Неделчо Драганов - Два пистолета и хромой осел

Важнее всего было раздобыть два пистолета. Нельзя же пускаться в путь без оружия! Или враг нападет, или волк. А с пистолетом — бах! бах! — и готово, можно двигаться дальше.

На главной улице, ведущей прямо к порту, был большой оружейный магазин. На витрине были выставлены разные пистолеты и ружья. Каждый день мы с Минчо ходили смотреть на них. Все не могли решить, какие пистолеты нам нужны. Там продавались прекрасные пистолеты, блестящие, с патронами, но они стоили дорого, и мы ни о чем таком не могли даже мечтать.

Однажды мы зашли в магазин и спросили какие-нибудь пистолеты, сильные, но недорогие. Продавец, толстяк с лысой головой и длинными черными усами, закрученными кверху, неожиданно спросил:

— Что, бежать собрались?

Мы испугались, но продавец засмеялся и добродушно сказал:

— Не бойтесь, я вас не выдам.

— А ты откуда знаешь? — спросил Минчо, как и я, удивленный до крайности.

— Эх-е! — вздохнул толстяк и махнул рукой. — Дядя Васил Шошев все знает. Так сколько же у вас денег?

— Пятьдесят левов, — соврал Минчо и даже не покраснел.

— А, маловато. Глядите, что я вам покажу. — Он достал из-под прилавка небольшой деревянный ящик, и, когда отворил его, мы ахнули.

В ящике блестели новые пистолеты с длинными стволами.

— То, что надо! — одновременно вскрикнули мы с Минчо и схватили по пистолету.

— Не трожь! — прикрикнул дядя Васил. Я, как ошпаренный, выронил пистолет на прилавок и в ужасе кинулся к дверям — а вдруг пальнет!

Минчо ударил меня по шее:

— Заяц! Раз ты такой трус, никуда с тобой не поеду.

Тогда я сказал ему, чтоб не очень-то заносился, а то расскажу дяде Василу, как сам-то он недавно покрылся пятнами от страха, когда за ним погналась собака.

Он пнул меня и сказал, что на улице повыбивает мне зубы, и я его пнул и сказал, чтоб не задавался, ведь все знают, что я в классе самый сильный. Минчо Грач старше меня на год, но, если я упрусь, и ему нелегко справиться со мной.

Дядя Васил велел нам выметаться из магазина, не то надерет нам уши.

— Соберете деньги, тогда и приходите. Двуствольный пистолет стоит восемьдесят левов. Называется шомпольник. А сейчас — марш, чтоб я вас не видел!

Из магазина мы вышли, повесив головы. Много денег нужно, чтобы купить два шомпольника, а у нас не то что восьмидесяти левов — ломаного гроша в карманах не было. Как раздобыть денег? Я сказал Минчо, что, если ходить по главной улице и по улице Богориди, где обыкновенно прогуливаются богачи, можно найти много потерянных левов. Он ответил, что я самый хитрый парень во всем квартале, и мы отправились искать деньги на главной улице. Искали долго, дотемна, но не нашли и полтинника. Когда я пришел домой, мать во дворе настегала меня прутом и еще кричала, что я бродяга, что я ее сведу в могилу. Велосипед смотрел на это с забора и помирал со смеху. Я выхватил прут у матери и выскочил на улицу. Велосипед уже был у колодца с двумя кувшинами.

— Ты над кем потешаешься, укшуш поганый! (вместо «уксус» он говорил «укшуш», и его мать так говорила) — крикнул я и хлестнул его прутом по ногам. А Велосипед замахнулся и стукнул меня по голове пустым кувшином. Кувшин разлетелся вдребезги, а он завопил:

— Ой-ой, мать меня убьет за кувшин!

— Так тебе и надо, я очень рад! — весело запрыгал я по улице. (А моей голове хоть бы что, даже шишка не выскочила).

Велосипед — маленький, но сильный и здорово дерется. Мы учимся в одном классе, и нас называют Пат и Паташон. В драке мы всегда заодно. Иногда деремся и между собой, но редко. Мы живем в соседних домах, и наши дворы разделены деревянным забором. Велосипед иногда взбирался на забор и пел (он хорошо поет): «Ой, Маро, Маро, Марче, ты мой одеал…» Он научился этой песне у своей матари, которая часто пела ее, и я однажды слышал, как моя мама говорила ей:

— Да не одеал, Стоянка, а идеал.

— У нас в селе мы поем одеал, а вы, городские, вечно много знаете…

Тетя Стоянка обиделась и не пускала Велосипеда играть со мной. Но потом моя мама сказала, что это не имеет значения — одеал или идеал — и что одеал даже лучше, потому что им можно укрыться и согреться, а идеалом ни наешься, ни согреешься. И Велосипед снова стал приходить в наш двор катать шарики, а по вечерам взбирался на забор и пел: «Ой, Маро, Маро, Марче, ты мой одеал…»

А Минчо живет напротив. Мы прозвали его Грачом, потому что нос у него большой и крючковатый, вроде клюва. Он пошел в школу позже и потому учился в одном классе со мной. Иногда Минчо был самым близким моим другом. А когда, бывало, я ссорился с ним, то Велосипед объявлял, что он мой первый друг. Был у меня и третий дружок — Таско. С ним я тоже учился в одном классе, но он жил в соседнем квартале. Он страшно сердился, когда его называли по кличке. Я обычно называл его по имени и, только рассердившись, кричал: «Мандарин!», и тогда мы затевали драку, но никогда не дрались всерьез, потому что нас или разнимали, или же мы слишком долго подстрекали друг друга к драке.

— Эй, Мандарин! — кричал я. — Попробуй, тронь!

Он стоял, угрожающе стиснув кулаки, и отвечал:

— А вот ты меня тронь! Как врежу!

— Таско, залепи ему!

— Пусть только тронет.

— Я первый сказал, ну, попробуй!

Мандарин подходил и толкал меня в плечо.

— Ну-ка, посильней, да куда тебе!

Подстрекаемый криками ребят из своего квартала, Таско толкал меня еще раз. Тогда я кидался на него и пытался повалить его на землю, потому что в борьбе я был сильнее, а он норовил ударить меня по лицу. Так мы топтались, вцепившись друг в друга, пока кто-нибудь из взрослых не растаскивал нас. Случалось и другое. Иногда мы нападали вдвоем на какого-нибудь мальчишку, который подбивал нас подраться. Тогда ему здорово доставалось. Однажды в школе из-за Пеньо Кривой Башки Таско заехал мне по носу, а я хватил его по горлу и перебил дыхание. Он едва не задохнулся. Потом его отвели под кран, так он еле дух перевел. А после уроков мы подстерегли Пеньо Кривую Башку и так его отлупили, что он, наверное, и до сих пор помнит.

Мы с Минчо решили никому не говорить о нашем бегстве. Даже Велосипеду и Таско. Полная тайна. Для полной уверенности, что ни один не выдаст тайну, мы дали клятву и по три раза поцеловали наш кухонный нож. Нож сильно пах луком, и Минчо сообразил, что, когда тронемся в путь, непременно нужно будет взять хотя бы с десяток луковиц, потому что он предохраняет от болезней.

Мы дали клятву, теперь возврата нет! Теперь самое главное — раздобыть денег на пистолеты. За нашим домом была маленькая полянка, где мы обыкновенно играли по вечерам.