С. Полетаев - История двух беглецов

И Данька, следя за бегающим пером, стал выдыхаться, стараясь поспеть за витками ложившихся строк, потому что это уже были не витки строк, а проволока, которую тянули связисты, и за связистами на расстоянии бежали, пригибаясь, моряки с автоматами наперевес, штурмуя вражеские укрепления. Данька знал точно – это были героические черноморцы, освобождавшие Севастополь; они брали сейчас штурмом Сапун-гору, и треск автоматных очередей нёсся по рядам строчек – колючей проволоке, и комиссар в тельняшке, с перевязанным плечом держал в руке флаг и бежал к высоте, чтобы водрузить его там, и кровь стекала по тельняшке, а снизу, со склона, перебегая от камня к камню, мчались краснофлотцы. Они поднимались, падали и снова поднимались. Цепи одна за другой охватывали высоту, но редели, потому что за выступом скалы строчил вражеский пулемёт. Наши огнемёты огненными струями выкуривали из каменных нор последних фашистов, но достать вражеского пулемётчика не могли. Волосы шевелились от горячих вихрей. Данька был в первом ряду наступающих краснофлотцев и первым заметил, как фашист, прикинувшись убитым, остался в тылу у наших ушедших вперёд краснофлотцев, а потом внезапно ожил, стал медленно подниматься и наводить свой наган в спину комиссару с флагом. И вот, когда он уже взвёл курок, чтобы выстрелить в комиссара, поднявшего флаг, в эту самую минуту старший матрос Даниил Соколов сорвал чеку с гранаты и бросил её в окоп, а сам рванулся вперёд, чтобы заслонить собой комиссара. И пуля, выпущенная из нагана фашиста, обожгла его плечо, но он в это время услышал, что граната взорвалась в окопе, и сам, обессиленный, но счастливый оттого, что уберёг комиссара от смерти, стал сползать вниз и тут увидел, как комиссар водрузил между камнями древко с обожжённым полотнищем. А потом вялость, охватившая руку, стала расползаться по всему телу, подбираться к сердцу и голове, он упал и заелозил руками по россыпи камней…

Капитан оторвался от блокнота. Он поймал взгляд Даньки и вскочил, бросившись на помощь. Со стола слетели авторучка и блокнот, авторучка, как ручной огнемёт, дымясь, упала на пол, и оба они, капитан и Данька, испугавшись, встретились взглядами и поняли, что они видели одну и ту же картину боя. И они узнали друг друга – это были комиссар Милованов и старший матрос Даниил Соколов. Вот где они встретились! И обоим стало ясно, что встречались они не в метро по дороге на ветпункт, когда Данька ехал спасать Мурзая, а при штурме Сапун-горы…

Капитан поднял блокнот и авторучку, натянул на плечи китель и улыбнулся… глазами комиссара Милованова. И Данька прозрел. Он увидел на кителе чуть пониже выгоревших меток от орденских планок пятиконечный отпечаток.

– Вы Герой? – спросил он, бледнея.

– А ты откуда знаешь? – удивился капитан.

Капитан взъерошил пятернёй свою седую шевелюру, лицо его расплылось в улыбке. Сашка Охапкин выпучил глаза, потому что ничего не видел, не знал и не понимал, и пёс Мурзай лежал под столом и пялил свои маленькие глаза на людей и тоже ничего не знал, не понимал и ни о чём не догадывался. Они не знали, что Данька в годы войны был вестовым у комиссара Милованова и вот сейчас они встретились после долгой разлуки.

Так закончилось разоблачение комиссара Милованова, боевая деятельность которого была описана в книге «Двести пятьдесят дней Севастополя», книге, которую Данька читал ещё давным-давно.

И теперь они снова встретились, и Данька снова поступал в его распоряжение, чтобы выполнять новые боевые задания, потому что тогда, когда матрос Соколов, заслонив собой комиссара, пал сражённый, он не умер, как думал комиссар, а был вынесен с поля боя сестрой милосердия Надей Воробышевой. Так встретились однополчане, храбрые бойцы героической морской пехоты, встретились, чтобы теперь никогда не расставаться.

– Поели? – спросил капитан. – А теперь собирайтесь на выход. Но прежде чем отвезти вас домой, есть небольшой разговор.

Мурзай перестал возиться под столом, приподнял уши и замер.

– Какой разговор? – спросил Диоген недоверчиво.

– А вот послушайте. «Весёлые пескари» – флагманский корабль в отставке – формирует экипаж, не хватает двух матросов и кока. – Капитан глянул на пса и почесал нос. – И ещё, пожалуй, сторожа… С ответом прошу не торопиться. Хорошенько подумайте. Пораскиньте мозгами. Потолкуйте с родителями. Может, ничего не получится. Да, вполне возможно, что ничего не выйдет, – капитан вздохнул и воткнул трубку в рот, – и я зря затеял с вами этот разговор. – Капитан потянулся за спичками.

– Это почему же зря? – закричал Сашка, ничего не понимая, а Данька, ещё не остывший после радостной встречи с комиссаром Миловановым, сжался от страха, что судьба их может снова разлучить.

– В общем, так: если надумаете ко мне матросами, тогда пишите заявления… – Матросами? К вам? – Сашка не верил своим ушам. Только сейчас до него дошло, что предлагал им капитан. – А как же школа?

– Речь идёт о летней навигации. Экипаж формируется на один сезон. Экипаж в целом уже укомплектован, подобрались крепкие ребята, но двух матросов не хватает. – Капитан глянул на Мурзая. – И, пожалуй, ещё сторожа.

– Мы согласны, – глухо сказал Данька и отвернулся, чтобы не обжечь капитана взглядом своих пронзительных телепатических глаз, умолявших, просивших, повелевавших: взять! взять! взять!

«Гав! Бр-р-рао-о!» – зарокотал под столом Мурзай, что означало: «Я тоже согласен!»

– Это как же согласны?! – Сашка встал из-за стола. – Ты чего за всех говоришь? Что же, мы всё лето работать будем, а отдыхать когда? – И, наморщив лоб, он вдруг добавил потише: – А платить нам будут?

Данька страдал. Надо было укротить Диогена. Немедленно укротить этого несчастного болтуна, обжору и лентяя. Этого выжигу и махинатора, который только и думал о том, где бы кого бы и как бы обжулить. Данька собрал всю телепатическую силу, и этой силы хватило бы, чтобы обрушить под Сашкой палубу, испепелить его так, чтобы он испарился в воздухе и никогда обратно не вернулся на землю в человеческом облике. Данька уже готов был его уничтожить, но капитан вынул трубку изо рта и потряс ею о ладонь.

– Дельный вопрос! Отвечаю. Заработок: воздух, питание, солнце, купание, дружба с хорошими ребятами. И ещё можно будет набраться ума, что, между прочим, кое-кому не лишне. Кроме того, заработаете ещё мозоли на руках. И узнаете речное дело, и научитесь водить суда. Что же касается кока, то он должен подготовиться по высшему разряду ресторанного искусства, а накормить экипаж – это тоже немалое удовольствие. И всё это вместе составит отдых, о котором можно только мечтать. Устраивает такой заработок?

Данька двинул Сашку в толстый бок кулаком и произнёс про себя все клички, которых немало собрал за свою жизнь Охапкин: «Обжора! Хрум-хрум! Жиртрест! Главсало! Топтыгин!» Выпустив весь этот набор кличек, Данька сдвинул пятки, расправил плечи и ещё раз сказал: