Вахтанг Ананян - Пленники Барсова ущелья

Идея эта показалась интересной и легко осуществимой. Следовало лишь, чтобы те ребята, которые чувствуют себя физически сильнее других, временно отказались от своих курточек или пиджаков. Их набили травой, в раскинутые рукава всунули палки, и чучела были водружены на верхушки каменных баррикад. На их головы надели войлочный колпак Асо и шапку Саркиса, и издали действительно могло показаться, что два человека — один в курдском колозе, другой в суконной шапке — бдительно озирают окрестности. Горе тому, кто посмеет приблизиться к пещере, где живут пленники Барсова ущелья!

Темный вечер спустился на ущелье. Грустны были ребята и очень утомлены: сколько камней им пришлось перетаскать! Один только Саркис не участвовал в этом тяжелом и тревожном труде. Он то лежал у очага и тихо стонал, то вскакивал и диким взглядом осматривался вокруг себя.

Что происходило с ним? Этого никто не мог понять.

Тридцать восьмой день…

Сквозь щели ветхих дверей блеснул свет. Обитатели пещеры проснулись и грустно посмотрели на затухший костер.

Как хорошо было вчера! В одном из углов пещеры еще хранилась целая куча «птенцов» Гагика, в глиняном кувшине бродил ароматный виноградный сок, ожидая, когда его попробуют и с восхищением чмокнут губами.

Всего этого сегодня не было. Не было и гроздей сверкавшего всеми цветами радуги винограда. Новая безжалостная сила неожиданно лишила ребят всего, что было запасено на зиму. Куда теперь идти, что искать? Кажется, в Барсовом ущелье уже были исчерпаны все источники питания. И ребята сидели, повесив головы. Не было даже охоты раздуть огонь в костре, ничего не хотелось делать к зиме.

Всего этого сегодня не было. Не было и гроздей сверкавшего всеми цветами радуги винограда. Новая безжалостная сила неожиданно лишила ребят всего, что было запасено на зиму. Куда теперь идти, что искать? Кажется, в Барсовом ущелье уже были исчерпаны все источники питания. И ребята сидели, повесив головы. Не было даже охоты раздуть огонь в костре, ничего не хотелось делать к зиме.

В одном углу лежала глина, принесенная для постройки печки, в другом — прутья для корзин. Но у входа снова стоял голод, и снова надо было думать о еде.

— Пойдем поищем наших пропавших «курочек», — предложил Гагик.

— А медведь, а барс? — спросила Шушик.

Вопрос этот заставил ребят просидеть, запершись в пещере, еще один день, тяжелый и томительный.

Но у времени есть способность все смягчать, и на утро следующего дня, когда голод и жажда дали себя почувствовать, Ашот с опаской высунул из пещеры голову. На дворе было светло и холодно. На верхушках баррикад бдительно стояли поставленные ими вчера стражи — пугала. Ашот посмотрел на них и горько улыбнулся.

Затем в сопровождении Асо он вышел из пещеры. С видом опытных, осторожных охотников мальчики осмотрели все вокруг и, не заметив ничего подозрительного, вернулись, чтобы успокоить товарищей.

— Вероятно, ушли, — убежденно сказал Ашот. — Дым костров всех зверей распугает. Пойдем?

— Меня оставьте в покое, — внезапно вспылил Саркис. — Довольно!

Он сел. В сумраке пещеры глаза мальчика неестественно горели, а большая голова, как маятник, качалась на тонкой шее.

— Что случилось? — удивленно спросил Ашот.

— Ничего. Дай нам спокойно умереть! — И Саркис с такой решительностью вытянулся на своем ложе, что поднять его было бы невозможно.

Гагик постукал себя пальцем по лбу. «В порядке ли у него верхний этаж?» — спрашивал его взгляд.

Ашот в недоумении пожал плечами. Неожиданная перемена в поведении Саркиса заставила его серьезно задуматься: снова ли дает себя знать скверный характер парня или тут скрыто другое?

— Пошли! — снова скомандовал Ашот.

Все поднялись, и только Саркис не сдвинулся с места.

— Оставьте меня в покое! — снова заорал он, хотя никто его и не тревожил.

У выхода Ашот громким, звучным голосом сказал товарищам:

— Не бойтесь, не пропадем.

— Ничто вообще не пропадает в природе, — философски отозвался Гагик, но голос его звучал печально. — Самое большее — станем поживой зверей. Не пропадем, конечно, только изменится наш вид.

— Не надо так говорить, — твердо сказал Ашот. — Если мы ляжем и станем ныть — конечно, и зверям можем достаться. Но, если будем действовать, выживем.

Саркис раздраженно кривил лицо и лихорадочно разгребал ветви, на которых лежал. Потом он повернулся на живот, начал царапать ногтями и лизать землю.

— Соли, немного соли! — жалобно взмолился он.

Соли? Так вот в чем дело! Соль была их мечтой. За горсточку соли они отдали бы, кажется, полжизни.

— Потерпи, Саркис, и соль найдем, — попытался успокоить парня Ашот, но и сам не верил своим словам.

— «Потерпи»! — вспыхнул Саркис. — Довольно мне твои христианские проповеди слушать, надоело! Ты во всем виноват! — И, приподнявшись, он устремил на Ашота горящий взор. — Убил ты нас, убил!

Саркис упал на свою лежанку и забился в истерических конвульсиях.

Ашот понурил голову. Ведь и в самом деле он был всему причиной. Но он найдет, он должен найти средство для спасения товарищей.

Спустившись в Виноградный сад, ребята развели здесь костер, стараясь, чтобы он побольше дымил. Потом они занялись поисками винограда. Но снег был глубок, и задача оказалась трудной, а результаты работы — ничтожными. Кое-как откопав несколько кистей, они послали их с Гагиком в пещеру.

Гагик шел, сильно труся. Подбадривая себя, он размахивал пылающей головней, а товарищи помогали ему своими криками, думая напугать ими зверей, если они еще прячутся где-нибудь в ущелье.

Долго пробродив в снегу и промерзнув, Ашот с Асо тоже вернулись в пещеру.

На пороге пещеры они встретили Гагика. У мальчика был растерянный вид.

— Что случилось? — спросил Ашот.

Гагик таинственно подмигнул и кивком головы показал на Саркиса, который, сидя на своей постели, беспрерывно твердил: «Соли, соли!» — и с жадностью поглощал виноград.

Все притихли, стали задумчивыми, раздражительными. У Шушик разболелась голова.

Ашот помнил, что каждый раз, отправляясь на охоту, отец насыпал в фляжку с водой соли. «Соль не дает человеку ослабевать», — говорил он.

И действительно, невыносимая слабость, охватившая ребят, была, конечно, и результатом недостатка соли. Ее запас в организме иссяк.

«От этого, пожалуй, человек и умереть может», — подумал Ашот, но вслух сказал:

— Разве вы не знаете, что во всем, что мы едим, есть соль? И в мясе ушанов, и в шиповнике, и в кореньях.

Он старался поддержать товарищей, но чувствовал, что новая, непредвиденная опасность очень велика и что ей нельзя противопоставить ни отвагу, ни терпение.