да еще чайки кричали.

— А отец? — спросил Андрей. — Отпустил тебя одну?

— Он был на острове… И потом, он знает, что со мной ничего не случится.

— Нам таких бы родителей, — усмехнулся Ваня.

— Я ведь здесь родилась, — сказала Элла.