Эдуард Скобелев - Удивительные приключения пана Дыли и его друзей, Чосека и Гонзасека

Гонзасек взглянул на портрет, прикидывая, кто лучше подойдет для этой роли, индеец Джо или пан Дыля. Они и близко не подходили: полицейский чин был толст, как бочка, и росту был, вероятно, почти двухметрового.

— Учтите, синьора, — сказал Гонзасек, — те души, которые получают право навестить своих близких, уже не находят старой оболочки. Небеса — не лавка старьевщика и не склад запасных частей с компьютерным систематизатором. Вам понятно?

— Понятно, — хозяйка вновь промокнула глаза платочком и перекрестилась. — Лишь бы его душа, кроткая и нежная!..

— Будет, — пообещал Гонзасек. — Уже в пути. И усы, конечно, будут и, возможно, поцелуи, вы ведь еще не стары, синьора, а жажда тепла присуща всему живому.

— О, конечно, — сказала хозяйка, мельком оглядывая себя в одно из шикарных старинных зеркал. — Старое дерево труднее пилить, зато оно дольше держит тепло. — Синьора засмеялась почти кокетливо, не придав намеку Гонзасека ни малейшего внимания: люди, жившие преимущественно для себя, обращают внимание на других лишь постольку, поскольку это помогает им лучше уяснить собственные интересы. Кроме того она принимала, видимо, как должное, некоторую таинственность и непоследовательность речей посланца потустороннего мира. — Месяца три назад я была на приеме, устроенном по случаю вступления в должность нового мэра. Знаете, мой наряд был признан самым экстравагантным. Я даже позволила себе оголить плечи, — слава богу, они еще чисты, как в молодые годы!

Она задумчиво оголила плечо, и Гонзасек приметил, что оно было острым, как щепка, и сплошь засеянным прыщами и старческими пятнами.

— Синьора, — строго сказал он, — я запрещаю вам отвлекаться от сути происходящих событий. Волею небес вы выброшены в вечный поток времени, так что стоит убрать из головы все мелкие земные заботы!

— О да, я понимаю! И хорошо помню о нашем уговоре!..

Тут послышались грозные крики, и двор перед старинным домом заполнили полицейские.

— Вот и первое искушение, — заметил Гонзасек. — Полицейские, которых вы должны немедленно выпроводить отсюда!.. Позвольте, я укроюсь на минуту в вашем письменном столе. Я бы мог, конечно, обосноваться в вашей шпильке или кольце, но мне будет сложно быстро выйти из этого состояния.

— Конечно, конечно, — кивнула старуха, принимая внезапно тот величественный вид, которому пытаются подражать лишенные благородства, напуская на себя важность и нагличая.

Гонзасек юркнул в письменный стол. Дверь отворилась. Заспанный Альфонсо, войдя, доложил, что «прибыла полиция, и у них важное дело».

— Я не позволяю входить сюда вооруженной толпе! — властно и твердо заявила синьора. — Неужели они не понимают, в чей дом вступили? Пусть пригласят старшего!

Из-за спины Альфонсо выглянул офицер. Поклонившись, он объявил:

— Прошу прощения, мы разыскиваем государственных преступников. Неподалеку от вашего дома совершено преступление. Просим разрешить обыск дома: преступники могли скрыться на территории вашего сада…

— Сад и дом — это совершенно разные вещи! — сверкнула глазами синьора. — Преступники в доме того, кто всю жизнь ловил преступников? Господин офицер, вы не отличаетесь большим остроумием!.. Альфонсо, мой бдительный Альфонсо, всегда караулящий у входа, скажи господину: кто-нибудь входил в наш дом с того утреннего часа, как из него вышли мои служанки?

— Нет, синьора, никого не было, вот вам крест! — воскликнул лентяй и обернулся к офицеру: — Я целый день сегодня толкусь здесь, у входа, и готов перечислить, сколько мух влетело в дом и сколько вылетело из него!

— Сколько же? — офицер покраснел.

— Тридцать одна из дверей и сорок семь — в двери!

— Ты где-нибудь спал все это время, — сказал офицер, — по твоему лицу видно!

— Это у меня от рождения такое лицо! А сплю я, между прочим, ничуть не больше, чем остальные люди!.. По вашему лицу, например, видно, что вы зашибала по винной части, однако же я никогда не осмелюсь сделать подобного вывода!..

— Альфонсо, не вступай в пререкания с господином офицером! — одернула хозяйка. — Ступай, покажи ему наш сад и служебные постройки!.. Раньше мы продавали породистых лошадей, — добавила она, с улыбкой глядя на офицера. — Вы, конечно, знаете, что мой сын, возглавляющий ныне крупнейший банк страны…

— Прошу прощения, синьора, — козырнул офицер и пошел вслед за Альфонсо, который, зевая, почесывал свои бока.

Полицейские обшарили сад и все хозяйственные постройки, впрочем, уже не использовавшиеся, походили вокруг бассейна, не чищенного, вероятно, с тех пор, как построивший его человек ушел в мир иной, и удалились.

Гонзасек потихоньку выбрался из ящика письменного стола и, расположившись позади старой хозяйки, которой Альфонсо принес бутерброд и фрукты, сказал:

— Сегодня, едва минет полночь, Роберто, то есть потусторонний дух его, войдет в вашу спальню. Свеча должна гореть.

— Я волнуюсь, господи, — вздохнула синьора, полагая, что слышит ангельский голос. — Может, лучше задуть свечу?

— Ни в коем случае, — сказал Гонзасек и сел напротив хозяйки в резное кресло.

— Вы откуда взялись?.. Не хотите ли чашечку кофе?

— Вообще, духи избегают пищи, чтобы их оболочка не затвердела… Гм… Гм…

— Да, да, — кивнула хозяйка, — но здесь случай особый, не так ли?

— В какой-то степени, — сказал Гонзасек, глядя на бутерброд с сыром. — Я сопровождаю дух генерала Роберто с условием, что и мне позволят повидаться с моей тетушкой, которая живет в России.

— Россия — так далеко отсюда!

— Что поделаешь? — вздохнул Гонзасек и принялся за бутерброд, пододвинутый хозяйкой, а потом выдул чашечку кофе.

Насытясь, сказал:

— В тайны нашего, то есть потустороннего мира, нельзя посвящать сразу: это вызовет сильнейшее потрясение и смерть… Если хотите знать, дух, перед тем как получить соизволение на воплощение, должен кормиться не менее трех лет. Да-да! Вот отчего древние народы ежедневно ставили пищу умершим. Понимали, что только так могут рассчитывать на свидание с дорогими сородичами… Ныне люди злые и жадные: ставят мертвым раз или два в году. На такой пище не созревает цветок духа… Ваш первый внук, названный, как и дед, Роберто, между прочим, тоже просится на встречу.

— Откуда вам известно о внуке? — поразилась хозяйка, конечно, не догадываясь, что Гонзасек, скучая в ящике и отлично видя в темноте, рылся в бумагах и наткнулся на старые фотографии.

— Не задавайте лишних вопросов, синьора, мы об этом условились с самого начала, — упрекнул Гонзасек, думая о своих товарищах. — Я советую вам трижды на день накрывать здесь на стол, но только такую пищу, которая не оставляет следов: амброзию, сливы без косточек, курицу без костей, можно колбасу, сыр и так далее.