Д. Графт-Хансон - Убежище идола

Иногда людям казалось, что боги просто потешаются, смеются над ними, иначе зачем они каждый день насылают на небо темные тучи? Тучи клубятся над головой, обещая дождь и прохладу, но боги оставляют дождь при себе…

Шли унылые дни, складываясь в педели; надежда покидала сердца. И тогда великий вождь Нáна Оту [5] Нáна — почтительное обращение к вождям и важным лицам, букв. «прародитель». Входит в имя собственное. приказал снова обратиться за советом к богам, умилостивить их, если они разгневаны. И жрецы зарезали кур, коз и овец, оросили джином [6] Джин — водка, перегнанная с можжевеловыми ягодами. идолы и подножия священных деревьев, они поставили перед идолами блюда, полные ямса [7] Ямс — растение со съедобными клубнями. , залитого пальмовым маслом и посыпанного крутым яйцом. Они сделали все, что велел вождь, но засуха продолжалась.

Теперь уже сам Нана Оту утратил веру, и взгляд его был растерянным и печальным, словно он перестал быть вождем, превратился в простого смертного. А тут еще верховный жрец Квеку Ампеа со своими дурными вестями.

Какое-то время все молчали, опустив головы, уставясь неподвижным взглядом на запекшуюся, твердую землю, покрытую густым слоем пыли. Капельки соленого пота выступили на лбу у людей, покрыли мелкими росинками крылья носа.

— Осталось только одно… — сказал наконец Опáнун Фунн, толкователь, — только одно нам осталось…

— Что же? — медленно поднял голову вождь. Старейшины с надеждой смотрели на Фунна. Они ждали.

— Мы должны отправиться за советом к Нананомпоу… [8] Нананомпоу — означает дословно: «место предков» — святыня племен фанти, где находится могущественный идол. По преданию, он был предназначен для фанти самим богом.

Нананомпоу… Это слово вызвало в их сердцах трепет. Нананомпоу… Там укрыт самый великий, самый могущественный из всех идолов племен фанти. К нему не следовало обращаться по пустякам, да и серьезные дела решались обычно без его участия. Только если местные божества и духи не помогали, не могли помочь, — только тогда разрешалось приблизиться к Нананомпоу. Он был последним прибежищем, последней надеждой в годину бед и несчастий, таких вот, как эта засуха. Потому что засуха — страшное бедствие для людей Абуры. Потому что засуха — это неурожай, а неурожай — это голод.

— Послезавтра начинаются дни паломничества к Нананомпоу, — продолжал толкователь. — Их всего три. Три дня, когда можно просить помощи у великого идола. Он — наша последняя, наша единственная надежда в этой беде…

Опанун Фунн говорил, а люди молча смотрели на него. В сердцах их застыл страх. Они знали: им придется идти через густой лес, в темную, мрачную лощину, к убежищу идола…

— Так… А что скажешь ты? — бесстрастно спросил Нана Оту, и глаза его, полные тревоги, остановились на верховном жреце.

Когда дело касалось богов, духов и идолов, вождь всегда обращался к нему за советом.

— Толкователь знает, что говорит, — важно произнес Окомфо Квеку Ампеа. — И я с ним согласен. Странно, что я сам не подумал об этом…

Если бы Нана Оту и старейшины заглянули в тот миг жрецу в глаза, возможно, они прочли бы в них истину. Возможно, они увидели бы, как хищно они блеснули, как разгорелись алчным огнем, когда толкователь заговорил о великом идоле их края. Может быть, вождь и старейшины поняли бы, что в голове жреца пронеслась мысль о некоей возможности, о какой-то выгоде — той, чем может обернуться паломничество.

— Да, — повернулся верховный жрец к толкователю, — ты сказал хорошо.

— Ну что ж, в таком случае отправимся в Манкесим [9] Манкесим — столица племен народности фанти. завтра же, — вынес решение вождь. — Мы больше не можем ждать, не можем тратить драгоценное время. — Вождь обвел взглядом старейшин. — Все должны быть готовы двинуться в путь на рассвете, — добавил он. — Приготовьте все, что понадобится нам в пути. И отправьте немедля гонца к вождю Манкесима, пусть известит его о нашем прибытии…

Видно, и в самом деле великая беда грозила племени. Разве согласился бы иначе сам Нана Оту покинуть Абуру?

Но вот вождь встал, а за ним поднялись остальные — толкователь, и верховный жрец, и старейшины. Все они проводили Нану Оту в его покои. Все, кроме одного из старейшин: тот поспешил отправить гонца к вождю Манкесима. И еще один человек выскользнул из свиты вождя и куда-то исчез — это был верховный жрец Окомфо Квеку Ампеа.

Весть о том, что сам вождь решил отправиться в Манкесим, мигом разнеслась по дому, и скоро все там пришло в движение. Слуги сновали взад и вперед, входили и выходили, эмблемы власти — паланкин [10] Паланкин — специальные носилки в форме длинной корзины, на которых носят важных персон в Африке и некоторых странах Востока. и большой государственный зонт [11] Зонт — балдахин, символ власти; при выездах вождя всегда раскрыт над его головой. Наверху зонта обычно укреплен знак племени: тигр, леопард и т. д. , были вытащены во двор — их надлежало приготовить к долгому путешествию; в кухне трещал огонь — жарили в дорогу мясо. К вечеру все было готово.

Ничто и никто не мог ускользнуть от пытливого взгляда Опокувы — она с утра до ночи носилась по двору, играя с другими девчонками, и всюду совала свой любопытный нос: она непременно хотела все знать и все видеть. Опокува задавала сто вопросов сразу и думала о тысяче разных, очень важных дел. Вот и получалось, что она всегда знала больше, чем ее друзья Агьямáн и Боафó, а ведь они были старше Опокувы: Агьяману исполнилось двенадцать лет, Боафо — тринадцать. Только они не были так любопытны, как Опокува, и еще они были застенчивы.

Сегодня Агьяман еле-еле дождался конца ужина: так хотелось все поскорее узнать! Ужин был превосходным: суп из плодов пальмы и еще фуфу [12] Фуфу — национальное блюдо; готовится из ямса или маиса с мясом дичи, часто подается в форме шариков. — объеденье! Но друзья все равно спешили, поглотали, обжигаясь, горячий суп, быстро съели фуфу и выбежали во двор. Пот струился с их разгоряченных лиц.

— Слушай, что это они все так носятся? — спросил Агьяман друга.

— Не знаю… — пожал плечами Боафо.

— Наверное, что-то случилось.

— Конечно, с чего бы им иначе бегать, в такую-то жару? Может, спросим вождя? Ведь мы его почетные гости.

— Да нет, он не скажет, — задумчиво покачал головой Агьяман. — Вожди не посвящают в свои планы детей, даже если эти дети — их гости.

Ребята задумались: как им быть? Они и в самом деле были гостями вождя, они двое и эта девчонка, двоюродная сестра Боафо. Не так давно они сумели спасти священную скамейку вождя своей деревни [13] У каждого вождя ганской деревни есть особая скамейка — олицетворение власти. Отдать ее в чужие руки — величайший позор и горе. , уберечь её от алчных рук белого человека [14] Многие богатые европейцы и американцы пытаются скупать в странах Азии и Африки предметы культа, часто представляющие собой редкие произведения национального искусства. В настоящее время правительства развивающихся стран запрещают вывоз такого рода ценностей за границу. . Весть об их отважном поступке разнеслась по племенам фанти, и даже соседние племена — ашанти [15] Ашáнти — северные соседи народности фанти. знали теперь об этом. Когда же новость донеслась до самого Наны Оту, он пригласил всех троих погостить у него в Абуре. Ведь вождь той деревни, где так отличились ребята, был его личным другом!