Екатерина Неволина - Секира Перуна

Ночь, как ни странно, прошла спокойно.

Весь следующий день компания провела за раскопками, а к вечеру стало ясно, что открылся еще один культурный слой. Плита казалась такой древней, что было страшно подумать, когда и кто вычертил на ее поверхности странные символы.

– Это алтарь, посвященный Перуну, – объявил Семен Николаевич.

И, словно в подтверждение его слов, сверкнула яркая молния, с небольшим запозданием сопровождающаяся оглушительным раскатом грома.

– Символично, – заметил Глеб. – Похоже, мы нашли-таки то, что искали.

Небо стремительно темнело, словно кто-то невидимой всевластной рукой задергивал плотные шторы из свинцовых туч.

Северин, вонзив лопату в землю, отер со лба пот. Сердце стучало о ребра испуганной птицей. Тревогой, казалось, был пропитан весь неподвижный воздух. Наверное, это просто предчувствие грозы, но ему хотелось выть, запрокинув лицо к темному небу.

Глеб приложил ладонь к искореженной поверхности алтарной плиты и вздрогнул. На миг парень увидел другую грозу – когда, казалось, сами небеса грозят обрушиться на жалкую горстку жмущихся друг к другу людей, темные капли старческой густой крови и услышал хриплый, сорванный голос, извергающий проклятия:

– Прокляты будьте, собаки, забывшие свои корни! Не будет вам милости от богов! Будете вы страдать и рвать друг друга, как голодные псы! Не знать вам вовек покоя! Будьте же вы прокляты!

Этот крик отозвался в голове Глеба такой мучительной болью, что парень пошатнулся и оперся на стену ямы, чтобы удержаться на ногах.

– Сейчас ливанет! – прорычал тем временем руководитель экспедиции, пытаясь перекричать очередной судорожный приступ грома. – Надо бы закрыть чем-то яму, а то вмиг затопит!

Словно дожидаясь этой команды, первая тяжелая капля упала Северину на лоб, скользнула к углу глаза, а оттуда, должно быть, считая себя слезой, скатилась по щеке.

– Сегодня четверг, Перунов день. И гроза… Может быть, нужно закончить начатое и поднять плиту? – спросил Глеб, хмурясь.

Археолог покачал головой.

– Говорю же: затопит! – раздраженно ответил он. – Все, вылезаем, надо яму получше накрыть.

Они стали выбираться из ямы, но обычно ловкий, Северин вдруг поскользнулся и упал, приложившись головой о плиту. Мелькнула ослепительная вспышка молнии, и он вдруг опять оказался в знакомом уже черно-белом негативном мире.

Качали ветвями белые деревья, но не было слышно ни единого звука. Северин в этот раз отчего-то не боялся – он знал, что никто и ничто не посмеет тронуть его, пришедшего теперь по приглашению.

Та же женщина, что пугала его в прошлый раз, бесшумно появившись среди деревьев, склонилась в низком поклоне. Но Северин уже не смотрел на нее, потому что навстречу ему шел старик – невысокий, крепкий, с густой седой бородой и суровым, изборожденным многими морщинами, лицом.

– Ну здравствуй, здравствуй, родич, – услышал парень голос, раздававшийся, кажется, в его собственной голове.

– Почему ты называешь меня родичем? – немного робея, ответил парень, уже догадываясь, что видит перед собой великого бога.

– Как же ты мне не родич, если в тебе – кровь моего брата Велеса? – спросил старик, так и не разомкнув уст. – Крови той всего-то капля, но и того достаточно, больше смертному и не вынести.

– Я потомок Велеса?

Вот, действительно, странная новость.

– Ты, кто же еще. Потому и далась тебе Велесова книга, потому и склонился перед тобой ее хранитель.

– Но… тогда… – он хотел спросить о своих настоящих родителях, но не успел – старый бог покачал головой, и вопрос стал ненужным – нет их уже в яви, перешли в темное царство нави – мира мертвых. Это осознание наполнило душу болью.

– Ты последний, волчонок, – словно бы усмехнулся старик.

– А Глеб… – вдруг вспомнил Северин. – Он, должно быть, тоже сын могущественных родителей?..

– Безродный отец его, и мать безродная. Оба погибли от пьянства. Только не говори своему другу, огорчится.

Северин наклонил голову, задумался. Прошлое, казалось ему, осталось за толстым стеклом, подернутым толстым слоем паутины. Даже лицо Арины поблекло, стерлось, словно на старой фотографии.

– Я умер? – спросил он вдруг.

– Нет, еще рано. Считай, заглянул в гости…

– А она… – Парень оглянулся на застывшую в полупоклоне жрицу.

– Не бойся, она больше не будет пытаться причинить тебе вред. И знай, она сказала истину: пришло время выбора и время расплаты, и в твоих руках сейчас очень многое, волчонок. Смотри не ошибись.

Старик вдруг прикоснулся к его лбу. Это прикосновение было мягким, едва ощутимым, и в то же время Северина пронзила боль, заставив тело выгнуться дугой.

Он зарычал и открыл глаза, но от ослепительной боли, словно выбелившей все вокруг, не мог еще видеть.

– Тихо, тихо, – ласково зашептал знакомый голос.

Нежная рука коснулась лба, промокнув с него кровь.

– Не везет тебе… Все время по голове достается…

Сквозь белую завесу мглы медленно проступало родное лицо. Арина. Вот она – здесь, не в далеком прошлом!

– Очнулся? – послышался голос Глеба. – Ну как ты?..

В мир возвращались звуки. Было слышно, как бьет о крышу палатки дождь.

– Мы вытащили тебя, едва успели сюда принести и кое-как прикрыть раскоп, когда хлынул дождь, – пояснила Арина, заметив его рассеянный, с трудом фокусирующийся взгляд.

Северин попытался кивнуть, но едва мог шевелиться. И вправду, не везет ему. А в голову лезло множество вопросов – неужели он и вправду разговаривал с Перуном? Или это просто бред, последствие удара?.. Что правда и что неправда и как во всем этом разобраться. Хотя… в наличие предателя он не верит. Нет его среди команды и быть не может.

Где-то рядом бабахнуло, словно Перун, прислушивающийся к мыслям парня, вступил в полемику. А потом барабан дождевых капель замолк.

– Смотри-ка, только-только лило как из хорошего душа, а сейчас уже дождь закончился, – задумчиво проговорил Глеб, выглянув на улицу.

Северин приподнялся и неожиданно понял, что ему стало лучше, как будто последний раскат грома не только послужил сигналом к окончанию ливня, но еще исцелил слабость и головную боль.

Парень потянулся и встал.

– Погоди! – окликнула его Арина. – Тебе, наверное, вредно. Лучше полежи еще немного.

– Нет, я в лесу посижу, на свежем воздухе, – откликнулся Северин, – мне там легче будет.

– Это правда, лес его исцеляет, – подтвердил Глеб.

Северин вылез из палатки и разулся. Мокрая трава приятно холодила ноги. Из соседней палатки доносился раскатистый бас Семена Николаевича, с упоением рассказывавшего девочкам очередные сказки.

Воздух после грозы посвежел и был таким сладким, что Северин все никак не мог надышаться.