Нато Кина - СЫН ЧЕРНОНОГИХ

– А теперь, когда мы заключили мир между нашими племенами, поезжай и скажи Джонсону, что ему больше не место в нашей деревне.

Гонец уехал, но очень скоро появился опять.

– Джонсон не дождался окончания наших переговоров и уехал гораздо раньше! – крикнул он.

– Он знал, что между нами будет мир, – засмеялся Блуждающий Дух, – он знал и поэтому сбежал заранее. Сейчас мои воины найдут его.

– Не стоит марать о него руки, – сказал вождь Абсароков. – Он слишком противный зверь. Пусть убирается прочь. Если же он снова появится в наших краях, мы легко расправимся с ним. Нас теперь достаточно много, и он не рассорит нас.

НА ПОВОРОТЕ ТРОПИНКИ

Общее веселье по поводу примирения двух племён продолжалось в течение нескольких дней. Как-то утром ребята из двух племён побежали, как это было принято у всех индейцев, купаться в реке. Они долго плескались, смеялись. Некоторые привели своих лошадей к воде и омывали их.

Неожиданно собаки подняли лай.

– Кого-то углядели, – сказал Серый Бизон.

Он с братом помчался в ту сторону, где стоял, ощетинившись Пононка. Вдруг Красный Голос остановился и прислушался.

– Пононка странно лает. Он не дичь учуял, не зверя.

– Я пойду посмотрю, – сказал Серый Бизон.

– Оставайся здесь, – велел брат.

И тут до них донёсся крик. Это был голос Джонсона.

– Джонсон! – испуганно прошептал Серый Бизон.

– Бежим отсюда! – закричал брат и замахал руками остальным мальчикам. – Опасность! Опасность!

Все опрометью бросились бежать. Едва мальчики сделали первые шаги, как сзади раздался выстрел. Затем еще и ещё. В речном овраге выстрелы звучали оглушительно. Вдруг мальчик по имени Чёрный Мокасин застонал и свалился на землю.

– Его убили!

Красный Голос подскочил к упавшему мальчику, поднял его и с трудом взвалил на свои плечи обмякшее тело Чёрного Мокасина. Бежать Красный Голос не мог, он шатался от тяжести. Оглянувшись, Серый Бизон увидел в кустах человека с карабином в руках. В зубах человека торчала короткая курительная трубка. Из-за спины этого белого выскочили двое других, они сидели на лошадях, пришпоривая их. Лошади поскакали к реке. Ещё несколько раз грохнули выстрелы, и пули взбили воду в ногах бежавших мальчиков.

Вскарабкавшись на берег, Серый Бизон увидел родное стойбище и стал размахивать руками, чтобы привлечь внимание взрослых. Но они уже и без того услышали стрельбу.

Одна из пуль ударила в землю возле правой ноги мальчика, и он вздрогнул.

– Чёрт с ними! – кричал Джонсон позади, – пора удирать, иначе дикари перебьют всех нас. Они уже скачут сюда!

Разбойники поспешно повернули коней и помчались обратно. Со стороны лагеря уже мчалось множество воинов на лошадях и с оружием в руках.

– Что здесь случилось? – подъехал отец Серого Бизона.

– Там он!

– Кто?

– Джонсон! – выпалил мальчик.

– Джонсон?

– Да, он застрелил Чёрного Мокасина.

Воины быстро спустились в овраг. Некоторые не стали приближаться к воде, а помчались дальше в прерию, обогнув излучину реки. Там, впереди, виднелись три удаляющиеся фигуры на лошадях – Джонсон с компаньонами.

Серый Бизон опять спустился к реке и увидел своего Пононку. Собака лежала около воды, а из её груди текла кровь. Пуля пробила Пононку насквозь. В глазах мальчика потемнело. Он опустился на землю и обнял окровавленное тельце четвероногого друга. Он горько заплакал. Остекленевшие глаза Пононки были широко открыты. Теперь у Серого Бизона было только одно слабое утешение – сознание того, что Пононка погиб храброй смертью, пытаясь остановить ужасных белых убийц. После Птицы Серый Бизон потерял теперь ещё одного настоящего друга.

Наплакавшись вволю, он двинулся по оврагу в сторону, где толпились остальные ребята. На берегу он застал брата, родителей и многих других людей из обоих племён. На земле неподвижно лежал Чёрный Мокасин, но в глазах его теплилась жизнь. Пуля пробила ему правый бок.

– Шаман вылечит его, – уверенно сказал Красный Голос.

Раненого мальчика перевязали, положили на носилки и отправили в стойбище. Из прерии послышались выстрелы. Пальба звучала долго.

Через некоторое время воины вернулись. Они настигли беглецов и застрелили их лошадей. Как ни прятались белые люди за трупами лошадей, они долго не смогли продержаться. Воины были слишком яростны, чтобы бояться, и очень быстро сломили сопротивление белых убийц. Джонсон и его сообщники пали под ударами топоров, стрел и пуль. Их окровавленные тела приволокли в стойбище на длинных верёвках.

– Вот эти негодяи, причинившие нам столько бед! – сказал Блуждающий Дух. – Больше они не будут мешать нам никогда.

Так как никто из индейцев не погиб в бою, было решено провести праздник победы. Застучали барабаны, люди ярко раскрасились и пошли плясать по кругу. То был последний большой праздник победы в истории этой группы Черноногих. До глубокой ночи множество костров освещало луг и склоны холмов. Барабанный бой разносился по всей долине. Он заставлял биться живее сердца не только танцоров, но и всех, кто был в деревне.

Я, Нато Кина, взобрался с моими сверстниками на холм и сел рядом с грустившим Серым Бизоном. Как зачарованные глядели мы на живописное зрелище. Как прекрасен был в ту ночь наш мир, наш индейский мир. Он казался нам самым безопасным и уютным из всех миров.

ВРЕМЯ БЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА

Осенью племя перебралось на территорию Канады, и канадские власти выделили Черноногим резервацию. Индейцы должны были отправиться туда и жить там, как звери в клетке.

Я, Нато Кина, помню отчаянье всех наших людей. В глазах Черноногих появилась смертельная тоска. Резервация означала нашу медленную смерть. Резервация означала жизнь на строго ограниченной территории за колючей проволокой. Наш народ никогда не согласился бы осесть в резервации, но нас одолел голод: бизоны исчезли, лоси и олени встречались совсем редко. За прошедшее лето индейцы почти не добыли зверя, а правительственны агенты обещали выдать племени продовольственные пайки – муку и коровье мясо. Из опыта других племён индейцы уже знали, чего можно было ожидать от резервации – принудительное бездействие могло превратиться в кошмар. Но что было делать, когда маленьким детям нечего было есть? Взрослые воины готовы были умереть в бою и считали такую смерть почётной. Но дети… Дети должны были выжить. И старейшины согласились на жизнь в резервации.

Прежняя жизнь Черноногих состояла из непрерывной цепи увлекательных, пусть и опасных, приключений, постоянных неожиданностей. Трудности борьбы за выживание не пугали никого. Трудности служили возбудителями жизненной энергии.

Но резервация придавила краснокожего человека томительным прозябанием. Зачем нужна была жизнь, если правительство требовало от индейцев постоянно сидеть на одном месте? Зачем такая жизнь? Какая прелесть в постоянном бездействии? Мир индейцев рухнул. Всё пошатнулось и затянулось зловещей мглой.