Резерфорд Монтгомери - Каркаджу

— Он хороший, — наивно сказала она.

Оленёнок уснул, прикорнув на огромной лапе Мистера Джима, и сам Мистер Джим, утомлённый дневным переходом по глубокому снегу, охотно последовал примеру маленького охотника.

Фиалка закуталась в одеяло и отвернулась к стене.

Серебристая Луна подождала, пока её сестра, свернувшись калачиком под тёплым одеялом, не начала дышать ровно. Тогда она подкинула ещё одно полено в очаг и села у ног Гранитного Утёса. Он с улыбкой посмотрел на неё сверху.

— Нам тоже пора спать. Завтра на рассвете я уйду.

— Мы не ляжем спать, пока ты не расскажешь мне, что случилось. — Жена говорила негромко, но решительно.

— А почему ты думаешь, что что-то случилось? — Гранитный Утёс сделал попытку рассмеяться.

— Я знаю, — спокойно сказала она.

И вдруг охотник почувствовал, что должен рассказать ей. Так будет легче для всех. Серебристая Луна может придумать, что сказать Оленёнку, и это уже будет помощью.

Медленно, взвешивая каждое слово, он поведал ей, что произошло.

— По моей собственной вине нам придётся потерять Мистера Джима, — закончил он. — Зима очень трудная —ч я не могу попросить Белого Лося дать мне хоть сколько-нибудь шкурок.

Серебристая Луна кивнула и погладила его по колену.

— Ты же не знал. Это была нехорошая бумага. Бледнолицый Коби обманул тебя. — Голос у неё стал жёстким.

— Красный Журавль понял и не читая, а я не спросил его совета, — грустно покаялся Гранитный Утёс.

— Теперь будем спать. Что будет, то будет, — твердо сказала Серебристая Луна. — Хватит говорить на сегодня.

Оба спали крепко, но сны их были тревожны, и проснулись они рано. Гранитный Утёс съел совсем немного, порция Мистера Джима была гораздо больше. У Серебристой Луны не хватило духа скупиться сейчас на еду медведю.

Ткнув пальцем Оленёнка в круглый животик, Гранитный Утёс ушёл. Фиалка так и не проснулась.

Сначала Гранитный Утёс хотел остаться и повидать брата, но побоялся, что Эбон Уинтерс может сделать что-нибудь с Мистером Джимом, если узнает, что медведь находится в посёлке. А охотник хотел оттянуть час разлуки со своим другом как можно дольше.

Они вышли из посёлка, и вскоре белое безмолвие поглотило их. Только треск сучьев, которые ломал Мистер Джим, пробиваясь через снег, нарушил тишину. Этой ночью они собрались заночевать в густом ельнике, где плотные лапы старых елей почти не пропускали снега. У Гранитного Утёса не было с собой одеяла, но он знал, что тепла, исходящего от Мистера Джима, хватит на двоих, — медведь не раз выручал его в подобных случаях. Вынув из-за пояса топорик. Гранитный Утёс нарубил веток и сделал щит от ветра. Потом он развёл костёр. Ещё не совсем стемнело, но выше в горах уже было не найти такого хорошего местечка.

Гранитный Утёс собирался подбросить топлива в костёр и вдруг испуганно вздрогнул — позади него раздался голос. Он обернулся и чуть не уронил от удивления хворост на землю. Перед ним стоял Белый Лось. За спиной молодого индейца был большой тюк. Он сбросил его на землю.

— Ты спешишь уйти от помощи, — усмехнулся он.

— Я спешу назад к своему горю, — ответил Гранитный Утёс.

— Я принёс тебе шестьдесят шкурок, — спокойно сказал Белый Лось.

— Откуда ты узнал? Неужели Серебристая Луна… — Глаза Гранитного Утёса потемнели при этой мысли.

Белый Лось покачал головой.

— Фиалка не спала, — сказал он. — Ты должен бы знать, что женщины всегда чуют беду. Фиалка поняла, что ты что-то скрываешь.

— Утром ты унесёшь свои шкурки обратно, — твердо заявил Гранитный Утёс.

— Фиалка и я поговорили. Мы тоже хотим маленького, как Оленёнок, и мы хотим, чтобы Мистер Джим был тут и играл с ним. Вот так! Утром я уйду, но без шкурок. А теперь я хочу есть. После тебя осталась плохая дорога: Мистер Джим протоптал большие ямы.

Было ясно, что шкурки останутся.

Гранитный Утёс достал свои припасы, и братья сели ужинать — теперь им было не до разговоров, потому что старший ел с аппетитом впервые за несколько дней.

На следующее утро завыла пурга, но это обстоятельство не пугало братьев. Оба были прирождёнными следопытами — снежные бури были им не страшны. Гранитный Утёс пришёл в прекрасное расположение духа. Они уговорились, что он вернётся в Кроссинг и будет помогать Белому Лосю охотиться на дичь. Они будут жить так, как жили их деды и прадеды — обходиться без припасов белых. Это вовсе не трудно. А шестьдесят шкурок заберёт Гранитный Утёс.

Уже смеркалось, когда Гранитный Утёс радостно ввалился в хижину. В очаге пылал огонь, и треск его почти заглушал рёв пурги. При виде тюка со шкурами, брошенного на пол Гранитным Утёсом, старик улыбнулся. В дверь влез Мистер Джим, окутанный облаком морозной пыли. Его мохнатая морда сплошь заиндевела. Он шумно отдувался и жадно сопел.

— У меня готово тушёное мясо с бобами. Его много, — сказал Красный Журавль.

— Будут конфеты и будет кофе, — пообещал Гранитный Утёс, стаскивая меховую куртку.

Это был не ужин, а настоящий пир. Мистер Джим сидел вместе с ними и ел за двоих медведей. Гранитный Утёс не говорил Красному Журавлю, что надо экономить. Он знал, что еда у них будет в достатке, что дома голод не грозит им.

— Эта пурга на много дней, — сказал Красный Журавль. — Не к чему нам оставаться в Юнавипе после того, как она кончится. Всё равно все тропы занесёт снегом.

И тогда Гранитный Утёс рассказал ему, о чём порешили они с братом.

— Мы будем охотиться на дичь, а не за шкурками. Ты останешься с женщинами, а мы с Белым Лосем проберёмся к нижним посёлкам. Трудно не будет. Это бледнолицым торговцам страшны большие морозы, мы-то их вынесем.

Красный Журавль сонно кивнул и отложил трубку.

— А теперь будем спать, — проворчал он.

Мистер Джим уже спал. Длинный путь утомил его больше, чем хозяина, потому что он всё время проваливался в сугробы, в то время как Гранитный Утёс скользил по снегу на лыжах.

Снаружи свирепствовала вьюга. Сильный ветер нёс с севера тучи мелкого снега. Ветер проносился над гребнем горы, у подножия которой прилепилась хижина, и обрушивал на долину снежные каскады. Этот снег, смешиваясь со снежными хлопьями, падавшими с неба, оседал на обледенелом склоне горы и наметал высокие сугробы в лесу. Огромный нанос образовался на самом гребне. Постепенно нарастая, он всё дальше выдавался вперёд и делался всё плотнее и плотнее, пока не затвердел, как лёд, и не покрыл гору морозной глазурью.

Около полуночи к хижине явился посетитель и несколько раз обошёл её вокруг. У незнакомца были короткие ноги и крепкое туловище. Он останавливался на каждом шагу, внимательно осматривал странную пещеру, в которой жили человеческие звери, принюхивался и фыркал. Это был Каркаджу, спустившийся вниз с куньей тропы в поисках еды. Последние дни ловушки, расставленные вдоль тропы, мало что дали ему, и Каркаджу пришлось отправиться на поиски места, где можно было бы раздобыть пищу. Он тщательно обследовал хижину и даже потрогал дверь.