Майкл Коуни - Морскому льву здесь не место

— А теперь, пожалуйста, верните мне мою собаку…

Но Слейд несся к двери.

— Ле Брассер! Держите его!

Все случилось столь неожиданно, а выкрик миссис Киттивейк-Трамп был таким повелительным, что ле Брассера подбросило с места, и он кинулся прямо в колени Слейда. Нет, не зря казначей в далекой молодости выступал за регбистов Парижского гоночного клуба. Оба они повалились на пол. Слейд, оказавшийся внизу, катался по полу, лягался, пытаясь освободиться от сплетенных, словно осьминожьи щупальца, рук ле Брассера.

— Прекрасная работа! — закричала миссис Киттивейк-Трамп. — Поистине великолепно, сэр!

Слейд перестал дергаться. Стараясь соблюсти хотя бы в тоне голоса видимость достоинства, он прохрипел:

— Вы не будете возражать, если я встану?

Тем временем ле Брассер, головой застрявший между колен Слейда, начинал понимать глупость своего порыва. С чего это он так грубо навалился на Слейда? Никогда еще не проводил он проверки таким странным образом. По меньшей мере, это непрофессионально. Если в Обществе узнают, его враз лишат лицензии. Как он мог позволить, чтобы паранойя этой безумной старухи овладела им, Луи ле Брассером? Бормоча извинения, он поднялся на ноги и помог подняться Слейду.

— Почему вы отпустили его? — возмутилась старуха.

— А почему вы хотели, чтобы я задержал его?

— Он убегал!

— Я просто хотел возвратить вам, миссис Киттивейк-Трамп, вашу собачку.

И все же, размышляла она, в его глазах что-то промелькнуло. Смертельный страх? Панический ужас? Он же подпрыгивал, как испуганный шимпанзе. В науке о поведении животных это, кажется, называется мозаичными движениями. Нет, здесь что-то неладно.

— Тогда мы идем с вами, мистер Слейд, и во всем убедимся собственными глазами.

Вопреки ожиданию, в собачьем питомнике все выглядело вполне благопристойно. Мошенник Слейд быстро направился к клетке в дальнем углу, где лежал Полевой Маршал, с испугом и отвращением глядевший на миску с каким-то мерзким варевом.

— Какой ужас! Мистер Слейд, чем вы его кормили?

— «Визги». Лучшего качества. — Слейд рванул дверцу, молниеносным движением выхватил из-под носа пса миску, будто теперь, когда явилась хозяйка, Полевой Маршал был снят с довольствия.

— Моя собака такой элитной породы, что не может питаться каким-то «Визги», мистер Слейд. Я полагала, что вы кормите собак более приличной едой.

Полевой Маршал чувствовал, как внутренне дрожит этот осознавший свою вину человек. Пес тяжело выпрыгнул из клетки и в знак обожания лизнул ногу хозяйки. Слейд еле успел увернуться от этой идиотской собаки, норовившей и его обслюнявить.

— Сначала Блюбой. Теперь Пятнышко. Стоит оставить на тебя зверя, как ты, па, все делаешь не так.

— Но это были ТВОИ звери, Грег. Не могу же я следить за ними каждую минуту. Ты же знаешь, мне и на работу надо ходить. Нет у меня летних каникул.

— Ты глава семьи. И отвечаешь за все, что происходит здесь, в твоих владениях. И потом, когда все это произошло, ты был дома, а не на работе. Я отлучился всего на несколько часов навестить Пандору, и, когда вернулся, в доме была неразбериха, а Пятнышко исчезла. Я уже целую неделю пытаюсь выяснить, что же произошло. Мне кажется, здесь все не так просто. А вы как думаете, Рейчел?

— Не понимаю, Грег, почему ты во всем обвиняешь отца? Пятнышко, наверное, решила вернуться назад в море. Раньше или позже, но это должно было случиться.

— Забавно, что такие вещи случаются, когда за все отвечает мой предок.

Фрейн переводил беспомощный взгляд с мальчика на женщину и обратно. Пятнышко небось уже соединилась со своими сородичами. Он, можно сказать, сделал одолжение бедному животному, забыв запереть дверцу загона.

— Ладно, сынок, давай забудем. Ты собираешься сегодня к Пандоре?

— Пожалуй. Мы хотели прочесать окрестности. Пожалуйста, па, не спали дом в мое отсутствие.

— Надеюсь, ты возвратишься в лучшем настроении.

Боже, что за мальчик! Он совершенно отбился от рук. Ему просто необходима неусыпная материнская опека. Работающий отец мало что может сделать. Во дни молодости Фрейна отец был непререкаемым авторитетом, его боялись и уважали.

Но Грег, казалось, смотрел на него с насмешливой снисходительностью, граничащей со слегка завуалированным презрением. Как, например, сейчас. Где он дал промашку? Мальчишка умчался, хлопнув дверью.

— Что же все-таки произошло с Пятнышком, Фрейн?

И Рейчел туда же. Ей-то следовало быть на ЕГО стороне.

— Откуда мне знать?

— Но когда Грег упомянул о Пятнышке, у вас был такой виноватый вид. Ну да ладно. — Она поднялась, не спуская с него взгляда, — Мне, вероятно, незачем больше здесь появляться, коли морской лев исчез.

Фрейн поразился внезапно охватившему его чувству досады.

— Ну, по крайней мере, помогите мне покрасить гостиную и кухню. Ведь это была ваша идея, не так ли?

— Мне неприятно замечать, что Грег стесняется приводить свою подружку.

После перепалки с Грегом работа успокаивала. Фрейн, проводя паяльником по деревянной стене дома, с удовольствием наблюдал, как взбухала волдырями старая краска и как она после этого легко, словно омертвелая кожа, сдиралась клочьями с доски. Рейчел трудилась рядом, зачищая стену железной щеткой и наждаком. Он чувствовал, как все его существо наполняется радостью. Да, это опять была слаженная работа сообща, в единой команде. Уютный разговор, уютная тишина, подчеркнутая долетавшими из телевизора звуками футбольного матча. Вскоре придет время посидеть за пивом. Последнюю партию, кажется, удалось сварить без неприятного скипидарного привкуса. Жизнь была положительно хороша!

— У вас вид счастливого человека, Фрейн.

— Верно. Мне действительно весело. Отрадно чувствовать, что ты не стоишь на месте. У меня есть цель. — «Ориентирован на цель». Так и отметил в своем отчете консультант пару месяцев назад, когда отдел кадров подослал его вынюхивать, соответствуют ли своей должности их работники. — «Фрейн Поттер — служащий, ориентированный на цель». — К счастью, тот профан не указал, на какую именно цель.

Тут же наплыло и еще одно воспоминание из более ранних времен. Теплая вода искрилась от яркого солнца, и мягкий песок ласкал ноги.

— Вы ориентированы на цель? Мне так никогда не казалось, Фрейн.

— Позвольте, Рейчел, поведать вам, как у меня появилась цель. Но это одна из тех длинных историй, которые надо рассказывать за кружечкой пива.

— Мне было бы чрезвычайно интересно послушать.

Они отложили инструменты и уселись за стол, откупорив бутылки.

— Несколько лет назад я катался на сёрфе. Было то на скромном гавайском пляже. И там я наткнулся на одного парня, у которого, как мне показалось, очень правильная линия жизни. Он был похож на апостола. Мы покачивались на воде, поджидая подходящую волну, и беседовали. Он, не таясь, выложил мне свою жизненную философию в одной фразе. Вот его точные слова: «Я в процессе отторжения от ориентированного на цель общества». А, каково? Мне жутко понравилось. Именно к этому я всегда стремился, но не мог найти слов, чтобы выразить свое сокровенное желание. И вот внезапно слова нашлись. Они светились как… как золотые дублоны, которые вдруг нежданно сверкнули бы на песчаном дне. Я почувствовал, что и мне надо сказануть что-то подобное, и рассказал ему об одном знакомом, который чувствовал примерно то же. Он просто уплыл на острова Кука и живет там уже несколько лет, полеживая на пляже и обучая аборигенов ладить лодки.