Иван Евлогиев - Сокровище магов

Профессор был вне себя от восторга.

— Эту горную породу называют «Молодицыно счастье», — заговорил он снова, кладя руку на плечо Элки. — В легенде рассказывается, что когда девушка хочет найти себе достойного и красивого мужа и быть счастливой в браке с ним, она должна когда-нибудь под праздник положить под подушку кусочек этой руды «Молодицыно счастье» и проспать три ночи, не вынимая камня из-под подушки. На третью ночь кусочек кала­мита превращается в прекрасного юношу. Девушка должна запомнить его лицо. Это лицо того, кто прине­сет ей счастье и будет ей другом в жизни. Профессор засмеялся.

— Это легенда. Она говорит ещё, что каламит все­гда охраняет завистница-орлица и что когда ты берешь кусочек его, орлица не должна тебя увидеть, потому что тогда «Молодицыно счастье» будет крылатым, не­продолжительным, мимолётным.

Лодка приблизилась к берегу. Элка проворно вы­прыгнула из неё и подбежала к утёсу. Она обернулась, сияя.

— Красота, что за красота! Павлик, Саша, идите сюда!

Вдруг над белыми зубцами мелькнула гигантская тень. Она нависла над бегущей к утесу Элкой. Прежде чем кто-нибудь успел предупредить её криком, на неё напала гигантская птица. Она бросилась на Элку и, в одно мгновение, стремительно подняла её в воздух. Крик ужаса раздался в тишине подземелья. Птица взлетела, унося Элку ввысь.

Не задумываясь, Павлик вскинул ружьё, прице­лился и, прежде чем профессор успел его остановить, нажал спуск. Под сводами подземного мира раздался гром выстрела, за ним второй.

Гигантская птица издала крик, подобный зловеще­му карканью, опустила одно крыло и, стараясь сохра­нить равновесие, косо полетела в сторону, вскоре скрыв­шись где-то за утёсами.

Павлик тотчас бросил ружьё на дно лодки, выхва­тил охотничий нож и выпрыгнул на берег. Он перебежал через песчаную полосу берега к подножию скалы и, лов­кий как кошка, стал на неё карабкаться. Перелез через острые зубцы и скрылся из виду.

Белобрысик на мгновенье поколебался. Затем поло­жил весло и приготовился выпрыгнуть на берег, но про­фессор Мартинов задержал его.

— Постой! Выдем на берег втроём.

— Но Павлик один против этого крылатого зве­ря! — возразил Белобрысик с глазами, полными слёз.

— Пустите меня. Я ей покажу! — рявкнул Благой.

Профессор не стал его удерживать. Благой неуклю­же перебросил ноги через борт, вылез на берег, потя­нулся, разминая затекшие от долгого сидения в лодке члены и крупными тяжёлыми шагами направился к ска­ле, переваливаясь как медведь и размахивая на ходу руками.

Воздух тихой и пустынной до того пещеры сейчас был полон голосов. Летели попискивая сотни летучих мышей.

Пробираясь между скалистыми утёсами, Павлик ста­рался определить место, где могла находиться Элка, унесённая хищной птицей. Сердце его трепетало от вол­нения. Ноги подкашивались от опасения за её судьбу, а жажда мести клокотала в его душе. Павлик не под­нимался, а почти летел, обегая утёсы, отыскивая путь, натыкаясь на препятствия, встречающиеся на пути.

Вдруг он увидел Элку за одной скалой. Она сидела, сжавшись у её подножия, прикрыв голову руками. Воз­ле неё, словно прямо из скалы светились два фосфорес­цирующих глаза. Когда птица подпрыгнула, чтобы за­щититься от наступления Павлика, он решил, что это в сущности неизвестная до сих пор науке порода ска­листого орла.

«Что это за чудо?» — подумал Павлик и бесстрашно двинулся вперёд.

Странная птица попятилась. Свет фонаря слепил её. Она попыталась бежать на своих утиных ногах, но спот­кнулась о камни и повалилась. Ясно было, что этот пе­щерный зверь, прекрасно живущий в вечном мраке пещеры, чувствует себя очень скверно в свете фонаря. Павлик не позволял птице скрыться в темноте, боясь, что она не так легко откажется от своей добычи. Одна­ко он ничего больше против неё не предпринял, удоволь­ствовавшись тем, что отогнал её и держал под угрозой света, а сам подошёл к Элке.

— Павлик! — прошептала она, захлебываясь слеза­ми, и обняла его обеими руками за голову. Её горячие губы и влажная щека прильнули к его лицу. — Павлик, ты меня спас! — сказала она и расплакалась скорее от волнения, чем от страха. — Всю жизнь я буду помнить этот миг, всю жизнь — шептала она сквозь слёзы.

— И я буду всю жизнь это помнить, Элка! — про­шептал в ответ Павлик, склонившись над ней. — Ты ранена? Что с тобой?

— Она подняла меня и опустила как во сне… лег­ко… осторожно… Ой, как страшно…

— Ты можешь идти сама? Пойдём обратно к лодке.

— Я вся дрожу… а если она на нас нападёт?

За скалами послышалось тяжёлое пыхтение. Про­гремел голос Благоя:

— Где эта птичка? Давайте её сюда, я ей сверну шею!

Он тяжело дышал после подъёма и выглядел угро­жающе, возвышаясь над ними как великан.

— Вот там! — указал Павлик на то место, где была странная обитательница пещеры. Но её не оказалось на месте, она исчезла.

— Па-а-влик! Бла-а-г-о-ой! — слышался снизу го­лос профессора.

— Жива-а-а, жива и здоро-о-о-ва! — крикнул во весь голос Благой. Его голос загремел так громко, что снова поднял в воздух летучих мышей, наполнив пе­щеру жизнью.

Не теряя времени, Благой наклонился, поднял Элку на руки и понёс её к лодке.

Древняя просмолённая лодка снова плыла. Как вер­ный друг, она несла их по спокойным чернильным водам озера. За ними таяло во мраке «Молодицыно счастье», глохли вдали бесспокойные голоса сотен летучих мышей, встревоженных пещерных орлов.

Профессор, потеряв после приключения с Элкой же­лание пускаться в новые исследования, только любовал­ся дивными формами подземелий, — туннелями, прохо­дами, залами — через которые пробиралась лодка.

В глазах его можно было прочесть: «О, я ещё вер­нусь сюда! Вернусь к вам, мои милые! Тогда вы мне всё расскажете, всё, дорогие мои!»

Положив голову на плечо профессора Мартинова, Элка сидела, прижавшись к нему. Вдруг её мягкий голос нарушил молчание:

— Как славно! Какие чудеса есть на нашей земле, сколько нераскрытых тайн, которые ждут своих откры­вателей, своих исследователей! Хотите, я вам прочту одно стихотворение?

— Читай, читай! — отвечали ей.

Она не стала дожидаться второго приглашения. В ней проснулось какое-то возвышенное чувство, от кото­рого душа её дрожала как струна.

«Она явилась из преданий древних…» — начала шёпотом Элка, а плеск воды примешался к её шёпоту так, что всё озеро стало шептать вслед за ней: