Майкл Коуни - Морскому льву здесь не место

Но Апостол отнесся к моему сообщению с полным презрением.

«Именно от этого я и хочу бежать, разве не понятно?» — сказал он и пояснил, что жизнь человека с островов Кука считает никудышной, потому что у того было по меньшей мере две цели: обучение аборигенов и строительство лодок. Хуже того, он вмешался в естественный ход событий, ибо аборигены были вполне счастливы, строя свои собственные лодки, форма которых оттачивалась веками до появления этого человека. Но все же он был немного лучше обыкновенных миссионеров. Те, считал мой Апостол, и вовсе подонки. Тогда я спросил своего нового знакомого, чем же ОН занимается?

Он сказал, что ест апельсины, которые крадет в соседней роще. А когда не ест апельсины, то лежит под натянутым между кустами брезентом и медитирует. Раз в неделю он тащился в город, получал пособие по безработице, покупал там бифштексы и фаршированные овощи, чтобы немного разнообразить свое меню. Это была прекрасная, наполненная жизнь, которую омрачала только одна вещь. Лесник, обнаружив натянутый брезент, всякий раз срывал его с кустов и выкидывал. «У них есть самолеты-разведчики, — поведал мне Апостол, — и, как только им удается засечь в зеленых кустах голубой квадрат, они посылают лесника. Общество, ополчающееся против отдельной личности, нездорово».

Я спросил, почему бы ему не достать зеленый брезент, и он ответил, что в магазине такой не сыщешь. Тогда я спросил, почему бы ему не скопить денег из пособия и не приобрести какую-нибудь лачужку, чтобы выращивать собственные апельсиновые деревья? Он возразил, что так дело не пойдет, ибо ожидание и сбор урожая и будет той самой целью, которая вернет его к безудержным крысиным гонкам, от чего он и бежал. Я понял, что ничего не смогу ему посоветовать, потому что он мыслит гораздо глубже меня. И тогда-то решился спросить его, не пришел ли он к решению загадки человечества о смысле существования, пока лежал под брезентом и медитировал.

Он расплылся в широкой безмятежной улыбке, обнажив редкие зубы с застрявшими кусочками апельсина, что сделало его бородатое лицо похожим на влажную пещеру. Улыбнулся и гаркнул: «Да!»

В ту же самую секунду накатила большая волна, он захлопнул рот и прыгнул на нее, взлетел на гребень, будто оседлал, и покатил к берегу, а я остался стоять там, где и был. Опомнившись, я попытался заскользить вдогонку. Но все походило на сон, потому что отливная волна была такой мощной, что я не смог сдвинуться и на дюйм. А Апостол возвращаться ко мне и не думал. Он вылез на берег и удалялся, унося с собой под брезент великую Тайну Жизни.

Уже потом я кое-что вспомнил: на нем не было плавок! Все время, что я с ним беседовал, он под водой был совершенно голым.

Удивительно, Рейчел, как это меня враз расхолодило. Вид его голой задницы, казалось, лишил значительности все, что он мне тут наговорил. Я не стал догонять его и смотрел, как он пробирается между кактусами в дальнем конце пляжа, стараясь не уколоться. Я знал, что даже если он и нашел Ответ — а я уже сомневался, нашел ли он его, — то все равно толку от него не будет. Он был слишком уязвим. Если до него не доберется лесник, то уж кактус непременно достанет, коли он не натянет на себя что-нибудь, а я и вообразить не мог, что он это сделает.

Рейчел смотрела на него поверх пенящегося стакана с пивом.

— Это ужасно печальная история, Фрейн. А у вас есть свой ОТВЕТ?

— У меня не будет ответа до тех пор, пока я буду планировать свою жизнь наперед. Я привык думать, что цель — это надежно и определенно, как счет в футбольном матче. Но теперь начинаю понимать, что любая цель — это настоящая напасть. Она никогда не дает покоя. Мой недуг некоторым образом сходен с болезнью миссис Киттивейк-Трамп. Только она убегает в прошлое, а я — в будущее. Потому-то мы оба не преуспели в настоящем.

— Что ж, попытайтесь жить сегодняшним днем.

Она подождала ответа, но его, казалось, уже занимало нечто другое. Он вперился в телевизор, который, до сих пор не замечаемый ими, балабонил в углу комнаты.

Фрейн только что услыхал такое, чему и поверить не смел. Его ориентированный на цель мир самым неожиданным и необъяснимым образом терпел крушение, будто только что из облаков вынырнул ядерный снаряд, нацеленный прямехонько на мыс Китовая Челюсть.

— Что случилось? Вы побелели.

— Во-во-во, — Не в состоянии выговорить ни слова, он ткнул пальцем в телевизор.

Рейчел взглянула на экран. Ничем не примечательный молодой интервьюер мучил невзрачного, но, как обычно, речистого политикана вопросами о какой-то растрате. Впрочем, если быть честной, она узнала и министра финансов Джеймса Хепплуайта, и намозолившего глаза журнал иста Дэвида Хейна, который сейчас толковал о перерасходах, взвинченном бюджете и политических прикрытиях.

— Поправьте меня, если я что-то не понял, господин министр, но почему мы здесь, на студии ЧЕК-ТВ, услыхали о несчастном случае лишь сегодня, когда все произошло несколько недель тому назад, как вы только что сказали?

— Трагично. Очень трагично. Но мы не могли раскрывать все детали, ибо это вопрос национальной безопасности. Все это особенно трагично, ибо молодые люди и женщины — да, да, женщины, ведь мы не должны забывать о той роли, которую играют женщины в защите великой нации — погибли при таких ужасных обстоятельствах. Мы у них в величайшем долгу, вы, я уверен, согласитесь со мной, Дэвид. Они герои, такие же герои, как если бы они погибли на поле боя.

— Да, но мы говорили о гигантском оползне, господин министр. Вы полагаете, что хоть кто-то должен был видеть это?

— Такова моя точка зрения. И я хотел бы воспользоваться случаем, чтобы заверить вас и каждого из нашей обширной аудитории, Дэвид, что Федеральное правительство — надежный тыл. А трагедию с государственной точки зрения можно трактовать и как крайнюю необходимость.

— Но согласитесь, господин министр, довольно странно, что все это вдруг происходит именно во время дебатов о бюджете, когда превышение расходов этого года было предлогом для увеличения расходной сметы будущего?

— Я понимаю это как дань системе. Система работает, Дэвид, — и этот несчастный случай только доказывает ее устойчивость. Люди имеют право знать, и это неотъемлемое право будет неукоснительно поддерживаться.

— Но, господин министр, мы на ЧЕК-ТВ не совсем понимаем, почему в первую очередь решается вопрос провинций. Там ведь были армейские средства передвижения. Шесть танков и два орудийных расчета.

— Да, Дэвид, и не будь превосходной координации между федеральными регионами, не говоря уже о великолепной работе добровольных организаций, последствия несчастья возросли бы во много раз. Кто мы такие, чтобы заботиться о цене, когда на карту поставлены человеческие жизни?