Иван Евлогиев - Сокровище магов

Наступило неловкое молчание. Профессор Марти­нов сжал кулаки, но не поднял голову. Старший геолог вызывающе глядел на него. Тогда откликнулся профес­сор Иванов.

— Неприлично! Только твоё состояние может из­винить тебя.

Старший геолог покраснел, но счел благоразумным промолчать. Он не ответил естественнику, хотя ему хо­телось высказать всё, что он о нём думал. По мнению старшего геолога, тот без всякой нужды вмешивался в геологические вопросы, и это геологу совсем не нрави­лось. Петров считал, что не будь здесь профессора Ива­нова, он, Петров, был бы вторым человеком в экспеди­ции, главным помощником начальника, и деятельность экспедиции не отклонялась бы так в сторону теории.

— Но я вас спрашиваю, какова наша цель здесь? — опять не выдержал и взорвался геолог. — Какая поль­за нам, как производственникам, рассчитывающим на премии… и на всё… И вообще какая польза для на­рода, для народного хозяйства, так сказать? Вот в чём вопрос. И этим вопросом мы начнем сегодняшнее про­изводственное совещание.

Старший геолог замолчал, шумно закурил, и в на­ступившей тишине разнеслось его дыхание, тяжёлое, как у разъярённого быка.

Профессор Мартинов поднялся. Он не хотел гово­рить сидя, как Петров. Пригладил волосы и начал ти­хо, едва слышно, будто у него не было сил.

— Великий русский писатель Лев Толстой сказал слова, которые следует помнить каждому, кто любит говорить. Он сказал: «Мы знаем, что надо осторожно обращаться с заряженными ружьями, но не знаем, что так же осторожно следует обращаться и со словами. Слово может убить, может иногда причинить зло горше смерти». Да-а-а! Но, впрочем, товарищ Петров, вернём­ся к теориям. Вы поняли, что я стою и за теоретическую постановку наших исследований. «Стойне! — обратился профессор к одному из рабочих — полагаю, что и ты это понял!»

Среди общего смеха Стойне выкрикнул:

— Да можно ли без этого?

— М-да-а! — продолжил профессор, смотря испод­лобья на старшего геолога, который уставился в землю и нервно рвал пальцами травинки. — В эпоху древней­ших третичных пластов Родопы понижались. Большая часть их была залита морем. В эти же времена проис­ходили крупные разрывы пластов. Из земных глубин вырывалась лава, которая выливалась в морской бассейн или на сушу. Скалы, образованные этой лавой, сопро­вождаются туфами, а местами и морскими отложе­ниями.

— В эпоху поздней третичной системы, — продол­жал профессор, — начинается повышение Родопского массива. В него проникает магма, затвердевающая глубоко под земной поверхностью. Одновременно с этим массив Родоп вновь рассекается большими и малыми разрывами, разломами, по которым, после кристалли­зации магмы, проникают рудоносные водные растворы, гидротермальные растворы, а они образуют, отлагают жилы руды. В тех местах, где жилы руды пересекают карбонатные скалы, мраморы или известняки, образуют­ся метасоматические тела или залежи. Задача нашей экспедиции открыть рудоносные разломы и богатые ру­дой участки в них, а там, где эти разломы пересекают карбонатные скалы, искать метасоматические рудные тела, залежи.

— Вот как обстоит дело, товарищ Петров, насчет этих оседаний, изучение которых поручили вам, как старому, опытному геологу. В действительности, эти оседания являются только указанием, что в прошлом наши предшественники находили в этих местах при­знаки руды. Во многих случаях они не имеют практиче­ского результата и ценности. Но они служат указанием, где именно находили руду и тем самым оказывают ус­лугу нашим поискам, помогают нам, направляют нас, а нам сейчас именно это и нужно. Только это. Вы знае­те, что когда мы двинулись сюда от отдалённых границ нашего участка, мы встречали всё более и более на­дёжные признаки богатой залежи и всё надеялись ов­ладеть ею, но случилось то, что изредка бывает: вдруг оказалось, что заграждённая неводом рыба исчезла.

Что же произошло? Почему вдруг нет рудной жилы? Вот вопрос, для разрешения которого геолог должен приложить свой опыт, свои творческие размышления. Не важно, кто напишет труд об этом, важно, что разре­шение вопроса будет на пользу нашей народной куль­туре. Но кто бы ни раскрыл тайны природы, нас они, конечно, интересуют теоретически, прежде чем мы пе­редадим их в руки Стойне или Христо, чтобы они их раскрыли кирками, буровыми станками, даже экскава­торами. М-да-а. Думаю, ясно.

— А я опять возражу на это! — поднялся Петров и оглядел всё собрание.—Такая задача может быть пред­метом студенческих работ и академических поисков, а мы здесь практики, вооружённые техническими воз­можностями и опытом, должны быть направлены на самую полезную в данном случае работу — на раскры­тие залежей сфалерита, существование которых не вы­зывает сомнений, как я мог установить независимо от экспедиции.

— Независимо от экспедиции! — удивился профес­сор Мартинов, — странные дела творятся с вами, Пе­тров. Или я до сих пор плохо знал вас, или… но по­смотрим, как же насчет сфалерита?

— Вот, смотрите! Петров вынул из кармана бле­стящий кусок руды и высоко поднял его над головой.

Все взгляды направились к нему. Среди собрав­шихся началось раздвоение, несколько человек под­нялись и приблизились к Петрову.

— Я вам повторяю, — ещё смелее выкрикнул Пе­тров. — Бросьте научные объяснения и розыски, или же вы займётесь ими, а нам предоставьте раскрыть эти богатства. И народное хозяйство от этого не потеряет, и мы больше заработаем.

— Верно, — откликнулся кто-то из толпы.

Профессор Мартинов смущённо сел на свое место. Наступила тишина.

— Все мы здесь занимаемся бесполезным делом, — снова повторил Петров.

— Бесполезным, бесполезным… возразил профес­сор Мартинов. — Сколько таких бесполезных дел, Петров, необходимы для науки, чтобы выделить полезные и сделать их понятнее.

— Но здесь ничего нет! — всё ещё не сдавался Петров — Старые выработки ничего не показывают.

— Как вы могли прийти к такому выводу, Петров, когда ведь сами вы признались, что не взялись за эту задачу, и что у вас есть занятия, независимые от экспе­диции, независимые от её цели?

— Я не могу согласиться с вашим упреком, — рез­ко воскликнул Петров. — Откровенно говоря, я сом­неваюсь в вашем успехе.

— Вы хотите сказать, в нашем успехе. И я сомне­ваюсь, Петров. Ясно, что не может быть успеха там, где есть раздвоенность, где отсутствует целенаправлен­ность, единодействие и единомыслие. А коллектив вы­играл бы, если бы вы сомневались не в успехе экспеди­ции, но в собственных наблюдениях и выводах. Я имен­но в них сомневаюсь и в них вижу причины наших не­удач. Вы, Петров, в последнее время отвлекли свое внимание, перестали серьезно работать над нашими об­щими задачами, и может быть, потому упустили некото­рые важные обстоятельства, из-за чего экспедиция на этом участке попала в тупик. Ответственность лежит на вас и я с вас спрошу. Экспедиция вернется к ста­рым исследованиям, там, где, по моей оценке, имелись серьезные исследования, а оттуда и до этого места мы ещё раз всё просмотрим. Ясно.