Монтейру Лобату - Орден Жёлтого Дятла

– Не-бо-скреб… – мечтательно повторила Эмилия. – Красивое название. На месте донны Бенты я переименовала бы нашу безрогую корову в Небоскребушку…

– Не перебивай ты каждую минуту, Эмилия! – рассердилась Носишка. -Кот ведь не может так рассказывать… – И, повернувшись к коту, поинтересовалась: – А эти дома правда скребут небо или это только такое выражение?

– Скребут, а как же, – подтвердил кот, – иногда до дыр. Небо над Нью-Йорком все в дырках.

– Я бы на их месте подвесила небо немножко повыше, – сказала Эмилия. Носишка заткнула ей рот рукой.

– Родился я в небоскребе, – продолжал кот, – и воспитывался как уличный мальчишка. Среди американских котят я славился как самый большой хулиган, и уж мышкам-воришкам я спуску не давал! А когда я вырос, то я и на крыс обрушился, да: и уж так мышковал, так мышковал, что почти все мышиное население в другой город переехало. И вот в один прекрасный день пришло мне на ум отправиться путешествовать. Пошел я на пристань и увидел там множество кораблей – одни поновее, другие постарее. Я выбрал самый старый корабль, рассчитав, что на нем, верно, будет больше мышей. Ну вот, значит, сел я на корабль, конечно, без билета, и сразу спустился в трюм. Как только я вошел, все мышиное общество рассыпалось в разные стороны и попряталось по углам. Мне удалось схватить только четырех. На следующий день я, правда, поймал уже целый десяток. На третий день я поймал двадцать мышей. На четвертый…

– …вы поймали сорок! – сказала Эмилия.

– Нет, только тридцать девять, – поправил кот. – И так продолжалось пятнадцать дней. На шестнадцатый день я был уже толст, как свинья, и оставил пискунов в покое. Вот тут-то и произошло несчастье.

– Какое несчастье?

– Имейте терпение. Я как раз доедал последнюю мышь из съеденных мною на корабле, когда сверху послышался рев. Я поднялся на палубу узнать, что случилось, и оказалось, что это ревет буря, а капитан сказал, что корабль налетел на скалу и собирается тонуть.

– Упаси господи, – сказала тетушка Настасия, которая было задремала, но в эту минуту проснулась, – тяжелая, верно, была картина…

– Да, корабль собирался тонуть, – продолжал кот, – он разбил себе нос и глотал воду, как губка. Матросы бегали туда-сюда как сумасшедшие. Одни спускали шлюпки, другие привязывали себя к спасательным кругам, третьи прыгали в воду… да-а… Я сказал себе: «Что ж теперь с тобой будет, Феликс?» Думал, думал и придумал следующее: единственный способ остаться в живых – это проглотиться какой-нибудь акулой. Вокруг корабля толкалось много акул, и у всех пасти открыты и зубищи как пила.

– Упаси господи! – воскликнула снова тетушка Настасия и перекрестилась. – А потом еще меня спрашивают, почему я всегда сижу дома…

– Вот что я придумал, – продолжал кот, – и сразу же стал выбирать подходящую акулу. Я выбрал самую большую, и, когда она проплывала мимо меня, я подпрыгнул вверх, прыгнул вниз и угодил ей прямо в горло, как пилюля!

– А вы не оцарапались? – поинтересовалась Эмилия. – Не зацепились за какой-нибудь зуб?

– Представьте, нет! Я упал ей прямо в глубь гортани и шел по длинному красному коридору, пока не попал в желудок.

– А большой у акулы желудок?

– Да с эту комнату, – нагло соврал кот, не моргнув глазом.

В этот момент граф с силой толкнул головой пробку, вышиб ее и, высунувшись наполовину из банки, завопил:

– Не верьте! Он все врет! Даже у кита желудок меньше! И вообще это невозможно, чтоб живая кошка оказалась в желудке у акулы!

– Почему это невозможно, объясните, заплесневелый сеньор, – ехидно потребовала Эмилия. – Разве вы забыли, как донна Бента рассказывала сказку про человека, который оказался в животе у кита?

– Помню, – согласился граф, – но ведь то было в сказке.

– То было в сказке, а сеньор Феликс был в акуле, – сказала Эмилия, – никакой разницы.

Все нашли, что Эмилия абсолютно права.

– Жил я там, поживал, – продолжал кот, – но вскоре убедился, что долго так продолжаться не может. Мышей нет, а где нет мышей, какая же коту жизнь… Надо было выбираться на волю, но как? Выбраться на волю означало упасть в воду и превратиться в утопленника. Дело было не так-то просто.

– Очень даже просто, – сказала Эмилия, – надо было сделать лодочку, сесть в нее и грести, грести…

– Заткнись ты наконец, не суйся вечно со своими идеями! – не выдержала Носишка. – Рассказывает кот Феликс, а не ты!

Кот продолжал:

– Задача была не из легких, прямо надо сказать, и я долго ломал себе голову, чтобы что-нибудь придумать, как вдруг вижу, что в живот акулы просунулся громадный крючок с наживкой. Я быстро схватил крючок и воткнул в акулу. Как она почувствовала мой крючок, так и пошла вертеться, как дикий осел, когда ему на спину сядут. Вертелась, вертелась, вертелась, а потом начала помирать. Прошло часа два или три, и ничего особенного не случилось. Акула умерла совершенно. И вдруг я увидел полоску света и кончик ножа. Я съежился, как ежик, чтоб до меня нож не достал, и понял, что акулу поймали. Чего еще было ждать? Я выпрыгнул и очутился… где б вы думали?… на палубе корабля! Матросы просто поразились, что в животе у рыбы оказался живой кот, и долго не могли успокоиться. Потом я рассказал им всю мою историю, и они успокоились. Капитан поглядел на меня, пригладил бороду и спросил:

«Куда бы вы хотели поехать? Мой корабль плывет к берегам Англии, там я могу высадить вас на берег».

«Очень вам обязан, – отвечал я, – но меня интересует другая земля».

«Вероятно, Италия?»

«Нет!»

«Тогда Германия? Швеция? Турция? Греция?»

«Ничего похожего. Я ищу ту землю, где живет сапожник, который Коту в Сапогах сапоги сшил. Думаю, может, он мне тоже сошьет?»

Капитан подумал, что я над ним насмехаюсь, и дал мне такого пинка, что я сразу очутился в трюме.

Все дружно захохотали, и тетушка Настасия промолвила:

– Да такого сапожника никогда и не бывало. Сказка одна.

– То есть как это не бывало, если он сшил сапоги родственнику сеньора Феликса! – с вызовом сказала Эмилия. – Я нахожу, что сеньор Феликс совершенно прав, что хочет открыть землю, где этот сапожник живет. Может, он сделать более важное открытие, чем Колумб. Продолжайте, сеньор Феликс.

И кот продолжал свой рассказ:

– Я остался в трюме, пока корабль не вошел в гавань одного крупного портового города. Там я высадился и пошел по длиннойдлинной дороге. И вдруг навстречу мне старушка – очень старая старушка, совсем дряхлая, с посохом в руке.

– Это была фея, вот увидишь, – шепнула Эмилия на ухо Носишке.

– Я подошел к ней и вежливо сказал: «Не знаете ли вы, сеньора, как найти ту землю, где живет сапожник, который Коту в Сапогах сапоги сшил?»

Старуха очень удивилась моему вопросу; она выпучила глаза, открыла рот и отвечала: