Бус Таркинтон - ПЕНРОД И СЭМ

Надрывающие душу насмешки продолжались и по дороге домой. Развеселившиеся одноклассники не скупились на язвительные выкрики, и, что было всего ужаснее, в этой травле принимали участие даже девочки.

– Эй, Пенрод! – кричали одноклассники. – Как поживают твои красивые волосы?

– Ну, Пенрод, когда ты получишь согласие родителей?

– А какие там у тебя глаза, Пенрод? Небесные?

– Ну-ка расскажи, Пенрод, хорошо было стоять при луне?

И они все кричали и кричали, и для своих насмешек выбирали именно то, что тяжелее всего переносить на людях.

Но и дома Пенрод не нашел желанного успокоения. Причиной своих несчастий он искренне считал Маргарет. Он жаждал увидеть ее, чтобы прямо, без обиняков высказать все, что думает о ее письме. Однако его ждало разочарование: выяснилось, что Маргарет сегодня не будет за ленчем.

История умалчивает, сколько времени Пенрода продержали после уроков. Доподлинно известно лишь то, что держали его долго. Его отпустили домой только после того, как он сочинил обстоятельное письмо на интересную тему. Оно называлось «О жизни в школе», и писал его Пенрод под непосредственным руководством мисс Спенс. Она же прочла ему гневную нотацию о том, как относятся к чужим письмам честные люди и как – нечестные.

После этого она возвратила ему письмо, снабдив эту акцию строгим наказом вернуть его владелице, во всем ей признаться и попросить прощения. Мисс Спенс добавила, что как раз собиралась позвонить Маргарет. Услышав это, Пенрод понял: от объяснений с сестрой увильнуть не удастся.

Словом, день выдался на редкость скверный даже для среды, и к тому времени, как Пенрод покинул школу, в его груди пылал жаркий пламень анархизма. Для полной точности состояние Пенрода следует уподобить не анархисту, а бомбе, внутри которой уже тикает часовой механизм. Не хватало только анархиста, который приведет зловещее устройство в действие.

Пенрод шел по улице, и лицо его было чернее ночи. В мозгу его пульсировала всего одна фраза: Ну, я им еще покажу!» Она звучала подобно боевому маршу и звала к отмщению. Это был вызов, но не простой. Пенрода сейчас не устраивала Вселенная в целом, и он вступил с ней в единоборство.

Правда, походя, он не погнушался вступить в поединок и с, так сказать, мелкой составляющей Вселенной. Увидев возмутительно беззаботного воробья, который весело чирикал на фонарном столбе, Пенрод тут же запустил в него камнем. Но воробей не перестал чирикать, он просто не обратил внимания на то, что камень пролетел на полосок от него. Лишь звон разбитого фонаря заставил воробья улететь. Но к этому времени Пенрод решил тоже спасаться бегством и устремился вперед с такой скоростью, что совсем немного уступал воробью.

Пенрод свернул на соседнюю улицу и вскоре оказался перед собственным домом. Он вошел внутрь и протопал вверх и вниз по лестнице. Зайдя в библиотеку, он обнаружил Маргарет. Она сидела и читала книгу. Он с брезгливым видом подошел и швырнул ей письмо.

– Можешь взять эту чушь, – с горечью произнес он, – мне она не нужна!

И, не дожидаясь ответа, выбежал из библиотеки, а затем – и из дома.

– Ну, я им еще покажу! – пробормотал он.

И тут его изверившийся взгляд упал на верного друга и соратника Сэма Уильямса. Он стоял на противоположной стороне улицы и беседовал с Мейбл Рорбек, своей миловидной партнершей из Вечерней школы танцев, которую и он, и Пенрод с ненавистью посещали каждую пятницу. Мейбл была маленькой, застенчивой девочкой, но Пенрод подозревал, что Сэм находит привлекательными даже две ее тоненькие косички.

Сэм очень стеснялся своего чувства и никогда не говорил, что влюблен в Мейбл. Встреча произошла случайно. Нельзя сказать, чтобы Сэм не обрадовался. Наоборот, сердце у него забилось от волнения, и все-таки он чувствовал себя довольно неловко и никак не мог найти подходящей темы для разговора. В общем-то, перед ним стояла трудная задача. Не так-то просто беседовать с особой, которая постоянно от тебя отворачивается, балансирует то на одной, то на другой ноге, а на все расспросы отвечает одинаковым «угу», – и когда соглашается, и когда хочет возразить.

Вот почему к тому времени, как появился Пенрод, нервы Сэма были на пределе. Нетрудно себе представить, что он испытал, когда услышал ехидные возгласы Пенрода:

– О! Сэмми! И Мейбл тоже тут! Ха-ха-ха!

Сэм содрогнулся. Мейбл перестала балансировать на одной ноге. И оба они стали отыскивать взглядами владельца голоса, который и он, и она так хорошо знали. А тем временем голос раздался вновь. Теперь Пенрод разразился очень обидной дразнилкой:

– Нахал, – обретя вдруг дар речи, сказала мисс Рорбек.

В гневе мы часто бываем неразумны, и все свое негодование она обратила на ни в чем не повинного Сэма. Она пренебрежительно вскинула голову и ушла, даже не попрощавшись.

Сэм потащился за ней.

– Мейбл, Мейбл, – жалобно канючил он.

– Я же не виноват. Это все Пенрод.

– Меня это не колышет, – капризно сказала она.

И тут голос раздался снова.

И тут Мейбл совершила один из тех поступков, которые совершенно сбивают с толку представителей сильного пола. Она состроила гримасу, однако адресовала ее не Пенроду, прячущемуся за деревом, а снова ни в чем не повинному Сэму, который и без того был убит горем.

– Вам незачем больше ковылять за мной, Сэм Уильямс! – сказала она, не обращая внимания на то обстоятельство, что Сэм не ковылял, а шел вполне нормально.

И она быстро побежала по улице.

– Беги, раб, беги! – весьма некстати крикнул Пенрод.

Он хотел еще что-то добавить, но Сэм пресек это поползновение. Пенрод довел его до бешенства, и он, как зверь, кинулся к дереву во дворе Скофилдов, за которым скрывался обидчик.

Попади Пенрод в такую ситуацию в другой день, он бы попросту пустился бежать и, сохраняя спокойствие, бросал бы через плечо какие-нибудь обидные реплики, чем раздразнил бы преследователя еще больше. Но сегодня была среда, и после всего, что пришлось пережить, Пенрод не был расположен убегать от Сэма. Он вышел из-за дерева и ожидал нападения.

– Ну, покажи на что ты способен! – вызывающе произнес он.

Но Сэм не стал терять времени на ответ.

– Сейчас я тебе вправлю мозги!

Вот и все, что он счел нужным сказать перед началом боевой операции. Затем он головой вперед атаковал любителя дразниться, и оба мальчика, сцепившись, повалились на землю. Они колотили один другого, сжимали, пинали. И как об этом ни прискорбно говорить, но придется признать очевидное: они дрались.