Сергей Голицын - Сорок изыскателей, За березовыми книгами

На первой странице книги с трудом удалось разобрать надпись о том, что книга принадлежала Василько Ростовскому, следовательно, была из знаменитой, считавшейся погибшей во время татарского нашествия библиотеки отца Василько — Константина Мудрого.

К сожалению, ценнейшая находка сильно испорчена пожаром и некоторые миниатюры обгорели.

На книге стоит треугольный штамп небезызвестного собирателя книг и древних рукописей ростовского купца Хлебникова П. В., жившего в прошлом столетии. Его собрание также считалось бесследно уничтоженным пожаром.

Недавно во Владимирской области удалось найти одну книгу с таким же треугольным штампом. Таким образом, можно предположить, что часть Хлебниковского собрания была спасена от пожара.

Ярославский и Ростовский музеи предполагают в ближайшее время организовать совместную экспедицию в поисках остатков Хлебниковского собрания, куда, видимо, перешли некоторые книги из легендарной библиотеки Константина.

Любопытно, что помог обнаружить и ту и другую исторические ценности отряд московских школьников-туристов. Сейчас эти школьники, занимающиеся розысками таинственных березовых книг, путешествуют где-то по Ярославской области.

— Какой ты у меня умный! — гордясь за своего мужа, сказала Ира.

— Как все это интересно! — воскликнул я.

— Потрясающе интересно! — воскликнул Николай Викторович. — А ведь у нас есть еще пятнадцать книг со штампом Хлебникова.

Правда, нам эти пятнадцать показались не столь ценными, как та, принадлежавшая Трубке. Но все равно их надо немедленно отнести в Ярославский музей.

— Да, пойдемте в музей, только не сейчас, — ответил Николай Викторович, — надо же в конце концов этих трех негодных девчонок наказать.

— Наказать? За что же? — встревожилась Ира. — Неужели он такой злой бывает? — повернулась она ко мне.

— Иногда, — уклончиво ответил я.

Николай Викторович рассказал о «преступлении» девочек.

— Ну, как тебе не стыдно! — возмутилась Ира. — Я бы тоже обязательно побежала танцевать. Удивляюсь, почему остальные тебя послушались.

— Да ведь они были в таких грязных штанах.

— А ты сам не постеснялся в своих отвратительных штанах забраться в кафе? Одним словом, прости их.

— Это непедагогично — так легко прощать, — буркнул Николай Викторович, уже начиная сдаваться. — Пора уходить.

Мы встали и вышли на улицу.

На другой стороне площади мы увидели белые зубчатые стены с белыми башнями, на широкой угловой башне прочли надпись на мраморной доске:

«И здесь следы библиотеки Константина, — подумал я. — Возможно, у Константина был список „Слова“, переписанный на бересте. Триста лет спустя безвестный инок вторично переписал „Слово“, уже на пергаменте. А прошло еще триста лет, и большой любитель старины граф Мусин-Пушкин нашел этот список, а прошло еще двадцать лет, и бесценная подлинная рукопись сгорела во время нашествия французов, когда сгорела вся Москва…»

На волжской набережной нас ждали Вася и Миша.

Следом за мальчиками мы перелезли через металлическую решетку, что, по моему мнению, не полагалось, особенно мне, научному консультанту. Спустившись вниз, к самому берегу Волги, близ устья Которосли мы нашли всех наших, сидевших на песке.

Мальчики и девочки, прищурившись, бесцеремонно оглядели Иру со всех сторон. Они ее видели впервые, и, понятно, жена их пионервожатого вызвала у них повышенное любопытство. Кажется, все остались довольны осмотром.

Ира подошла к Ленечке, лежавшему на носилках, и спросила о его здоровье.

— А где те несчастные? — спохватилась она. «Преступницы» в ожидании приговора держались в сторонке.

— Галя, Лида и Таня! Встаньте и подойдите ко мне, — твердо сказал Николай Викторович.

Все три нехотя выполнили приказ. Покрасневшая Танечка сдвинула свои тонкие брови, Лида собралась расплакаться, Галя казалась совершенно равнодушной.

— Будете еще безобразничать?

— Николай Викторович, а вот мама моя, право слово… — забубнила Лида, вдруг остановилась и прошептала: — Не буду…

— Не буду, — повторила Танечка. Галя промолчала.

— Скажите спасибо, что сегодня последний день похода. «Большая» линейка отменяется, — торжественно возгласил Николай Викторович.

Все захлопали в ладоши, весело закричали. Гриша, поглаживая свой бывший чубчик, приблизился к Танечке и стал что-то оживленно ей шептать.

Все отлично поняли, что прощение произошло не без участия Иры. Уже девочки со всех сторон окружили ее, даже начали ссориться, кто возьмет ее под руки.

— Товарищи изыскатели! Внимание! — созвал всех Николай Викторович.

Когда все уселись и успокоились, он прочел вслух заметку из «Волжской правды»… И сразу все заговорили:

— Да, мы не нашли даже следов настоящих березовых книг с буквами, процарапанными косточками. Но зато книг с треугольным штампом купца Хлебникова у нас целая стопка. Мы вовсе не зря путешествовали. Смотрите, из-за одной Трубкиной рукописи в газетах поместили заметку. А из-за пятнадцати Эльвириных книг, значит, большую статью о нас напишут.

Нечего время зря проводить: надо идти скорее в музей и нести туда наши находки.

— Я останусь с Ленечкой, сказала Лариса, всем своим видом показывая, какая она хорошая и добродетельная. Она подошла к больному и села у его изголовья.

Мы поднялись на гору к набережной Которосли. Небольшое понижение между двумя горками называлось Медвежьим оврагом.

По преданию, здесь, в лесной чаще, в 1024 году князь Ярослав Мудрый — основатель Ярославля — убил медведя. Сейчас на дне оврага на выровненной площадке юноши в трусах, в цветных майках играли в волейбол.

Тот медведь до сих пор славится по всей нашей стране: на стройках, в больших городах, в сибирской тайге, по казахстанской целине громыхают тяжелые «ЯАЗы». И сверкает в лучах солнца на их радиаторах маленькая никелированная фигурка медведя.

Музей помещался внутри стен бывшего Спасского монастыря. Мы вошли в дом, направились к двери с табличкой «директор».

В глубине просторной комнаты мы неожиданно увидели наших старых знакомых: Александр Александрович Теплов из Ростова и Аркадий Данилович Курганов из Суздаля сидели по обе стороны лысеющего, худощавого директора. Все трое рассматривали хорошо знакомую нам обгорелую книгу, принадлежавшую Трубке.

— Та-та-та! Вот они, знаменитые путешественники! Наконец-то! — Аркадий Данилович вскочил и заторопился нам навстречу. — Вы же нам нужны до зарезу!

Александр Александрович встал, степенно поздоровался со мной и с Николаем Викторовичем за руку, кивнул ребятам, представил нас директору и начал нам рассказывать.