Нина Данилевская - Тайна «каменного кольца»

Возле машины девушка оглянулась, замедлила шаг. Вокруг по-прежнему было тихо. Федя ловко подсадил Ольгу, пропустив ее вперед. Машина рывком тронулась с места и помчалась, набирая скорость.

— Куда мы едем? — не отрывая глаз от мелькавших мимо улиц и переулков, осведомилась Ольга.

— За город, — коротко ответил водитель.

— Нас не выпустят. Нужен специальный пропуск!

— Пропуск есть. Все предусмотрено. — Василий Васильевич все ускорял ход.

Они уже выехали за городскую заставу. Должно быть, шофер говорил правду. Караульный пост не сделал даже попытки задержать мчавшийся автомобиль.

Асфальт кончился. Хорошо укатанная дорога скоро сменилась тряским грейдером. Машину бросало из стороны в сторону.

— Эту лесную дорожку любила Настя Кудрявцева, — пробормотал Федя.

Ольга вздрогнула. С какой стати ее сосед вспомнил о Насте? Впрочем, в ее глазах Фред всегда был каким-то «чудаком».

Не доезжая поворота к разрушенной взрывом пещере «Каменное кольцо», машина свернула налево в лес. Умело лавируя между деревьями, шофер вел ее на подъем к заброшенной лесной сторожке. Ольга внимательно смотрела в зеленую лесную глубь. В этих местах она не была ни разу.

Василий Васильевич затормозил. Дальше ехать было невозможно. Сторожка пряталась за непроницаемой стеной густо разросшихся буков, на горе.

— Несколько шагов пройдете пешком. Федя знает дорогу. — Василий Васильевич вышел из кабины, открыл пассажирам дверцу. — Я возвращу автомобиль хозяину и вернусь.

— Разве мы пробудем здесь долго? — шепнула спутнику Ольга, когда они начали подниматься по тропе. — Как же я попаду в город без машины? Мои туфли не для ходьбы в лесу.

Федя взглянул на черные лакированные «лодочки» на ногах Ольги и промолчал.

— Не нравится мне эта затея. — Голос девушки дрожал. — Зачем забираться так далеко? Почему нас никто не встречает? Может, их опять нет?

— Все на месте и ждут вас, — раздался мужской голос. На крыльце сторожки стоял Капустин.

— Дмитрий Николаевич, — обрадованно крикнула Ольга, — я уж думала, мы не найдем вас в лесных дебрях!

Капустин молча посторонился, пропуская приехавших.

— Здравствуйте, друзья! — весело сказала Ольга, войдя в полутемное помещение.

Острые глаза ее сразу разглядели присутствующих. Здесь были члены подпольного бюро, возвратившийся к партизанам Леня Росинкин и еще несколько незнакомых людей в защитных гимнастерках — должно быть, партизаны из отряда Капустина. Среди них сидела пожилая женщина, низко, до бровей, повязанная выцветшим от солнца платком. Ее Ольга смутно припомнила: кажется, до оккупации она работала поваром в детском саду, а потом куда-то исчезла.

Никто не ответил на приветствие девушки. Ей стало не по себе. Ольга невольно обернулась, ища Фреда. Но и он показался ей другим. Губы юноши были плотно сжаты. Глаза смотрели сурово и печально.

Капустин сел на плоский камень у входа. Рядом с ним пристроился Федя. Все места были теперь заняты.

— Куда же мне сесть? — с невольной робостью спросила Ольга.

Один из партизан молча подкатил к ней валявшийся в глубине помещения пенек и жестом пригласил ее сесть.

Прошло несколько минут тягостного молчания. Капустин поднялся.

— Сегодня на рассвете фашисты казнили нашего боевого товарища, секретаря подпольной комсомольской организации Настю Кудрявцеву, арестованную во время выполнения партийного задания. Предлагаю почтить память героически погибшей девушки вставанием.

Все поднялись. Встала и Ольга. В ушах у нее звенело. Тело сотрясала противная мелкая дрожь.

По знаку Дмитрия Николаевича все опять сели. Он тихо сказал:

— Веди собрание, Медведев! Ты являешься заместителем Насти...

— На повестке сегодняшнего собрания у нас один вопрос. — Голос Жени звучал сухо. — Суд над предателем! Над человеком, по вине которого погибла Настя, арестован начальник партизанской разведки капитан Кравцов, давно находится в застенках гестапо дедушка Захар Игнатьевич... Они, как и другие, которых мы потеряли, до последних дней считали предательницу Ольгу Сергееву своим единомышленником и другом.

— Нет! — прозвучал отчаянный крик. — Нет, это неправда, это не я! — В голосе Ольги слышался животный страх. Лицо ее побелело, она с мольбой смотрела на Капустина.

— Товарищ Федор, — жестко сказал Капустин, обходя взглядом Ольгу, — расскажите, что вы знаете по этому делу.

Федя встал и рассказал о том, как после ареста Насти, когда тень недоверия упала на него, он поклялся, что узнает правду, разоблачит предателя.

Неожиданным ударом было для него появление девушки в кабинете шефа гестапо.

— Сомнений не оставалось. Да и сама Ольга не стала скрывать, считая меня гитлеровским шпионом.

— Он лжет, лжет! — снова вскрикнула Ольга. — Не верьте, товарищи! Сам же говорит, что работал у немцев осведомителем.

Федя горько усмехнулся.

— Значит, записка, которая погубила Кравцова, тоже ложь? Ведь это вы писали ее?

Он достал из кармана сложенный вчетверо квадратик бумаги, передал его Капустину.

— Я бежал, чтобы предупредить Бориса Захаровича, но... опоздал. К несчастью, он был в городе и встретился с Ольгой.

Гневный шум пронесся по рядам присутствующих. Записку передавали из рук в руки. Текст ее, подписанный условным паролем членов бюро подпольного комсомола, гласил:

«Ваша племянница очень больна. На выздоровление нет надежды. Ничем не рискуя, можете навестить ее сегодня от шести до семи вечера. Хозяйки дома не будет».

— Сергеева не знала, что Мария Яковлевна наша связная, — добавил Федя. — Только это и спасло ее от неизбежного ареста. Что произошло с Кравцовым, вы знаете.

Федя умолк. Потом презрительно добавил:

— Ольге все равно, кого продать, лишь бы выгодно. Она недавно получила тысячу марок на туалеты...

Ольга вдруг истерически зарыдала, упала на колени перед Капустиным.

— Выслушайте меня, умоляю... Я не виновата.

Она пыталась поймать руку Капустина. Тот брезгливо отстранился.

— Мы не вынесем приговора, не выслушав вас. Но перед судом народа надо говорить правду.

— Приговор? Какой приговор? — Ольга захлебывалась от слез. — Вы же меня давно знаете, милые, дорогие! Я здесь росла и училась. Школу раньше Лени кончила. Он еще смеялся — «без двух пятерок отличница». Помнишь? Ты же с Настей был на нашем выпускном балу...

Сердце Лени пронзила острая боль. Как смеет она говорить о Насте! Он невольно шагнул к Ольге, а та торопилась, будто в бреду:

— Я виновата, но совсем немного, чуть-чуть... Они обманули меня, проклятые фашисты, они обещали, что не причинят никому вреда, просто поучат немного молодежь.

— Поучат в тюрьме? — гневно спросил паренек, сидевший на земле. — Зачем ты это сделала? Ради денег, ради легкой жизни?