Энтони Горовиц - Громобой

Алекс взглянул на Волка. Тот на него даже не смотрел. Что сказать? Попытаться рассказать правду?

— Ну? — Сержант ожидал ответа.

— Ничего не произошло, сэр, — ответил Алекс. — Я просто не смотрел под ноги. Наступил на что-то, и раздался взрыв.

— Будь это настоящая операция, ты был бы уже мертв. Что я тебе говорил? Они совершили ошибку, прислав мне ребенка. Глупого и неуклюжего, который даже не смотрит, куда идет… что вообще недопустимо.

Алекс молчал. Краем глаза он видел, что Волк еле сдерживает улыбку. Заметил это и сержант.

— Что это тебя так развеселило, Волк? Пойдешь обратно и наведешь там порядок. Да, и советую сегодня вечером отдохнуть. Это ко всем относится. Потому что завтра у вас 45-километровый марш-бросок. Никаких пайков. Никаких зажигалок. Вообще никакого огня. Это задание на выживание. Вот если выживете, может, у вас и появится повод для улыбок.

Теперь, спустя ровно двадцать четыре часа, Алекс вспомнил эти слова. Последние одиннадцать часов он провел на ногах, следуя по маршруту, проложенному сержантом на карте. Марш-бросок начался в шесть утра, после невеселого завтрака из сосисок и фасоли. Волк с остальными, хотя они и несли 25-килограммовые рюкзаки, уже давно исчезли далеко впереди. На выполнение задания им было отведено восемь часов. Алексу, учитывая его возраст, — двенадцать.

Шурша ботинками по гальке, он повернул направо. Впереди кто-то стоял. Это был сержант. Он только что прикурил сигарету, Алекс заметил, как тот сунул спички обратно в карман. При виде сержанта Алексу снова вспомнились пережитые им накануне стыд и ярость, и остатки сил покинули его. Хватит с него всех этих Блантов, Джонсов, Волков… вообще всей этой муры. Сделав над собой последнее усилие, он проковылял оставшиеся сто метров, отделявшие его от сержанта, и остановился. По лицу Алекса вперемешку с дождем струился пот. Темные от грязи волосы прилипли ко лбу. Сержант посмотрел на часы.

— Одиннадцать часов пять минут. Неплохо, Салага. Правда, остальные были здесь три часа назад.

Ну и флаг им в руки, подумал Алекс. Но вслух ничего не сказал.

— Ладно, тебе осталось добраться до первого MB. Оно там, наверху.

Палец сержанта указал на утес. Не покатый утес. Отвесный. Перед ними высились шестьдесят-девяносто метров цельного камня, без единого выступа, за который можно было бы ухватиться. При одном взгляде на утес сердце у Алекса ушло в пятки. Йан Райдер брал его с собой заниматься скалолазанием… в Шотландии, Франции, по всей Европе. Но преодолевать настолько сложные подъемы Алексу никогда еще не доводилось. Тем более одному. Тем более таким усталым.

— Я не могу, — произнес Алекс. Слова с легкостью слетели с губ.

— Я этого не слышал, — ответил сержант.

— Я сказал, что не могу, сэр.

— «Не могу» для нас здесь не существует.

— А мне плевать. Я сыт по горло. Я уже… — Голос Алекса дрогнул. Он не решился закончить. Продрогший и опустошенный, он стоял, ожидая, что грянет гром.

Но гром не грянул. Посмотрев на него с минуту, сержант медленно кивнул и произнес:

— Послушай, Салага. Я знаю, что случилось в доме-убийце.

Алекс поднял на сержанта глаза.

— Волк забыл про камеры наблюдения. Мы все засняли на пленку.

— Тогда почему же… — начал было Алекс.

— Разве ты подал на него жалобу, Салага?

— Нет, сэр.

— Хочешь подать на него жалобу сейчас, Салага?

Пауза. Затем:

— Нет, сэр.

— Отлично. — Палец сержанта указывал на вершину утеса. — Это не так сложно, как кажется. Парни ждут тебя на вершине. И еще приятный холодный ужин. Сухой паек. Ты ведь не хочешь от него отказаться?

Сделав глубокий вдох, Алекс направился к скале. Поравнявшись с сержантом, он споткнулся и вытянул руку, чтобы восстановить равновесие, слегка задев военного.

— Простите, сэр, — извинился Алекс.

Подъем на вершину занял двадцать минут. Группа «К» была уже там, около палаток: две двухместные и одна — самая маленькая, одноместная — для Алекса.

Змей, худощавый светловолосый парень, говоривший с шотландским акцентом, заметил его первым. В одной руке он держал банку с холодной тушенкой, в другой — чайную ложку.

— Не ожидал, что у тебя получится, — сказал он. Алекс не мог не заметить явную теплоту в его голосе. Впервые тот не назвал его Ноль-Ноль-Пшик.

— Я тоже, — ответил Алекс.

Волк, сидя на корточках над кучей мусора, пытался разжечь костер при помощи двух кусков кремня. Но искры, которые ему удавалось высечь, были слишком мелкими, а листья и клочки газет, которые он насобирал, уже давно отсырели. Сколько он ни усердствовал, все было тщетно. Остальные наблюдали за ним с угрюмыми лицами.

Алекс достал коробок спичек, который вытащил из кармана сержанта там, внизу, когда притворился, что оступился.

— Может быть, это поможет. — Алекс бросил коробок и залез в палатку.

В лондонском офисе миссис Джонс сидела и ждала, пока Блант прочитает отчет. За окном светило солнце. По карнизу, важный, словно страж, взад-вперед расхаживал голубь.

— А дела у него идут очень хорошо, — наконец произнес Блант. — Просто необыкновенно хорошо. — Блант перевернул страницу. — Как я понимаю, на стрельбище он не был.

— Вы собирались дать ему оружие? — спросила миссис Джонс.

— Нет. Эта идея мне не нравится.

— Тогда зачем ему стрельбище?

Блант поднял бровь.

— Мы не можем дать оружие подростку. С другой стороны, и в Порт-Таллон его с голыми руками посылать нельзя. Свяжитесь-ка со Смитерсом.

— Уже связалась. Он работает над этим вопросом. Миссис Джонс поднялась и направилась к выходу, но у двери остановилась. — А вам не приходило в голову, что Райдер готовил Алекса к этому? — спросила она.

— В смысле?

— Райдер готовил себе замену. Как только мальчик начал ходить, его стали готовить к разведывательной службе… не афишируя этого. Посудите сами. Он жил за границей и теперь говорит на французском, немецком и испанском. Занимался скалолазанием, дайвингом, лыжами. Обучился карате. Отлично развит физически. — Женщина пожала плечами. — Пожалуй, Райдер хотел, чтобы Алекс стал шпионом.

— Во всяком случае, не так скоро, — ответил Блант.

— Согласна. Алан, мы же с вами понимаем, что он еще не готов. Если отправить его к Саэлю сейчас, он провалится и его убьют.

— Возможно. — Слово прозвучало холодно и как-то буднично.

— Ему же четырнадцать лет! Мы не можем пойти на такое.

— У нас нет другого выхода.

Блант встал и открыл окно, впустив в кабинет воздух и звук машин с улицы. Испуганный голубь вспорхнул с карниза.

— Вся эта история не дает мне покоя. Премьер-министр видит в «Громобоях» большую выгоду… для себя и для своего правительства. И все же есть что-то в Ироде Саэле, что мне не по нутру. Вы говорили Алексу о Яссене Грегоровиче?