Д. Графт-Хансон - Убежище идола

Друзья гостили у Наны Оту уже больше недели. Их все привечали, хвалили, осыпали подарками. Подарки были разные — маленькие и большие, ценные и не очень. Но больше всех угодил им главный охотник двора: три дня назад подарил собаку — большую, черную, с белой широкой грудью. Теперь друзья сочиняли псу имя; они предлагали и то и это, но Опокуве не нравилось ни одно из звучных имен, какие выдумывали мальчишки. Она отвергала их все и твердила свое: у пса должно быть необыкновенное, лучшее в мире имя, такое, чтоб сразу вспомнилось: пса подарили им при дворе Наны Оту.

Сейчас Опокува ужинала вместе с одной из своих новых приятельниц и болтала без умолку. А мальчишки нетерпеливо ждали. Сколько можно есть, в самом деле? Когда она выйдет? Но Опокува ела не спеша: ей было ужасно жарко, а тут еще огненный суп! Но вот она, не торопясь, вышла. Ребята тут же потащили ее на веранду, в восточное крыло дома. Все трое уселись поудобнее и, прежде чем поговорить о непонятной суматохе, переполошившей весь дом, посмотрели — уныло и безнадежно — на небо. Оно было темным, угрюмым, и даже ветер не дул в этот день.

— О, какая ужасная жара! — вздохнула Опокува.

Ребята молчали: что они могли ей сказать? Слишком хорошо они ее понимали. Потом Агьяман подтолкнул локтем Боафо:

— Ну, что ж ты не спрашиваешь? Что это творится в доме, а? Кто знает?

— А разве есть кто-нибудь, кто не знает? — расхохоталась Опокува.

Боафо бросил быстрый взгляд на вредную эту девчонку. Неужели она их снова опередила?

— Ты о чем? — осторожно спросил он.

— А ты не знаешь? — усмехнулась в ответ хитрюга Опокува.

— Не спрашивал бы, если б знал! — взорвался Агьяман. — Говори, если тебе что известно, слышишь?

Ох и вредная эта Опокува! Обожает секреты, всяческие тайны… Вечно что-то таит, даже от него, Агьямана; никогда не скажет прямо!

— Ничего я не знаю, — сказала Опокува ехидно и пошла было прочь, но Боафо успел схватить ее за руку. Он схватил свою хитрую сестру и держал теперь крепко.

— Ах ты, врушка! — сказал он гневно и сел на ступеньки, не выпуская ее руки.

Опокува хмыкнула и вдруг мирно уселась рядом, а он-то думал: визгу будет — на весь дом. Она села рядом с братом, но молчала как камень. Боафо рассвирепел, однако вида не подавал, терпеливо, покорно ждал.

— Ну же, рассказывай, — взмолился наконец Агьяман. Разве можно принудить эту упрямицу? Ее можно только уговорить. — Ты же все знаешь… Ты же такая умница…

В ход была пущена тонкая лесть.

— Ну почему бы тебе не сказать?..

Наступило долгое молчание. В темноте не было видно лица Боафо, но Опокува чувствовала, как растет его гнев. Еще минута — и братец взорвется. «Ладно уж, хватит с них», — подумала Опокува и нарушила тягостное молчание.

— Завтра вождь отправляется в Манкесим, — одним духом выпалила она.

Мальчишки перевели дыхание: наконец-то заговорила…

— Зачем? — сразу же, пока эта девчонка не передумала, спросил Агьяман.

— Просить помощи у Нананомпоу.

— В чем? — продолжал наступать Агьяман.

— Ну как в чем? Зачем ходят к идолу, как ты думаешь? — затараторила Опокува. — Да еще к такому — самому главному, самому знаменитому, самому сильному?

— Понятно… — протянул Агьяман.

Он был очень взволнован. Вот это да! Вождь, оказывается, отправляется к великому Нананомпоу! А они — гости вождя. И ведь они никогда не путешествовали, не уезжали далеко от дома, а уж о знаменитом идоле племени фанти и мечтать не смели! Будет о чем порассказать друзьям-приятелям, тем, что остались в родной деревне! Если их, конечно, возьмут…

— Как ты думаешь, а вождь нас возьмет? — с замиранием сердца спросил Боафо: он и забыл, что решил не разговаривать с Опокувой.

— Не знаю, — неопределенно пожала плечами Опокува.

— А почему бы нам не спросить? — загорелся Агьяман. — Правда, давайте спросим?

— Ну и кто из нас троих это сделает? — ехидно осведомилась Опокува.

Боафо растерянно встретил ее смеющийся взгляд. Но Агьяман тут же нашелся.

— Ты, конечно, — сказал он небрежно.

— Это почему? — возмутилась притвора: кто же, кроме нее, мог отважиться на столь дерзкий вопрос вождю? О, она это превосходно знала, и ее друзья знали тоже.

— Потому что ты — любимица Наны Оту, — твердо сказал Агьяман.

Честное слово, он один мог с ней управиться, Боафо никогда бы так не сумел.

— Да-да, — подхватил он. — Спросить должна ты.

Уф, наконец-то уговорили! Вопрос был решен. Ребята встали и пошли в дом, даже о духоте забыли.

Вождь сидел в большом зале и отдыхал. Он уже отужинал и тоже, как все, страдал от жары. Нана Оту дремал, развалившись в кресле, покойно скрестив руки на животе, а две молодые служанки мерно взмахивали большими широкими опахалами [16] Опахáло — огромный веер на длинном шесте. . Стараясь создать хоть видимость прохлады, они без устали колыхали опахало, но вождь все равно изнемогал от жары. Неяркие фонари, висевшие на стенах, с четырех сторон освещали зал, их отсвет падал на Нану Оту — красивого и еще молодого, стройного и широкоплечего. Да, он был красив, могучий вождь Нана Оту. Но сейчас он сидел, бессильно откинувшись в кресле, и лоб и плечи его блестели от пота при свете этих неярких фонарей. Опахала плавно раскачивались в смуглых руках служанок, но какой был толк от этих больших вееров?..

Вот такая картина представилась взору ребят, когда они робко вошли в зал. Как-то отнесется вождь к их просьбе? Вдруг рассердится? Сердца их стучали в волнении и страхе. Но волновались они напрасно: Нана Оту был в отличном расположении духа — он верил в силу великого идола, к которому собирался отправиться на рассвете. Вот почему, увидев гостей, он широко улыбнулся и глаза его остановились на Опокуве. Она глубоко вздохнула, стараясь придержать бешеный стук сердца, и шагнула к вождю.

— Нана, — сказала она, стоя перед ним очень прямо и глядя ему в лицо. Мальчишки держались рядом. — Нана, можно мы пойдем с тобой завтра?

— Так вы уже все знаете? — удивился вождь. — Ну и ну… Поди-ка сюда.

Опокува подошла к вождю, и он обнял ее за плечи.

— Вы — ребята умные, — начал он и посмотрел на мальчиков.

Потом с улыбкой заглянул в лицо потупившейся Опокуве. Она постаралась улыбнуться в ответ, но у нее что-то плохо получилось — очень уж она волновалась, как, впрочем, и ее друзья. Нана Оту замолчал, и тогда Опокува решилась заговорить снова:

— Нам так хочется посмотреть Манкесим! Мы так много о нем слышали! Говорят, он очень большой, этот город, говорят, там огромный базар… [17] Базар в Азии и Африке — не только место торговли, но и место, где люди встречаются, обмениваются новостями, проводят время.