Эрнест Сетон-Томпсон - Маленькие дикари [Рисунки автора]

— Здорово ты придумал, Сэм! Мне даже и в голову не пришло.

— Сын мой, думать умеет только Великий Вождь Дятел, а чернь — ты и Ветка — исполняет приказания.

Мальчики принялись за работу. Они расчистили тропинку и покрыли ее толстым слоем черной глины, потом в четырех местах на берегу устроили такие же небольшие площадки, которые одним концом примыкали к лесу, а другим — к кустарнику Бернсов.

— Вот, — сказал Сэм, — теперь у нас будет такая же книга для посетителей, какую завел Фил Лири, когда выстроил себе кирпичный дом. Каждый, кто приходил к нему, записывал, если только умел писать, что-нибудь вроде о «Счастливейшем незабываемом посещении». В нашей книге будет расписываться каждый, у кого есть ноги.

— Давайте сделаем такую же около типи, — предложил Ян.

Потом мальчики разулись, каждый отпечатал след своей босой ноги, и Ян срисовал их к себе в записную книжку. Все три следа были совсем разные.

— Вы разве ночуете здесь? — удивился Гай, заметив в типи постель и котелки.

— Да.

— Я тоже хочу с вами! Если папы не будет, я убегу из дому.

— Да ты только скажи отцу, что старый Рафтен выгнал тебя, так он сам приведет тебя сюда!

— Мы, пожалуй, уместимся все трое на этой постели, — заметил Третий Боевой Вождь.

— А по-моему, не уместимся, — сказал Великий Вождь Дятел. — Ведь Вождь Ветка получил первый приз в школе как самый большой грязнуля. Ты можешь сделать себе отдельную постель с другой стороны костра.

— А я не знаю как.

— Мы тебе покажем, только принеси еды и одеяло.

Скоро мальчики устроили еще одну постель, но Ветка все не уходил. Только когда солнце село, Гай снова обмотал себе ногу и заковылял домой, сказав, что скоро придет. Но мальчики знали, что не увидят его до завтра.

После ужина они долго гадали, повторятся ли их ночные страхи. Где-то в ветвях заухала сова. Мальчики сидели у огня до позднего вечера, потом легли спать, решив, что им теперь ничего не страшно. Они уже почти уснули, когда по лесу пронесся дикий рев, словно кричал «волк с больной глоткой», и вслед за ним послышались какие-то отчаянные вопли. Мальчики в ужасе вскочили. Вдруг совсем рядом раздался топот ног, и с громким криком «Сэ-эм!» кто-то стал рвать дверь типи. Через секунду к мальчикам влетел до смерти перепуганный Гай.

Снова развели костер. Немного успокоившись, Гай рассказал. Отец отослал его спать, а когда в доме все стихло, он взял с собой одеяло и вылез через окно. Около типи Гай вздумал было повыть волком, чтобы напугать мальчиков, но сам испугался своего воя, а когда вдобавок откуда-то с верхушек раздался ответный трубный зов, он в ужасе бросил свои пожитки и с криком о помощи пустился бежать.

Мальчики зажгли ветки и отправились на поиски утерянных вещей. Одеяло нашли неподалеку. Вернувшись, они устроили Гаю постель, и через час типи погрузилась в молчание.

Утром первым встал Сэм. Обследовав «книгу посетителей» около типи, он крикнул:

— Ян, иди сюда!

— Это ты меня зовешь? — недовольно спросил Ян.

— Да, Великий Вождь! Кто-то приходил к нам ночью. Вот следы.

— Чьи они, по-твоему?

— Вот эти — от сапог отца, а это — от башмаков матери. Я хорошо знаю их следы. Давай поглядим, откуда они.

Следы вели от дома Рафтенов к типи и обратно. Поздно вечером отец с матерью, видно, приходили проверить, все ли у ребят в порядке. Послушав ровное дыхание спящих, родители тихонько ушли назад.

На следующее утро совет племени постановил, чтобы Третий Вождь Ветка был поваром и приготовил завтрак. Гай что-то бурчал себе под нос, когда его заставили хорошенько умыться. Он принялся стряпать с большим рвением, которого, правда, едва хватило на час. Потом он уже не находил в этом никакого удовольствия и, видно, понял, как много для него делается дома.

К обеду Гай поставил грязные тарелки и объяснил, что если их не путать, то ничего страшного в этом нет. Он пожаловался, что его снова беспокоит нога, но, когда все трое отправились на охоту, Гаю сразу полегчало.

— Смотрите, красная птичка! — крикнул он, увидав на ветке кардинала, сверкавшего на солнце красочным оперением. — Я его сниму первой стрелой! — И он схватился за лук.

— Послушай ты, Деревянная Голова, — сказал Сэм, — не вздумай стрелять певчих птиц! Это плохая примета. Очень плохая. Она принесет нам беду. А беды страшнее, чем отцовский ремень, я не знаю.

— Какая же радость играть в индейцев, если нельзя стрелять? — спросил Ветка.

— А ты стреляй ворон, галок, если хочешь. Можешь сурков…

— Я знаю, где живет сурок, большой, как медведь! — сказал Гай.

Ян и Сэм расхохотались.

— Смейтесь, смейтесь! — сказал Гай. — У нас в поле, где растет клевер, сурок вырыл такую нору, что в нее провалилась косилка и папу отбросило так далеко, как отсюда до реки!

— А лошади выбрались из норы?

— Выбрались! Только косилка сломалась. Вы бы послушали; как отец ругался! Он обещал четверть доллара, если я поймаю сурка. Я поставил у норы капкан, но хитрый зверюга каждый раз делал себе новый ход.

— И он все еще живет у вас в поле? — спросил Второй Боевой Вождь.

— Наверное. Он уже половину клевера съел.

— Давайте поймаем его! — сказал Ян.

— Я как-то его видел. Большой, как теленок, старый уже, весь седой.

— Хорошо бы пристрелить его! — сказал Сэм. — За ним стоит поохотиться. Может, тогда твой отец даст каждому по четверти доллара?

— Плохо ты знаешь моего отца, — ухмыльнулся Гай. Мальчики пошли на поле, где рос клевер.

— Ну, где же твой сурок? — спросил Сэм.

— Тут.

— Я его не вижу.

— Но он здесь всегда сидит!

— Только не сейчас.

— Это первый раз, что его не видно. Наверное, нас испугался. Он большущий, выше того пня!

— Вот его след, — сказал Дятел, показывая на следы, которые он только что незаметно сделал рукой.

— Ну! — обрадовался Ветка. — Что я говорил!

— Правда! А коров он у вас не таскал? И как это вы не боитесь жить с ним рядом!

— Я знаю, где лежит срубленная береза. Кому нужна кора?

— Мне, — сказал Маленький Бобр.

— Нет, пожалуй, сейчас не выйдет. Дерево лежит как раз около кустарника, а там отец ходит.

— Если мы хотим устроить настоящий набег, надо напасть на поселение бледнолицых около реки и достать молока, — сказал Старший Вождь. — Наши запасы кончились. И хорошо бы узнать, что у них новенького.

Спрятав стрелы, луки и головные уборы, мальчики, забыв ведро для молока, отправились по меченой тропе. Они шли, как индейцы, гуськом, ставя носки внутрь, молча указывая на следы и изображая, что им грозит величайшая опасность.