Константин Кирицэ - Рыцари с Черешневой улицы, или Замок девушки в белом

Несколько мгновений спустя они вышли из своего убежища, вооруженные молотками, железными прутьями, ножами и топориками.

…Тревожно было на душе Лауры. Новые страхи преследовали ее и во сне и наяву: что, если чирешары не придут совсем или придут, но слишком поздно?

Последняя встреча с человеком со шрамом отняла у нее последние надежды.

Лаура придумывала для себя разные занятия, чтобы отогнать навязчивые мысли. Она начала вести дневник. Первая запись появилась в тот день, когда Филипп спас ей жизнь, в день, когда она жаловалась ему на жестокость человека со шрамом. Она посвящала дневнику долгие часы, доверяя ему, точно близкому другу, все свои мысли и тревоги. Но теперь она уже не надеялась ни на что. А когда нет надежды, трудно вести дневник!

Теперь она хорошо представляла себе, чем занимались ее похитители. Она знала, что обнаружены золотые монеты, знала, где они были найдены. Она подозревала, что в помещениях замка есть немало тайников и что именно их с таким упорством разыскивают ее тюремщики. А что, если и ей принять участие в этих поисках? Да и что может быть увлекательнее, чем неожиданно обнаружить искусно запрятанный тайник?

Следы пальцев на запыленном мраморе обратили ее внимание на нишу. Отчаявшиеся искатели не позаботились стереть эти следы. Лаура принялась выстукивать карандашом маленькие мраморные плитки внутри ниши. Одна из плиток звучала резче других… Так Лаура открыла маленький тайник, но, к сожалению, в нем уже ничего не было. Продолжая искать, она простучала все стены в комнате, но ничего не обнаружила. Тогда она опять вернулась к нише и снова внимательно обследовала ее, пока вдруг не наткнулась на второй тайник… Но и он был пуст.

У девушки разыгралось воображение. Теперь она искала не только монеты или тайные ходы. Она мечтала найти старинные пожелтевшие грамоты, которые рассказали бы ей об истории древнего таинственного «Замка двух крестов». Поэтому она так внимательно приглядывалась к едва заметным трещинам, к неприметным выщерблинам на мраморных плитах в нише. Часами сидела она перед нишей и ломала голову. Тайники пустые. А плитки, которые их покрывают? Одна из них с самого начала показалась ей немного необычной. Лаура долго осматривала ее и вдруг обнаружила, что в нее что-то вложено. Сперва она достала искусно спрятанный в толще плитки футляр, похожий на желтый переплет, а в нем увидела подпорченный слегка пергаментный лист, покрытый вязью кириллицы. Но пленница свободно читала кириллицу…

Зажав в руке лист, она соскочила на пол и, прыгая от радости, обратилась к коту:

— Филипп, дружочек мой! А вдруг мы сделали великое открытие! Ну, за дело! Поработаем как следует, может, и справимся…

И пленница, забыв обо всем на свете, занялась древним документом. Но чем внимательнее она вчитывалась в текст, тем более странным он ей казался: автор был не в ладах с языком. А что, если… Да, так оно и было. Документ зашифрован. Она перевела его слово в слово, но смысл текста не прояснился.

— Ах, Филипп, Филипп!.. Какую же тайну скрывает этот пергамент? И ты, Филипп, ничем мне не можешь помочь…

Позднее она поняла, что основной текст документа растворен в бессмысленном наполнении. Но как отделить одно от другого? Как разобраться в этой нелепой путанице бессмысленных фраз?

Вот что получилось у Лауры после того, как она переписала все начисто:

«Тайна великая, кладезь, что неведомой бедой свалился на наши головы, направляют мысль к тому, что ею сокрытый доныне гнев связан с нашей бедной душой. А коли вознесем молитву в храме, что в крепости древней запрятан, в «Орлиной» твердыне, люди скажут, что спасение в «Большом кресте». А горе усилится во стократ, и лишь крест сей, великий и ровный, пошлет нам избавление и в «Малый» послов приведет, отряженных владыкой, и все крестом этим осенят себя. И снова, а потом опять и опять. И последнее будет первым. Иначе и мыслью никто о подобном пути и подумать не смеет. Опять же в народе говорят, что вход и ворота твердыни запрятаны так, что никто о них ничего не ведает и во веки веков не узнает. И даже тот грешник, с самым упорным старанием ищущий, их не отыщет, и лютого зверя тем более. Все тщетно, все суета сует. И все же в том месте мы что-то найдем. Лишь тайная запись в священном писании укажет нам путь. А сия запись находится в часослове, что вывел рукою Кристаке Зогряну, ставленный третьим у нас логофэтом в боярском совете. И только вера скажет, где вход наиглавный, да только тому из премудрых, что больше всего прощения заслужил. И мудрость небесная озарит того, что ключ обретет и ответ в словах потаенных».

Чем больше она вчитывалась в текст, тем более непонятным он ей казался. Она отбрасывала слова, добавляла новые, меняла порядок строк, слов, но ничего путного не получалось. Где же ключ? Ведь должен быть ключ! В отчаянии, она принялась читать документ вслух:

«Тайна великая, кладезь, что неведомой бедой свалился на наши головы, направляют мысль к тому, что ею сокрытый доныне гнев связан с нашей бедной душой. А коли вознесем молитву в храме, что в крепости древней запрятан, в «Орлиной» твердыне…»

Она громко читала Филиппу текст, внимательно прислушиваясь к своему голосу. Кот равнодушно внимал ей. Прочитав первые три строчки, пленница вздрогнула… и тут же начала читать сначала, потом еще раз и вдруг подпрыгнула от радости:

— Филипп, милый, я нашла! Как все просто! Если бы ты знал…

Но Филипп знал лишь один язык — кошачий и потому, конечно, не понял, чему радуется девушка в белом. Навострив уши, он смирно вслушивался в ее голос, улавливая только одно: голос звучал иначе, чем раньше, и чем-то даже напоминал его собственное мурлыканье.

Тик проснулся бодрым и отдохнувшим. Утро было ясное, солнечное. Прохладный ветерок как бы подгонял мальчугана немедля отправиться на поиски очередного «почтальона». Петрикэ еще спал рядом. Тик вышел на крыльцо, делая вид, что хочет узнать, каково спалось Цомби. Но повитуха, разгадав его уловку, сказала:

— Рановато проснулся, пострел. И что же это ты оставил спящего Пэтрикэ…

— А мы вчера долго говорили…

— Вот как. Ну, а теперь что собираешься делать? Спозаранку отправиться в Кэлцуну?

— В Кэлцуну?

— Именно. Ведь ты туда собрался?

— Ага! — догадался Тик. — Значит, вы оттуда получили пакет.

— Оттуда не оттуда, а передал мне его хуторянин из Кэлцуну.

— Неужели вы не скажете, как его зовут?

— Коли хочешь, скажу. Но сперва позавтракай, а потом…

— Тик испуганно посмотрел на женщину. «Что она еще задумала?» — мелькнуло у него в голове.

— Потом ты мне должен кое-что обещать. Если еще когда-нибудь заночуешь в наших местах, ищи не Илиуцэ, а прямо заходи к Петришору. Договорились?