Идилля Дедусенко - Жаворонки ночью не поют

Зойка ещё только вошла в коридор, как её увидел Генка. Он высоко вскинул руку и провозгласил:

– Сеньоры и сеньориты! К нам приближается прекрасная Незнакомка!

Группка ребят, в которой стоял Генка, мгновенно развернулась, и Зойка увидела Риту, Пашу, Таню и…Лёню.

– О-ой, не-е-норма-а-альный! Да это же Зоя! – Рита уже повисла на шее у подруги.

– Когда вы видели у Зойки такие глазищи? – настаивал на своем Генка. – В пол-лица! А сквозь эту прозрачную кожу можно даже мысли прочитать.

– Умолкни, метафизик, – не зло обругала его Таня.

Паша молчал и улыбался. Молчал и Лёня, наблюдая за возней девчонок.

– Ну, хватит её тискать, – сказал Генка. – Не для того она выжила, чтобы вы замучили её своими нежностями.

– Что ты понима-а-ешь! – накинулась на него Рита. – Мальчишки все бесчувственные!

– Не скажи! – отпарировал Генка. – Когда Зойка помирала, кое-кто почти всю ночь у неё под окнами простоял. Нас мать рано поднимает. Я на улицу глянул – стоит. Вышел, смотрю: человек чуть начисто не замерз!

Все разом умолкли. Лёня напряжённо смотрел на Генку, и было не понять, ждёт ли он продолжения или боится его. Паша сначала застыл с улыбкой на лице, но, справившись с замешательством, тихонько закашлял. У девчонок в глазах стоял вопрос: кто же это?

Генка сообразил, что сморозил глупость, обнажив перед всеми личную тайну, и попытался обратить всё в шутку:

– Да ничего такого не было, я всё придумал! Ну, она же, как та старуха из анекдота: и помереть не померла, только время провела. Кланяйся, несчастная, человеку в ножки, если бы он не принес лекарство, мир уже забыл бы о твоем существовании!

Генка подтолкнул Зойку к Лёне.

– Спасибо, – смущённо пролепетала Зойка.

– Я рад, что сумел помочь, – просто и естественно сказал Лёня.

– Ой, у меня идея! – с подчеркнутым воодушевлением воскликнула Рита. – Давайте отметим Зоино выздоровление. Сегодня вечером – у меня. Слышите?

Дверь открыл Паша. Он помог Зойке снять пальто и с нескрываемой жалостью констатировал:

– Ну и худющая стала. Сейчас получишь самый большой кусок пирога…

– С вареньем, абрикосовым! – весело поддержала заглянувшая в переднюю Рита.

Генка тоже выставил свои колючие вихры из комнаты, великодушно пообещал:

– Зой, слышь? Свою добавку тебе отдам.

Притягательный запах пирога, казалось, пропитал всё вокруг. Зойка втянула в себя его поглубже и с несвойственным ей азартом сказала:

– Давайте!

– Что вы там топчетесь? Сажай её скорее за стол! – скомандовала Рита.

Она опять «летала» в каком-то причудливо-пышном платье и была неотразимо красива. Зойка даже запнулась на пороге комнаты, глядя на подругу. В её глазах было столько открытого и радостного восхищения, что Генка засмеялся:

– Остолбенела? Вот и мы тоже. Вошли – еле на ногах удержались. Артистка!

– А я буду артисткой! – весело пообещала Рита. – Вот кончится война…

– Кончится война – замуж выскочишь, – прервал её Генка.

– За кого это-о? – пренебрежительно пропела Рита.

– А хоть за того! Зой, помнишь солдата на новогоднем вечере? Так он пять дней к школе приходил, всё с Ритулей прощался. Как считаешь, за пять дней можно до чего-нибудь договориться?

Зойке вдруг представился лейтенант, уходивший на фронт, его твердый и решительный шаг и беззащитное в своей отрешённости лицо. А с каким чувством уходил на фронт тот солдат, ещё не видевший боя? Уцелеет ли? Такой молодой, тоненький. Жалко будет, если…

– Приду-у-маешь! – услышала она голос Риты. – Может, я человека морально поддержала!

– Действительно, чего привязался? – сказала рассудительная Таня, и Зойка, повернувшись на голос, увидела, что она сидит около патефона, перебирая пластинки.

Не было только одного человека. Не было Лёни.

– Ритуля, нести пирог? – послышался из кухни голос Елены Григорьевны.

Рита глянула на часы, на дверь и с наигранной веселостью крикнула:

– Неси! Семеро одного не ждут!

– А мы можем и подождать, – понимающе сказал Генка, – тем более, что нас пятеро.

– Иди ты со своими шуточками! – отмахнулась от него Рита.

– Несу, несу! – донеслось с кухни, и Елена Григорьевна вошла с пирогом, лежащим на большом цветастом блюде.

– Здравствуй, Зоечка, – ласково сказала Елена Григорьевна. – Рита так переживала из-за тебя. Ты всех напугала своей болезнью. Как сейчас себя чувствуешь?

– Спасибо, хорошо.

– Ты ешь побольше, детка. Тебе надо сил набираться.

Елена Григорьевна, сдержанно-ласковая, величаво-красивая, в меру приветливая и в то же время умевшая держать людей на расстоянии, вызывала у Зойки если не чувство робости, что некоторого смущения. Может быть, именно поэтому она редко бывала у Риты. Елена Григорьевна руководила швейным ателье и была женой работника горисполкома. При всей мягкости обращения с её лица не сходила печать некоторой значительности, что и мешало Зойке заходить в дом Зелениных запросто. Один Паша чувствовал себя здесь легко и свободно.

Зойка украдкой глянула на часы: Лёня опаздывал уже на тридцать минут. Может, и совсем не придет? «А мне-то какое дело?» – урезонивала она себя, но ею, как и Ритой, овладело беспокойство, которое они обе тщательно скрывали. Рита снова будто мимоходом глянула на часы, крикнула матери, которая уже была на кухне:

– Мамуля, у нас часы не отстают?

– Нет, нет! – Елена Григорьевна вошла в комнату. – Риточка, режь пирог, угощай друзей.

Рита, стараясь не смотреть на часы, принялась резать пирог. В этот момент вошел Лёня. В руках у него было несколько веточек с набухшими почками – они налились соком от долго стоявшего тепла, хлынувшего на землю сквозь «весеннее окно».

– Извините, девочки, задержался, – как всегда, просто и мягко сказал Лёня. – Хотел вас чем-нибудь удивить. Вот и сбегал в лес.

Рита радостно выскочила из-за стола:

– О-о-ой, како-о-ое чудо! Мама, посмотри, какая прелесть!

Елена Григорьевна, принимая «букет», сказала:

– Да, да, чудо! Всё как раньше, как раньше. Даже не верится, что война.

А над столом раздался голос «главного информатора школы» Генки Сомова:

– Сеньоры и сеньориты! Вас ожидает ещё один сюрприз!

– Интере-е-есно! В моем доме и без моего ведома! – шутливо возмутилась Рита.

– Так это же твой сюрприз.

– Мо-о-ой? – удивилась Рита.

– Ну да, романсы нам споёшь. «Слушайте, е-если хоти-и – ите…»– изобразил Генка.

– Откуда знаешь? – быстро спросила Рита.

– Я всё знаю, на то я и «Соминформбюро».

– Боже мой, да что тут такого? – сказала Елена Григорьевна, ставя на стол вазу с веточками. – Это я ему сказала, что ты недавно разучила несколько романсов. И пообещала, что ты споёшь.

– Правда, Рита, спой, – стали просить друзья.

– Артистка из народа не должна отказывать народу, – резюмировал Генка.