Рафаэль Михайлов - Тайной владеет пеон

— Андрес — член нашего комитета. Говори, — пред­ложил Ривера.

Мигэль рассказал все. Как он вкрадывался в дове­рие к Линаресу, как разузнал о Королевской Пальме, как приводил в бешенство Бочку Желчи, заставлял его разговориться. И, наконец, как услышал от шефа поли­ции, что убийца Адальберто ему полезен.

— Повтори слово в слово, — приказал Ривера. — Что он говорил об убийце Адальберто?

— «Важно найти не того, кто стрелял, а того, кто направлял», — медленно повторил Мигэль. — И еще: «Этот человек полезен нам».

— Ласаро! — вскричал Андрес. — Я подозревал это давно. Ривера, у меня не было доказательств, и мне бы не поверили. Но в ту минуту, как он сказал перед ко­митетом: «Единичные выступления подрывают партию изнутри», — я потерял веру в его искренность.

— Почему? — спросил Ривера. — Мысль правильная, партийная мысль.

— Потому что за неделю до этого он сам рекомендовал нам завязывать бой с армасовцами, где только можно и в любом составе — «втроем, вдвоем, в одиночку».

— Жаль, что ты молчал раньше.

Мигэль видел, что его старшие друзья загрустили, и со смешными подробностями рассказал, как он горла­нил песню и как Линарес сиплым голосом подпевал ему.

— На песне я и попался, — сказал Мигэль под смех товарищей. — Это я узнал уже потом, от полковника Леона. Ну, а где теперь мне жить? Что делать?

— Несколько дней пробудешь здесь, — сказал Ри­вера. — Потом тебе и еще кое-кому предстоит неболь­шая поездка в другой город.

— В Пуэрто?

— Нет.

Мигэль потускнел.

— А чтобы эти дни наш Мигэль не скучал, — за­смеялся Ривера, — я познакомлю его с продавщицей музыкальных инструментов.

Мигэль сделался красным.

— Не надо, — сказал он. — Хватит с меня девчонки Линареса.

Ривера улыбнулся и приоткрыл дверь. В комнату донесся знакомый девчоночий голос:

— Росита, — прошептал Мигэль.

— Кажется, арест в этом доме тебе будет более при­ятен, — закончил Ривера.

Мигэль и Росита сидят в маленьком садике позади магазина. Обо всем уже рассказано, все известно. Только одного оба не знают: где они будут завтра?

— А может, так лучше, — сказала Росита. — Я все­гда мечтала о далеких путешествиях, о долгом плава­нии. Я хотела услышать все сказки, какие есть на земле. А сейчас, — она счастливо засмеялась, — я сама как сказка, брожу по улицам города, от человека к человеку.

Она посмотрела в глаза Мигэлю.

—А ты? — нерешительно спросила Росита — Ты хо­чешь вернуться в Пуэрто?

— Больше всего на свете, — горячо сказал Мигэль. — Пуэрто моя родина и моя жизнь. Но если завтра дядя Карлос пошлет меня на юг или на дальний запад, я и не звякну, — и сразу поправился, — и слова не скажу.

— «Звякну» подходило лучше, — мечтательно повто­рила Росита. — И еще я запомнила из твоих любимых словечек: «Помидоры лопают, пока они не треснут» и «Пусть я захлебнусь на самой высокой волне».

— Чудеса! — заморгал Мигэль. — А Бочкина дочка все время меня держала за язык...

Он звонко рассмеялся, но Росита помрачнела. И то­гда Мигэль впервые осмелился сделать то, о чем давно мечтал. Он встал, низко поклонился своей подруге и срывающимся от волнения голосом сказал:

— Когда я вырасту, я увезу тебя в самое длинное плавание. Мы объездим все земли и наслушаемся самых прекрасных песен и сказок. Ты согласна, Росита?

— Да, мой Мигэлито.

Она повернулась к нему — нежная, гибкая, счастливая, и столько любви и преданности прочел он в ее глазах, что осторожно, точно боясь, как бы не рассыпа­лось его сокровище, прикоснулся губами к вздрагива­ющим губам своей подруги. Росита отстранилась.

— Но это будет потом, потом, — зашептала она. — Когда мы прогоним тех с нашей земли.

— Да, это будет потом, — подтвердил Мигэль. — По­тому что сейчас мы крепко заняты, моя Росита.

А что же в это время делали Ривера, Карлос, Роб? Ведь Мигэль доставил им такую важную новость. Они спорили.

— Только коллектив вправе решить, можно ли его считать предателем и что с ним делать, — заявил Кар­лос. — Я не говорю уже о том, что мы не знаем: одно и то же лицо Королевская Пальма и Ласаро или это раз­ные лица.

— Что же у нас — предатель на предателе сидит? — горячился Ривера. — В условиях подполья оставить про­вокатора на свободе — значит погубить себя. Из двух трупов — своего и Ласаро — я предпочитаю труп Ла­саро.

— Ласаро уже не опасен нам, — не соглашался Кар­лос. — Рабочие организации будут извещены, связи с ним прерваны, в лицо он знает немногих.

— Все равно, — вспылил Ривера, — предателей нуж­но учить!

— Ривера решится устранить его без суда товари­щей? — в упор спросил Роб.

Ривера отвернулся к окну.

— Вряд ли, — наконец ответил он.

— Значит, собираем комитет, — подвел итог Кар­лос. — Лучше за городом. Где-нибудь по дороге на Ан­тигуа. За Ласаро слежка — пригласим его через поч­тальона. Скажем, на завтра в девять утра.

— Но Ласаро, если он и есть Пальма, успеет свя­заться с Линаресом по рации.

Нет, не успеет, — возразил Карлос. — Чиклерос говорил, что последний утренний выход в эфир Королев­ской Пальмы — в семь часов. В восемь утра мы его пригласим на девять. Но даже, если он и есть Пальма и он достучится до Линареса... Вот мой план...

Весть о заговоре военных вызвала различный от­клик. Роб сказал:

— Роб думает так, — надо порекомендовать город­скому транспорту застопорить движение. Но военных это не спасет. Роб думает, — надо предупредить наших товарищей, чтобы были осторожны; Армас начнет охоту с них.

— Мне жаль Фернандо, — задумчиво заметил Ри­вера. — Он первым полезет в самое пекло.

...Виновник многих волнений и споров сидел и ждал. Но его никто не вызывал; казалось, он никому не нужен. Ласаро лихорадило. Он принял дозу хинина и взял с полки легкий роман, чтобы забыться. Книга называлась «Исповедь предателя», — он отшвырнул ее в сторону, и она хлопнулась о стену.

Ночью ему показалось, что в комнате есть посторон­ний. Он включил свет и сел на постели. Кошмары не оставляли его.

В семь утра он вышел в эфир и сообщил: «У Коро­левской Пальмы новостей нет».

В восемь принесли почту. Разносчик газет сказал сеньоре Пласиде, что один пакет ему велено передать адвокату лично в руки. Посмотрев в замочную скважину и не обнаружив в разносчике ничего угрожающего, Ласаро впустил его в комнату. Разносчик протянул ему письмо и попросил расписаться: ему хорошо заплатили, и он хочет оправдать доверие клиентов. Ласаро бросил ему монету и, когда разносчик, весело насвистывая, удалился, адвокат вскрыл конверт.