Александр Прозоров - Гнев духов

— Ах, ты!

Юный охотник примерился метнуть гарпун, но тут незваный гость резко передумал, вернулся к куче объедков, почавкал, привстал на задние лапы. Снова опустился и вперевалку отправился к священной иве.

Могучий Саблезуб опустил гарпун. Раз лодке ничего не угрожает, тогда и рисковать незачем.

Медведь подступил к дереву, поднялся на задние лапы, потянулся куда-то к нижним ветвям на высоту почти в три человеческих роста, ободрал там когтями кору, негромко поухивая, опустился, свернул к дому Черного Стрижа и принялся деловито раскидывать его крышу. И тут уж надеяться ни на что не оставалось…

Крякнув от натуги, юный охотник метнул копье и закричал что есть силы:

— Медве-е-едь!!! Медведь в поселке!!!

Зверь шарахнулся, завертелся, сбивая лапой засевший в боку гарпун, повернулся. Могучий Саблезуб метнул второй и сразу — последний. Перехватил копье, чтобы встретить нападение врага, и снова закричал, поднимая тревогу:

— Медведь, медведь, медведь!!!

Зверь кинулся на звук, наскочил шеей на выставленное копье — но бежал не так быстро, чтобы наконечник вошел достаточно глубоко. Ощутив боль укола, он успел отпрянуть, отбить копье в сторону с такой силой, что у Камыша даже руки заныли, снова ринулся на человека… И тут вдруг, взметнувшись откуда-то сбоку, ему в шкуру возле хребтины вцепился Пухлик, ухитряясь одновременно еще и рычать, и рвать врага когтями, и крутить головой, раздирая рану. Медведь мгновенно забыл про Могучего Саблезуба, закрутился. От рывка у щенка оторвались от опоры лапы, он повис в воздухе, удерживаясь только зубами — но челюсти не разжал. Юный охотник, пользуясь моментом, сделал выпад, попытавшись вогнать свое копье как можно глубже в тушу зверя. Тот встал на задние лапы, грозно заревел. Воздух расчертили полоски сразу нескольких гарпунов, брошенных с разных сторон — это наконец-то поднялись и выскочили из своих домов остальные охотники. Медведь опять заметался — и Могучий Саблезуб нанес еще один глубокий укол, отпрянул, спасаясь от тяжелых лап, сделал еще выпад. Зверь решительно пошел на него и… ошибся. Черный Стриж и Беседующий-с-Небом бросились к нему сзади, вогнали свои копья под ребра. Могучий хищник сделал лишь несколько шагов и остановился. Так и не дотянувшись до Камыша, он опустился на четыре лапы, продвинулся еще чуть-чуть, опустился на живот, пустил из пасти и носа пену и окончательно перестал дышать. В наступившей тишине стал отчетливо слышен злобный рык Пухлика, продолжающего терзать спину погибшего врага.

— Ей, хватит уже чавкать, — крикнул ему Черный Стриж. — Всю шкуру заслюнявишь!

Охотники рассмеялись. Забирать свои гарпуны никто не спешил — медведи твари такие, что способны опасно взбрыкнуть даже после смерти. Возвращаться же домой без оружия они тоже не торопились.

— Сейчас шерсти наестся, и будет уже не Пухлик, а Меховичок, — сказал Парящий Коршун, и все снова рассмеялись.

— Глянь, как гость тебе крышу разрыть успел, — тронул плечо Стрижа шаман. — Придется утром новую настилать.

Охотник оглянулся и охнул:

— Ничего себе! Маленько совсем до меня не дорыл… Могучий Саблезуб, благодарность тебе от меня огромная. Кабы ты о звере не предупредил, не задержал, пока я выскакивал, быть бы нам с Нежной Незабудкой в мире духов. И детям нашим тоже.

— Это не меня благодари, а вот, Пухлика, — кивнул юный охотник на щенка, терзающего до сих пор шкуру медведя. — Он первым учуял, меня разбудил. А уж я…

— Смотри, Стриж, а ведь Могучий Саблезуб даже одеться успел, прежде чем наружу выйти, — вдруг заметил Грозный Вепрь. — Да еще и об опасности первым предупредил!

— Я же говорю, это Пухлик его учуял! Он меня предупредил, я уже остальных.

— Нужно сказать Мягкому Цветку, чтобы не волновалась, — спохватился Черный Стриж. — Она же детей держит.

— Да, скажу, что можно выходить, — кивнул и Беседующий-с-Небом. — Или не выходить? Ну, дабы зря в темноте не пугались?

— Да пускай дальше спят, — усмехнулся Парящий Коршун. — У нас на эту ночь есть надежный сторож. Не отвлечется.

— Кто? — оглянулся на него Камыш.

— Как кто? — подмигнут тот. — Ты медведя одолел? Одолел. Стало быть, шкура и клыки твои. Вот и снимай. Тебе эту тушу свежевать аккурат до утра и хватит!

— Я помогу, — предложил было Грозный Вепрь, но Парящий Коршун предупреждающе замахал рукой:

— Даже не думай! Видишь, какой зверь тушу охраняет? — Он указал на злого волчонка. — Лучше не подходи, загрызет.

Опытный охотник оказался прав — со свежеванием Могучий Саблезуб провозился до рассвета. А куда денешься? Парную добычу оставишь — на запах быстро дармоеды набегут. Клыков, правда, он не получил: медведь каким-то образом ухитрился обломать три из четырех. То ли камень какой разгрызть пытался, то ли схватку уж очень ужасную пережил — но зубов у него почти не осталось. Видать, потому в селение и пришел объедки подбирать, что нормальной еды добыть уже не мог.

Утром Могучий Саблезуб, гордый, но уставший, вместе с сытым щенком отправился спать, оставив остальную разделку на отца и Парящего Коршуна и предложив ради такой удачи устроить общий праздник. Одному с грудой мяса все равно было бы не управиться. Все племя, разумеется, согласилось.

Вечером шаман снова спел песню, посвященную храброму Могучему Саблезубу и Золотой Тени, чем вызвал в девочке невероятную гордость. Охотники же зашептались, что домашний волк может оказаться той самой тайной духов, о которой и было невнятное пророчество отца Беседующего-с-Небом. Потом шаман подбил подростков и женщин поиграть в «ночную охоту», в которой несколько человек с завязанными глазами пытались поймать одного без повязки — но постоянно рычащего. После «охоты» подростки уже сами устроили «токовище», в котором, прыгая на одной ноге, пытались сбить друг друга с ног, а перед сном затеяли еще и «пятнашки».

Камыш между тем, жуя хорошо прожаренное и сочное, но совершенно пресное на его вкус мясо, присел рядом со старым мастером:

— Ты далеко искал новые камни для копий и топоров, Мощный Волк?

Мастер вздохнул:

— Я знаю, ночью ты сколол грани своего копья. Наконечник нужно менять. Я найду тебе что-нибудь из своих припасов, а из твоего старого зимой сделаю пластинки для бритья.

— Благодарю тебя. Но все же: где ты искал новые камни?

— Везде. На всех озерах, на ручьях, вдоль Большой Реки. По оврагам ходить пробовал, но там ничего не найти. Все мхом и травой зарастает, листвой палой засыпается. Даже в песке ничего не раскопать.

— На берегах Вечерних Вод не смотрел?

— Ты… — Мастер аж плечами передернул. — Они же Вечерние! Туда отправляются только те, кто завершил свой путь. Вода, звери, даже Солнце. Это мир духов, живым туда пути нет.