Алексей Коробицин - Тайна музея восковых фигур

Джо всегда было некогда. И, если ему приходилось где-нибудь задерживаться, он вскакивал, пересаживался с места на место, ходил по комнате, нетерпеливо заглядывал в окна. Никто не знал, где жил этот человек и есть ли у него семья. Правда, ходили какие-то неясные слухи о том, что он содержит детей известного преступника, казненного на электрическом стуле несколько лет назад. Однако он упорно отрицал это и очень не любил, когда его расспрашивали.

Он начал говорить, как только вошел, и за это время ни одной минуты не сидел спокойно: ходил по комнате, внимательно разглядывал книги на этажерке, играл с пресс-папье и даже зачем-то заглянул в чернильницу. Тем не менее он ни разу не отвлекся от разговора.

— … Ну, вот и все, — заключил он свой рассказ о том, что произошло в Музее восковых фигур несколько более подробно, чем это было изложено в газете. — Это, так сказать, официальная версия. В газетных сообщениях ты, конечно, заметил уйму противоречий. Это бывает. Но тебе следует ознакомиться с данными, которыми располагает полиция. Я уже договорился с Карриганом… Пошли!

— Куда идти? С кем это встречаться? И, главное, зачем? — запротестовал я. — Так не пойдет, Джо. Ты мне должен все объяснить, или я вообще пошлю ко всем чертям эту сумасшедшую затею!

— Ну хорошо, хорошо! — Джо внимательно прислушивался к доносившемуся откуда-то снизу церковному перезвону. — Никак, свадьба! — воскликнул он и лег животом на подоконник, но тут же вскочил и, распахнув пиджак, уперся руками в бока, словно битый час толковал мне одно и то же. — Я же тебе говорю: Карриган, полицейский инспектор, который ведет это дело. С неба звезд не хватает, но, в общем, не хуже других. Вот с ним-то мы и должны встретиться. В музее. Он уже, наверное, там. Теперь тебе понятно?

— Да, но захочет ли он нам что-нибудь сказать… — пробормотал я с тайным желанием отложить эту встречу.

Откровенно говоря, я испытывал такое чувство, словно мне предстоит окунуться в какую-то липкую грязь. Мне чудились чьи-то шаги в тюремных коридорах, бледные лица за решеткой и перекрестный допрос матерого убийцы… Ведь следствие еще не закончено!

— Об этом не беспокойся. Ты еще не знаешь силу РГМ! Да и любой полицейский Соединенных Штатов из кожи будет лезть, чтобы прославиться в газете. А тут — детективная повесть, да еще и автор — сам Мак Алистер..

Джо говорил серьезно. Тем не менее я сунул в рот погасшую трубку и свирепо взглянул на него.

— Кроме того, это же великолепный материал! — продолжал Джо и сел на край моего письменного стола. — Пойми, старик, классический детектив! Здесь есть все условия, которые предъявляет к такой литературе твой знаменитый коллега Герберт Прайс… — Джо стал загибать пальцы. — Убийство произошло в закрытом помещении — раз. Убийца скрылся, оставив за собой следы, — два. Читатель должен подозревать нескольких лиц — три…

— Все ясно! — перебил я. — В роли Шерлока Холмса будет этот самый Каррингтон…

— Карриган, — поправил меня Джо, не замечая иронии.

— А за неимением доктора Ватсона придется мне самому взяться за эту роль и все время задавать идиотские вопросы, чтобы подчеркивать блестящий ум сыщика Картинга…

— Карригана, — терпеливо поправил меня Джо. — А в общем, что же — эта схема действует безотказно! Можешь быть уверен, что читатель на тебя не будет в обиде. Ты делаешь успехи, Мак. Поздравляю! Что касается названия, то оно само напрашивается: «Убийство среди кукол». Это будет лучшим детективом года. Увидишь!

Мне показалось, что в глазах Джо блеснула насмешка. И я встал, чтобы серьезно с ним поговорить, но он бросился к вешалке, накинул на меня пиджак, нахлобучил на мою голову шляпу и буквально стал выталкивать из кабинета.

— Пошли, пошли, старина! Некогда сейчас заниматься разговорами. В Нью-Йорке ежедневно происходят десятки убийств, и все они чем-то похожи друг на друга. Так же, как и детективные романы…

В то солнечное утро, когда мы с Джо шли по асфальтовым дорожкам парка аттракционов Кони-Айленда, на пути нам попадались лишь женщины с детскими колясками да одинокие небритые мужчины в помятой одежде и с блуждающим взглядом. Было еще слишком рано. Закрытые балаганы и аттракционы, освещенные ярким дневным солнцем, выглядели удивительно убого. Через открытые двери ресторанов и баров виднелись сдвинутые мраморные столики с нагроможденными на них стульями; остро пахло мылом и прокисшим пивом; гулко, как в церкви, звучали голоса.

Неподвижно застыли облепленные рекламами гигантские колеса, а нелепые морды лакированных лошадей на заснувших каруселях казались усталыми и злыми.

— Знаменитые сыщики бывают только в романах и в кино, — говорил мне Джо, уверенно сворачивая с одной дорожки на другую. — В действительности же есть только ремесленники. И все они — кто лучше, а кто хуже — усвоили нехитрые законы криминалистики. Карриган не исключение — он исполнительный служака из рядовых полисменов, человек ограниченный, но дело свое знает. Впрочем, ты сам скоро убедишься, что дело это не такое уж сложное… Но вот мы и пришли.

Джо кивнул на почерневший от времени двухэтажный кирпичный дом, который стоял в стороне от балаганов. Над входом, между двумя железными фонарями времен газового освещения, поблекшая вывеска гласила: «Музей восковых фигур». На крыльце, возвышаясь над небольшой группой зевак, стоял полисмен. Двери за его спиной были закрыты. На одной из них белела заплата из свежевыстроганных досок.

Двухэтажный кирпичный дом, который стоял в стороне от балаганов.

Бесцеремонность, с которой Джо растолкал толпу, безусловно вызвала к нему почтительное отношение.

— Смотри, сыщик! — сказал кто-то громко. — Вон тот, с трубкой.

Проклятая трубка! Можно подумать, что я нарочно корчу из себя сыщика…

— Как дела, Крис? — приветствовал Джо полисмена и кивнул на меня. — Это свой. Шеф еще там?

— Угу! — промычал полисмен, отвечая небрежным взмахом руки.

Он явно позировал. Какой-то юнец наводил на него дешевенький фотоаппарат и, напряженно оскалившись, беспрерывно щелкал затвором.

Джо толкнул дверь и быстро стал подниматься по мраморной лестнице со стертыми, грязными ступенями.

Здесь, на этой лестнице, произошло убийство, и, может быть, эти пятна… Было прохладно и не очень светло — свет скупо проникал через два узких окна, расположенных высоко над лестничной площадкой. Я невольно стал оглядываться. Мне казалось, что я сейчас увижу нечто необыкновенное, но ничего не заметил, кроме нескольких плит мрамора, сложенных на нижних ступенях лестницы. Тихо и спокойно, ничто не напоминает о трагедии. А ведь мне придется писать о том, как по этим ступеням крался бандит, как он жестоко расправился со своей жертвой… Боже мой! Я ведь никогда не был репортером и просто не сумею этого сделать, не сумею…