Камил Икрамов - Улица Оружейников

Плечи прошли — все тело прошло. Это правило знает каждый, кто когда-нибудь лазил сквозь заборы и изгороди. Одно движение — и Талиб оказался в соседнем дворе. Он вскочил на ноги и, не оборачиваясь, пригнувшись, побежал к калитке. Только там он решился повернуть голову: совсем рядом с дырой стоял длиннобородый седой старик, видимо, хозяин этого дома. Старик приложил палец к губам и жестом объяснил, что он ничего не видел. Так же жестами старик объяснил, что мальчику надо немного почиститься, чтобы не привлечь к себе внимания на улице.

Первым, кого Талиб увидел, свернув на соседнюю улицу, был дядя Юсуп. Как и предполагал Рахманкул, он шел к Зарифходже, чтобы узнать о племяннике. Не говоря лишних слов — все основное и так было ясно, — дядя с племянником почти бегом направились в квартал, где жили Ширинбай и Зиядулла.

Они вошли во двор братьев-миллионеров так стремительно, что слуги не успели их остановить.

Зиядулла сидел в кресле у письменного стола, что-то писал в бухгалтерской книге и время от времени щелкал на счетах из слоновой кости. При виде незваных гостей он вскочил из-за стола, как будто его вытолкнула пружина.

— Как вы сюда попали? — сказал он вместо приветствия. — Я приказал никого не впускать.

Лицо его было испуганным и одновременно злым. Раньше Талибу казалось, что Зиядулла и Ширинбай люди совершенно различные, непохожие. Теперь он поразился тому, как младший брат похож на старшего. Тот же узкий прищур глаз, те же жесткие складки у рта.

Зиядулла, худой и стройный, вдруг ссутулился и стал похож на коршуна.

— Уходите немедля! — говорил он, наступая на гостей, оторопевших от еще одной неожиданности. — Я буду рад помочь вам, когда кончится то, что началось сегодня, но сейчас уходите немедля, не то я сам позову стражу, уходите!

Талиб не помнил, как они очутились за воротами дома. Они услышали, как загремел огромный засов, как Зиядулла кричал с террасы на слуг, допустивших такую оплошность.

Тут только дядя Юсуп заметил, что рубашка Талиба сохранила все свои пуговицы. Молча он рванул ее и завернул воротник внутрь.

— Хорошо еще, что нас не видел Ширинбай, — сказал шепотом дядя. — Он сразу передал бы нас в руки эмирских палачей.

Обессиленные и убитые горем, дядя с племянником поплелись по пустынной улице. Спешить им было некуда. Правда, оставался еще дом учителя Насыра, но кто мог поручиться, что он поступит не так, как поступили все их знакомые.

К удивлению, калитка учителя Насыра оказалась незапертой. Двор и дом встретили их тишиной, такой непривычной здесь, где в течение целого дня не умолкали ребячьи голоса.

Семья учителя собралась в одной комнате. Там был он сам, два его старших сына и жена с годовалой дочкой, большеротой девчушкой в коротком шелковом платьице. Ей одной было весело сегодня. Она играла с белым котенком.

Насыр-ака грустно кивнул своим грустным гостям, пригласил сесть и сказал:

— Если вы хотите оставаться, оставайтесь. Только не думайте, что здесь вы в большей безопасности, чем на площади перед цитаделью. Верные люди сообщили мне, что самые худшие опасения подтвердились. Нас всех ждут беды, и пусть аллах даст нам силы пережить это.

Сыновья учителя, Хамид и Камал, молчали. Талиб вспомнил об их споре с отцом и понял, что сейчас сыновья не хотят напоминать отцу о своей правоте. Не время.

Словно угадав, о чем думали другие, Насыр-ака добавил:

— Я родился в Бухаре, я правоверный мусульманин, я верю, что волос не упадет с головы человека, если того не захочет аллах, но… — Учитель вздохнул и опустил голову. — Но я хотел бы, чтобы дети мои были сейчас не здесь, а в Самарканде или в Ташкенте. Чем дальше, тем лучше.

Приближались сумерки, и муэдзины на минаретах Бухары прокричали свой обычный призыв к вечерней молитве. Все собравшиеся в доме учителя облегченно вздохнули. Взрослые и дети молились истово и от души благодарили аллаха за то, что он сохранил их.

Но, к сожалению, день еще не кончился.

Стоя на коленях, словно завороженные торжественными словами молитвы, люди услышали шум на улице и во дворе дома. Не все, наверно, услышали этот ни на что более не похожий шум одновременно. Кто-то, возможно, услышал и понял опасность раньше, кто-то позже, но молитву не прервал никто. Низко кланялись пустой стене учитель Насыр, вся его семья, кроме несмышленой девчушки, дядя Юсуп и Талиб.

«Защитники веры» или «Непобедимые львы» — трудно было судить, кто эти вооруженные бандиты, к какому именно отряду они принадлежали, — ворвались в комнату, не обращая внимания на то, что их жертвы в данный момент общаются непосредственно с самим всевышним, стали избивать ногами и палками коленопреклоненных людей.

Бандитов было много, человек двадцать или двадцать пять. В комнате сразу стало тесно и душно. Брань нападающих, испуганный вопль матери, едва успевшей схватить девчушку на руки, и глухие звуки ударов слились воедино. Бандиты, впрочем, не столько занимались избиением, сколько старались одновременно с побоями обшарить карманы вероотступников. Они сорвали серебряные браслеты с рук жены учителя, схватили огромные, похожие на репу, часы дяди Юсупа и добыли из потайного кармашка золотые монеты, которые он скопил в Бухаре, в мгновение ока стащили почти новые халаты с Хамида и Камала. Кто-то из бандитов кинулся к сундуку и стал набивать за пазуху все без разбору. Видимо, и в соседних комнатах шел такой же грабеж и разорение. Жадность к добыче отвлекла бандитов от той прямой цели, ради которой их сюда привел начальник, офицер эмирской стражи.

— Вяжите их, вяжите! — кричал офицер. Этот призыв был выполнен лишь тогда, когда бандиты убедились, что грабить и уничтожать в этом доме больше нечего.

Учитель Насыр, его сыновья, а также дядя с племянником были наконец связаны. Их вывели во двор.

Кто-то из «защитников веры» уже выбегал из калитки, таща на плече мешок муки. Мешок был порван, за грабителем тянулся белый ручеек. Еще двое бандитов волокли за ручки огромный сундук.

Какой-то, очевидно, менее расторопный грабитель держал в руках глобус и с недоумением смотрел на зелено-голубой макет земного шара. Офицер окликнул его, бандит бросил глобус и наподдал его ногой. Шарик слетел с подставки, покатился по террасе и упал и грязь. Другой бандит подцепил его ногой и перекинул через соседский забор. Неожиданно навстречу выходившим из калитки бандитам протиснулся рослый широкоплечий человек.

— Где начальник? — крикнул он, и Талиб сразу узнал голос Рахманкула.

— Тут, — ответил эмирский офицер. — Кто спрашивает?

— Я, — ответил Рахманкул. — Здесь должны быть два важных преступника, два ташкентца, которых я разыскиваю.