Бус Таркинтон - ПЕНРОД И СЭМ

Через некоторое время они встали на ноги, помахали руками и опять начали драться, затем снова рухнули на нашу многострадальную Землю, которая, как известно, многое может стерпеть. Потом они опять встали и принялись наносить один другому удары. Часть ударов попадала мимо, и все-таки многие достигали цели и были достаточно болезненны. Из-за этого на глазах у обоих выступили слезы, которые обильно текли по щекам, хотя мальчики и не думали плакать. Между ударами они успевали обменяться парой-другой ласковых слов:

– У тебя точно башка не варит!

– Я тебе покажу «не варит»!

– Ну, и дурак же ты!

Этими и подобными любезностями они уже успели обменяться по несколько раз.

Именно в это время к дому Скофилдов подошел двоюродный дедушка Пенрода – мистер Слокум. Этот достойный пожилой человек шел навестить миссис Скофилд, которая доводилась ему племянницей. Он уже приближался к входной двери, когда вдруг из зарослей возле забора услышал злобные выкрики, и, преисполнившись самых благих намерений, сменил курс. Взяв на себя роль миротворца, он решительно зашагал к забору.

– Ай-ай-ай, мальчики, – сказал он, приблизившись, – и вам не стыдно?

Но, против его ожидания, противоборствующие стороны явно не нашли в этих словах ничего необычного и продолжали свое черное дело. После этого достойный мистер Слокум счел, что ему не остается ничего иного, как принять непосредственное участие в происходящем. Правда, перейдя от теории к практике, он моментально убедился, что представлял себе проблему в несколько упрощенном виде. Прежде чем ему удалось разнять двух поссорившихся друзей, он испытал на собственном теле дотоле неизведанное ощущение насилия. Нельзя сказать, чтобы это новое чувство заставило его пожалеть о бесцельно потерянных годах. Тело его болело от пропущенных ударов, костюм пришел в беспорядок, шляпа слетела с головы, и настроение резко упало. Во имя истины следует упомянуть и то, что когда шляпа слетела с его головы, он прибег к очень сильным выражениям. Столь сильным, что будь обстановка чуть поспокойнее, оба мальчика наверняка наградили бы двоюродного дедушку Слокума чрезвычайно заинтересованными взглядами.

Но обстановка была неспокойная, и мальчики ничего не заметили.

– Я тебе покажу! – кричал Сэм. – Советую тебе не разговаривать со мной. Если, конечно, хочешь остаться живым! А то я тебя отделаю еще сильнее, Пенрод Скофилд.

Пенрод пискнул. Это произошло потому, что на какое-то мгновение удар Сэма вывел его из строя. Когда он очнулся, то поспешил выразить негодование в более яркой форме. Однако, как это часто случается, гнев его излился на безобидный предмет, который ровно ничем не был виноват перед ним. Шляпа дедушки Слокума лежала на земле совсем рядом с Пенродом. Пенрод же пребывал в таком раздражении, что неизбежно должен был дать волю чувствам. И он пнул изо всей силы шляпу дедушки Слокума. Удар получился такой удачный, что шляпа взметнулась вверх, описала широкую дугу и приземлилась на мостовую за забором Скофилдов.

Дедушка Слокум испустил горестный вопль и, забыв о своей мирной инициативе, бросился спасать нечто для себя гораздо более важное. Однако конфликт не возобновился. Чудовищный поступок Пенрода привел Сэма в чувство, и сейчас он боялся, как бы его не обвинили в соучастии. И он спасся бегством. Сначала его преследовал сам Пенрод, а потом – голос Пенрода.

– Беги, беги! – кричал он. – Быстрее! Смотри, поймаю, живым не уйдешь! И не вздумай разговаривать со мной, пока…

Тут он умолк. Потому что именно в это мгновение увидел, что дедушка Слокум уже подобрал шляпу и идет назад. Самого беглого взгляда на дедушку Слокума Пенроду хватило для того, чтобы не задерживаться для объяснений с ним. Бывают моменты, когда даже такие бесчувственные и эгоистичные существа, как мальчики, проявляют предельный такт. Сейчас для Пенрода настал как раз такой момент, и он понял, что дедушка Слокум может счесть его извинения слишком навязчивыми. И Пенрод обежав вокруг дома, притаился на заднем дворе.

Там его радостно приветствовал Герцог.

– Уйди от меня! – хрипло произнес Пенрод, сопровождая слова угрожающим жестом.

Верный пес с философским смирением удалился в конюшню. Что касается юного хозяина, то он решил на некоторое время отлучиться из дома. Он быстро прошел через заднюю калитку и ретировался на улицу.

Серое небо свидетельствовало о том, что сгущаются сумерки. Это как нельзя лучше отвечало мятежному настроению Пенрода. Он шел вразвалку, лицо его было мрачно, и он, не переставая, бормотал: «Убежал, как трусливый теленок!» Он презрительно фыркал и, вспоминая, как быстро испарился Сэм Уильямс, добавлял: «Он и есть трусливый теленок!»

Когда он еще немного прошел по улице, до него донеслись ненавистные слова:

– Эй, Пенрод! Ну, как, хорошо было стоять при луне?

И над высоким забором показались две улыбающиеся физиономии.

– Ну, как твои красивые волосы, Пенрод? – вопили они хором. – А согласие родителей ты уже получил? А почему ты решил, что у тебя глаза голубые, как звезды?

Пенрод лихорадочно искал орудие мести. Ничего путного ему обнаружить не удалось, и он удовольствовался самим составом дороги, на которой стоял. Он слепил комки из глины и начал яростно бомбардировать кричащую вершину за бора. Естественно, вскоре из-за укрепленного рубежа полетели ответные комья. И разгорелась битва, которая чрезвычайно напоминала политические карикатуры, где враждующие государственные деятели тоже поливают друг друга грязью. Но Пенрод не рассчитал свои силы. Противник превосходил его числом, к тому же он находился в укрытии.

Комья грязи бывают разные: твердые, мягкие, жесткие, осклизлые, большие и поменьше. Те комья, которые попали в Пенрода, отличались как значительными размерами, так и высокой концентрацией материала. Вот почему, как он ни старался сдерживаться, нет-нет, да и начинал кряхтеть. Наконец, огромный ком угодил ему в живот, отчего он скрючился и зашелся в конвульсиях, несколько напоминающих индейский танец.

Заметив это, враги тут же свесили головы через забор и с деланным сочувствием осведомились:

– Ну, как ты там? Лунный свет не погас?

– Сейчас я вам покажу! – взревел Пенрод.

От обиды он обрел второе дыхание и, схватив солидный ком глины, который предусмотрительно заготовил еще до того, как был ранен в живот, метнул его в обидчика. Это получилось у него так здорово, что враг тут же умолк и рухнул вниз. Его напарник тоже исчез за забором, откуда возобновилась атака. Бой продолжался.

Он разворачивался в сгущающейся тьме. И принял еще более яростный характер после того, как увидеть друг друга сделалось попросту невозможно. Пенрод не собирался сдаваться. Он пыхтел, охал, он совершенно осип от угроз, но продолжал сражаться. Едва различая фигуры, маячащие во тьме, он, тем не менее, был готов защищать улицу от любых пришельцев.