Энтони Горовиц - Громобой

Он вернулся к двери, открыл ее и был потрясен, увидев на пороге мистера Оскала с его отталкивающим белым лицом, рыжими волосами и лиловой ухмылкой от уха до уха. Не мешкая, Алекс выбросил вперед ребро правой ладони. Но мистер Оскал оказался проворнее. Нырнув корпусом в бок, он вскинул руку и ударил Алекса по горлу частью ладони между большим и указательным пальцами. Алекс судорожно попытался вздохнуть, но тщетно. Дворецкий промычал что-то нечленораздельное и занес руку для второго удара. Алексу показалось, что за багровыми шрамами мистера Оскала в этот момент действительно скрывалась усмешка — он наслаждался собой. Алекс попробовал увернуться, но кулак противника врезался ему в челюсть. Алекс ввалился обратно в комнату, лицом вверх.

К тому моменту, когда он коснулся пола, сознание покинуло его.

За ним пришли утром.

Ночь он провел прикованным наручниками к батарее в маленькой темной комнате с одним-единственным зарешеченным окном. Возможно, когда-то комната служила подвалом для хранения угля. Когда Алекс открыл глаза, слабый утренний свет только-только начал проникать внутрь. Алекс зажмурился и снова открыл глаза. Голова раскалывалась, а лицо, там, куда ударил мистер Оскал, распухло. Сухожилия плеч пылали — руки ему заломили за спину. Но мучительнее всего было понимание того, что он провалился. Сегодня 1 апреля — День дурака, звездный час «Громобоев». Алекс был беспомощен. В дураках остался он.

Стрелки на его часах показывали без малого девять, когда дверь открылась и зашли двое охранников, а следом за ними мистер Оскал. Сняв наручники, охранники поставили Алекса на ноги. После этого, подхватив его под руки, они вывели Алекса за дверь и провели по лестнице на один пролет вверх. Он все еще находился в доме Саэля. Лестница привела в зал, где висело огромное полотно с изображением Судного дня. Алекс взглянул на корчившиеся в муках фигуры. Если он прав, это скоро ждет всю Англию. И это произойдет всего через три часа.

Охранники чуть ли не волоком втащили его через порог комнаты с аквариумом. Перед стеклянной стеной стоял стул с высокой спинкой. Алекса силой усадили на него и сковали наручниками руки за спиной. Охранники вышли. Мистер Оскал остался.

Алекс услышал звук шагов по винтовой лестнице и увидел на ступенях кожаные туфли, перед тем как увидеть того, кому они принадлежали. Появился сам Ирод Саэль, одетый в безупречный шелковый светло — серый костюм. Этот ближневосточный мультимиллионер с самого начала вызвал подозрения Бланта и его людей. Но даже в МИ-6 не знали всей правды. Саэль не был другом страны Алекса. Он был ее злейшим врагом.

— Три вопроса, — бросил Саэль. Его тон был ледяным. — Кто ты такой? Кто тебя сюда послал? Как много ты знаешь?

— Не понимаю, о чем вы, — сказал Алекс.

Саэль вздохнул. Если в нем и было что-то комическое, когда Алекс впервые встретился с ним, то теперь от этого не осталось и следа. На его деловитом лице было написано желание быстрее покончить с этим делом. В гадких глазах тлела угроза.

— У нас очень мало времени, — произнес он. — Мистер Оскал?..

Мистер Оскал прошел к одному из стеклянных стендов и взял оттуда острый, как бритва, нож с зазубренным краем. Потом поднес его к своему лицу. В его глазах вспыхнули огоньки.

— Я уже говорил, что мистер Оскал когда-то виртуозно обращался с ножами, — продолжал Саэль. — Он и сейчас не утратил квалификации. Скажи мне то, что я хочу знать, Алекс, или он причинит тебе такую боль, какую ты и не можешь себе представить. Начинай думать о ней прямо сейчас. И, пожалуйста, не вздумай врать. Помни, что делают со лгунами. Особенно с их языками.

Дворецкий шагнул вперед. Сверкнуло лезвие.

— Меня зовут Алекс Райдер.

— Сын Райдера?

— Племянник.

— Кто послал тебя?

— Те же, кто и его. — Врать было бессмысленно. Теперь это не имело значения. Ставки стали слишком высоки.

— МИ-6? — Саэль рассмеялся, но в его смехе не было веселья. — Теперь они посылают четырнадцатилетних пацанов, чтобы те делали за них грязную работу? Не очень-то это по-английски, должен заметить. Не по-спортивному, не так ли? — Последние слова он произнес с нарочито английским акцентом.

Подойдя ближе и сев за стол, он спросил:

— А что насчет третьего вопроса, Алекс? Как много тебе удалось разузнать?

Алекс пожал плечами, стараясь быть естественным и ничем не выдать страх, который на самом деле испытывал.

— Достаточно.

— Поподробнее.

Алекс сделал вдох. За его спиной, подобно ядовитому облаку, дрейфовала медуза. Он мог видеть ее краем глаза. Он дернул руками в наручниках, пытаясь понять, можно ли сломать стул. В воздухе что-то сверкнуло, и в спинке стула, в миллиметре от головы Алекса, вдруг завибрировал нож мистера Оскала. Край лезвия все-таки задел шею. Алекс почувствовал, как стекает за воротник струйка крови.

— Ты заставляешь нас ждать, — сказал Саэль.

— Ладно. Когда здесь побывал мой дядя, он заинтересовался вирусами. Наводил справки о них в местной библиотеке. Я думал, он имел в виду компьютерные вирусы. Это было вполне естественное предположение. Но я ошибался. Ночью я видел, чем занимаются ваши люди. Слышал объявления по громкоговорителям — зона дегазации, биолокализация. Это означает бактериологическое оружие. Вам удалось заполучить какой-то настоящий вирус. Его доставили в пробирках, помещенных в серебристые контейнеры, и сейчас пробирки внутри «Громобоев». О том, что произойдет дальше, я не знаю. Подозреваю, что, когда компьютеры будут включены, погибнут люди. Поскольку компьютеры установят в школах, ими окажутся школьники. Это значит, что никакой вы не благодетель, как все о вас думают, мистер Саэль. Вы убийца сотен тысяч человек. Щертов психопат, как, наверное, сказали бы вы.

Ирод Саэль негромко похлопал:

— Молодец, Алекс! Поздравляю. Полагаю, ты заслужил награду. Поэтому я расскажу тебе обо всем. В каком-то смысле даже очень кстати, что МИ-6 подослала мне настоящего английского школьника. Потому что, видишь ли, нет ничего на этом свете, что я ненавидел бы больше. О да… — Лицо Саэля исказилось гримасой ярости, и на секунду Алекс заметил промелькнувшее в его глазах безумие. — Вы щертовы снобы с вашими чванливыми школами и вашим вонючим английским чувством превосходства! Но я вам покажу. Я всем вам покажу!

Он встал и подошел к Алексу.

— Я приехал в эту страну сорок лет назад. Без гроша в кармане. Моя семья была нищей. Если бы не один идиотский случай, я так наверняка и остался бы в Бейруте и там же помер. Вот вам тогда бы повезло! Крупно повезло! Сюда меня отправила семья американцев — чтобы я получил образование. Их друзья жили в северном Лондоне, и я жил в их доме, пока учился в местной школе. Ты и представить себе не можешь, что я тогда чувствовал. Жить в Лондоне, который всегда считал центром цивилизованного мира, видеть такое богатство и знать, что станешь его частью! Я готовился стать англичанином! Для ребенка из ливанских трущоб это был сон наяву.