Наталья Реут - На румбе 202

— «Курилка», — спокойно отозвалась бабушка Вера. — Дело обычное.

— А что у вас тут… — начал было Софрон.

Бабушка Вера, бросив быстрый взгляд на мальчика, приложила палец к губам.

Поставив на полочку фонарь, она подошла к висящему на стене телефонному аппарату и быстро завертела ручку индуктора:

— Станция, станция!

Саня по-хозяйски осмотрела комнату и потянула Витю к русской печи:

— Прислонись, тепленькая. Промок ведь.

— Богато ребят набрал, шкипер, — сказала бабушка Вера Софрону. — Свои или чужие?

— Всякие есть, и свои и чужие, — отозвался Софрон. — Ну, команда, первей всего — обсушиться. Скидывай с себя все мокрое. Выжимай воду из куртки, — провел он рукой по Витиной спине. — Видишь, промокла насквозь, аж на пол льет!.. Разувайтесь! А ты, матрос, что присмирел? — поднял он за подбородок Колину голову. — Сейчас попросим диспетчера связаться с «Зарей Востока» и узнаем, какие есть распоряжения с «Богатыря». Там у нас рация работает.

Резкий дребезжащий звонок заглушил слова Софрона.

— Что? Станция? Наконец! — Бабушка Вера сняла телефонную трубку. — Доча, у тебя есть связь с «Зарей Востока»? Надо вызвать! Передать, что ихний артельный катер «Труженик» с кунгасами благополучно прибыл в артель «Приморье». Наказывай, что еще передать, — обернулась она к Софрону.

— Что соль сохранена в целости. Выгрузим на берег, укроем брезентом. Кунгасы, как начнется прилив, тоже вытащим, малость подлатаем. Отсюда, из «Приморья», пока не стихнет шторм, не тронемся… А что, если председателя «Зари» к телефону вызвать? Пожалуй, вернее поговоришь, чем через передатчик, а? Скажем, через полчасика, а?

— Доча, вызови председателя. Чтоб сюда позвонил. Давай, давай! Ждем! — Бабушка Вера повесила телефонную трубку и подошла к ребятам.

— А ну-ка лезьте на печь, — скомандовала она промокшим гостям. — Там у нас жарко — живо просохнете. Верно, Мишатка? И что ты маешься у окна? Ложился бы тоже на печь!

— Лезь с нами, места всем хватит, — позвала парнишку Саня.

— Не пойду! — буркнул Мишатка и снова прильнул носом к стеклу.

Подставив табурет, Саня ловко вскарабкалась на горячую русскую печь и протянула руку Вите. — Давай помогу! Ох, и хорошо здесь.

— Пойдем, Коля, погреемся, — забираясь на печь, позвал Витя. — Знаешь, а на земле все же лучше, чем на воде. Не качает. И теплынь!

— А мне бы сейчас лучше быть на «Богатыре», — не двигаясь с места, глухо сказал Коля.

— Будешь! — вмешался в разговор Софрон. — Никуда не денется твой «Богатырь». Как только шторм малость стихнет, так и отправимся. Без кунгасов пойдем, налегке. Может, к утру подзатихнет, так с приливом и снимемся. К экзамену чтоб на борту быть. Как твое мненье, матрос?

— Хорошо бы, — начал солидно, по-мужски, юнга, но не выдержал тона и по-мальчишески повис у шкипера на шее. — Вот было бы здорово, дядя Софрон!

— Думаешь, я за тебя не горюю? — растрогался рыбак. — Эге!.. Что рыбаки, что моряки — одна порода. Из одной миски горе хлебаем. Море оно и есть море. А капитану «Богатыря» я доложу: практику управления рулем юнга сдал на отлично. Ну, Санек, дадут «Зарю» раньше срока, проси председателя обождать. Скажи, я к кунгасникам на берег вышел. Чтоб начали разгружаться. Грейтесь пока, я скоро.

— Мишатка, послушай телефон, пока я вернусь, — шагнула за Софроном бабушка Вера.

Не успел Софрон с диспетчером скрыться за дверью, как Коля одним прыжком очутился на печке. Озабоченности последних часов как не бывало.

— Слыхали? Утречком к «Богатырю» подадимся! — втиснулся он между Саней и Витей. — А в девять ноль-ноль… на экзамен.

— А ты бы остался лучше погостить в «Приморье». А то завалишься еще, чего доброго, — не смогла удержаться от «подначки» Саня.

— На госкомиссии? — Коля презрительно свистнул. Затем, отчеканивая слова, на одном дыхании выложил выдержку из Устава Морского Флота: «Матрос второго класса обязан уметь вязать все узлы, крепить концы, грести одним или двумя веслами на шлюпке, знать правила несения сигнально-наблюдательной…»

— Все знаю! — со вздохом перебила юнгу девочка. — До чего же обидно, что только ребят в матросы берут!

— А какие обязанности вахтенного матроса на баке? — вошел в раж юнга. — Небось не знаешь? Хоть бы скорее рассвет. Я выполню наказ капитана. В девять ноль-ноль я явлюсь спокойным, уверенным! Ничего у меня больше не спрашивайте! Я сплю!

Минуту на печке была тишина. Потом послышался громкий шепот:

— Витя, а ты здорово уморился? И я… — Коля рывком поднялся. — Не могу спать! И ничуть я не уморился! Пойду на берег… Помогать кунгасникам соль разгружать!

— Тогда и я с тобой, — поднялся Витя.

— Лежи. Лежи уж… Ладно, не пойду. Эй, вахтенный у иллюминатора, — позвал он Мишатку. — Ты кто? Школьник?

— Зимой — школьник, — не поворачиваясь, отозвался Мишатка.

— А летом?

— Курибан. Михаил Громов. Помогаю рыбакам кунгасы на берег вытаскивать. Мое дело на лебедку буксир подать, пока остальные курибаны удерживают кунгас при накате.

— Курибан? Тебя самая малая зыбь слизнет.

— Не слизнет. Я быстрый.

— Быстрый, а глаза слипаются. Это волна сразу заметит, кто на ходу засыпает. Иди-ка к нам отдыхать, Михаил Громов! А наблюдательный пост у окна мне доверь — проинструктируй только, за чем наблюдать. Мне все равно не до сна… А ты хотел бы стать рулевым океанского судна «Богатырь»?..

Громкий телефонный звонок прервал «доклад» юнги.

— «Заря»? «Зарю Востока» дают, — змейкой скользнула на пол Саня. Вам кого? — схватила она трубку. — Да. Диспетчер вышла… Что?.. Сейчас… Спрашивают, рыбаки не вернулись? — зажала она ладонью микрофон. — Какие рыбаки? — снова поднесла трубку к губам девочка.

— Пусти! — вырвал у Сани трубку Мишатка. — Рыбаки с моря еще не вернулись… Никто!.. Меры? Все меры приняты. Курибаны дежурят на берегу круглые сутки. Да… Все население вышло на побережье. Несут штормовую, вахту от устья реки до ставных неводов. Да. И школьники тоже. Я? Я — Мишатка!

Мишатка повесил трубку и, тяжело вздохнув, вновь забрался с ногами на скамейку у окна.

— А молчал, — после паузы сказал Коля.

— И много… ваших… в море?.. — спросила Саня.

— Полная бригада.

— А как же они? — спросил Витя.

— Как! Это в «Заре Востока», — ткнул Мишатка пальцем в сторону Сани, — перешли на активный лов рыбы. У них там и сейнера и эмэрэски. А наши ловят у берега. Ставят ставники. А берега, где рыба идет, крутые. Там высадиться негде и в хорошую погоду, а в шторм и думать нечего — расшибет в щепки.

— У ставников и захватило? — спросила Саня.

— Не. Еще раньше. Только они вышли, шторм и взялся. «Курилка» задула! Отец — на что знатный рыбак… Алексей Громов, слыхали небось? А вот… Ни слуху ни духу!