Екатерина Неволина - Секира Перуна

– Северин! Северин! – парень моргнул. Глеб стоял перед ним, тряся его за плечи что есть силы. – Да очнись же!

Над Ариной хлопотала Александра. Никита с трофейным ружьем стоял у края раскопа, вглядываясь в окружающую темноту. Динка с белым как мел лицом забилась в угол ямы, не обращая внимая, что сидит по пояс в грязи.

– Один из них успел выстрелить. – Глеб опустил голову. – И она закрыла тебя. Собой.

– Северин, она зовет тебя, – голос Александры казался сухим и ломким.

Парень наклонился над Ариной, остановившимся взглядом уставившись на ее разметавшиеся волосы, осунувшееся, побледневшее лицо, широко распахнутые глаза. Ее голос был таким тихим, что Северину пришлось склониться к самым губам девушки.

– П-прости меня, пожалуйста.

– Молчи, тебе нельзя говорить. – Он прикрыл ее губы рукой и почувствовал на пальцах горячий обжигающий поцелуй.

– Я люблю…

– Саша. Где у нас аптечка? Ей нужен адреналин.

– Глеб, прикроешь меня, эти могли недалеко уйти.

– Ну что же вы стоите?! – крикнул он, видя, что друзья не трогаются с места.

– Северин, – Александра, мягко, осторожно, как будто он был стеклянный, взяла его за руку. – Ей уже ничем не поможешь, поздно.

Мир дрогнул, Северину показалось, что стены раскопа обрушиваются на него, грозя похоронить его под тоннами земли. Разум отказывался воспринимать происходящее.

«По крайней мере, в этой могиле я буду не один», – мелькнула случайная мысль. Жалобно, словно голодный котенок, всхлипнула Динка, и этот звук, как ни странно, вернул Северина к реальности. – Но им-то здесь, делать нечего. Надо сначала вывести их отсюда. Я отвечаю…»

Он поднял голову. Глебу пришлось приложить усилия, чтобы не шарахнуться от друга. На него снова глядел тот спокойный и безжалостный Северин, который играл с людьми, как кошка с мышью. Который едва не убил его.

– Никита, они все еще там?

– Похоже, что да, – Никита приподнял голову над краем раскопа, и не замедливший грянуть выстрел подтвердил его правоту.

– Надо думать, как выбраться отсюда. Никто не заметил, где они засели?

– Ты в порядке? – Александра смотрела на него с тревогой и участием.

– Да, да, – он помотал головой, – потом…

– Внизу, левее дуба засели, – прогудел Никита.

– Глеб, прикроешь меня. – Северин подобрал ружье.

Голова была ясной, а откуда-то изнутри поднималась, нет, не кровавая пелена, ледяной кристальный холод, наполнявший тело силой и гибкостью.

– Никита, подсадишь меня, а потом подбросишь, когда громыхнет посильнее. – Ливень не утихал, и раскаты грома слышались один за другим. – Семен Николаевич, посмотрите за девочками!

Археолог рассеянно кивнул.

Они погасили прожектор и сгрудились у края раскопа.

– Раз, два, – начал отсчет Северин, слыша, как в небе начинают ворочаться огромные каменные глыбы. – Три!

Громыхнуло так, что все на мгновение ослепли и оглохли. Подброшенный Никитой, Северин выскочил из ямы, разворачиваясь в сторону врага. Он увидел их сразу. Две тени у подножия кургана, исходившие страхом и растерянностью.

На миг перед ним встало бледное лицо Арины. «Они убили ее, они знали, что она в яме, и все равно стали стрелять», – Северин отогнал непрошеные мысли и нажал на спусковой крючок. Ружье щелкнуло. Осечка. Еще раз, опять осечка. Похоже, оружие не пережило падения и купания в грязевой ванне. Наконец Северина заметили, и ночь расцвела вспышками выстрелов.

С трудом уклонившись от пули, он метнулся к ближайшим кустам, всей шкурой чувствуя, что не успевает. Вдруг Северин понял, что стреляют не в него. Он оглянулся. Во весь рост с диким ревом на врагов бежал Никита. Ружье в его руках выплевывало рыжие хвосты пламени. Северин увидел, как одна из черных фигур упала, сломавшись пополам. Опять грохнул выстрел, и Никита, покачнувшись, стал медленно оседать на землю, но Северин был уже рядом с дубом.

Прижавшись к мокрой, бугристой коре, он подобрался для прыжка, как вдруг почувствовал, что дерево, земля под ногами ходят ходуном.

«Да что такое?!» Он едва успел отскочить в сторону, как зигзаг молнии ударил в старое дерево. Вспышка, но вместо бушующего пламени Северин увидел, как дуб медленно, с треском и скрежетом, раскрылся.

Глеб клял себя на чем свет стоит. За то, что расслабился и пропустил нападение. За то, что не взял оружие из палатки. После появления бандитов и встречи с Яном его вообще не следовало выпускать из рук. После того как Никита выхватил у него ружье и бросился во тьму, он мог только бессильно наблюдать. Или нет.

– Саша! Семен Николаевич! Взяли Дину и быстро в лес. По той стороне кургана. Вас там не видно и сейчас им не до вас.

– Но как же ты?

– Надо помочь Северину и Никите.

Глеб вгляделся в ночную тьму, и тут молния ударила в большой старый дуб у подножья кургана, на мгновение осветив все кругом. Но дерево не загорелось, а тяжело, медленно, как старик, опускающийся на стул, раскрылось.

В середине дуба, освещенный странным синеватым сиянием, висел длинный массивный предмет, напоминающий не то палицу, не то огромный каменный топор. С коры дерева срывались маленькие молнии, воздух искрил, и казалось, топор окружен причудливой серебристой сетью. Глеб увидел, как Северин медленно, осторожно скользнул к дубу, и серебристая завеса разошлась перед ним. Глеб услышал гул множества голосов. Здесь стоны смешивались с криками ярости, словно шла великая битва.

«Да будет славно русское воинство!» – различил он чей-то клич и вдруг понял, что на миг приоткрылась дверь в то, что древние скандинавы называли Вальгаллой – небесным чертогом, где пируют павшие в бою воины. Перун – бог воинов, и в мире его вечно жива память обо всех великих битвах.

Глебу стало страшно, когда он подумал, сколько мощи в Секире старого бога. Нужно ли выпускать ее в мир? Удастся ли справиться с ее разрушительной силой?

Но Северин уже схватил топор и описал круг над головой, молния сорвалась с небес и ударила в подножие кургана, осветив тело Никиты и съежившегося у подножия человека в черном штурмовом комбинезоне. Глебу казалось, что тело друга растет на глазах, увеличиваясь в размерах. Волосы у него на голове зашевелились, а руки стало покалывать от легких уколов тока. Он буквально ощутил, как от дуба расходятся волны чудовищной силы, от которой гнутся деревья и приникает к земле трава. Старый бог жаждал пробуждения. И крови.

Съежившийся у подножия человек издал вопль ужаса и, дав несколько выстрелов, вслепую, не разбирая дороги бросился в лес.

Нападающие в панике отступили.

Северин огляделся, словно недоумевая, куда делись враги, или пытаясь отыскать себе новых. На один бесконечно долгий миг Глебу показалось, что сейчас он бросится на друзей, ослепленный кровью и жаждой убийства.