Виктор Кирюшкин - Говорящий ключ

К полудню все приготовления были закончены. Кандыба встал у кормовой греби, остальные взялись за весла. Юферов отвязал канат, закрепленный за дерево, и оттолкнул лодку от берега.

Кандыба, оглядев со своего возвышения, все ли в порядке, сказал:

— На лодке я лоцман, значит, и хозяин. Все мои приказы исполнять не раздумывая. А теперь слушай команду: весла в воду!

Гребцы ударили веслами, вспенив спокойную гладь бухточки. Большаков украдкой перекрестился. Лодка набирала ход и вышла в реку. Достигнув середины, она быстро поплыла вниз, гонимая течением и веслами. Через несколько минут скрылся за поворотом домик с красным флажком над крышей.

— Как же мы назовем наш пароход? — спросил Афанасий Муравьев, налегая что есть силы на весла.

— «Говорящий» — в честь ключа, — предложил Николай Владимирович.

— Добро, пусть будет «Говорящий», — согласился Постриган. Остальным название также понравилось.

— Сейчас нам придется оставить весла и взяться за носовую и кормовую греби, — произнес Кандыба. — Пороги близко. — Он приложил руку ко лбу, вглядываясь вперед.

Словно в ответ на его слова, донесся нарастающий гул. Течение реки ускорилось. Кандыба, помедлив минуту, подал команду. Боковые греби были быстро убраны в лодку, вместо них с носа поднялась такая же гребь, как на корме. Муравьев и Постриган присоединились к Кандыбе. К носовой греби встали Юферов, Ефремов и Большаков. Гул порога рос, он уже заглушал голоса людей. Большаков, выбив трубку о борт, наполнил ее свежим табаком.

Еще один стремительный поворот — и рев порога оглушил людей. Берега мелькали с калейдоскопической быстротой, стесненная в узком ложе река покрылась белыми бурунами над выступавшими из воды камнями.

— Бей направо, направо! — кричал лоцман. Его лицо побагровело, жилы на шее вздулись, и все же команда была еле слышна. Разведчики больше следили за взмахами его рук.

— Бей налево! — Взмах руки лоцмана, и греби с силой забили влево. — Легче, легче, корма, — кормовая гребь заработала слабее. «Говорящий» нырнул куда-то вниз, мутная волна с обеих сторон плеснула через высокие борта.

— Бей направо! — Трещат греби, в страшном усилии напрягаются мышцы людей, прямо перед лодкой возникает громадный вал с белой шапкой пены. Лодка стремительно взлетает вверх и зарывается носом в буруны. Холодная вода окатывает людей, и сразу наступает тишина. Лодка спокойно плывет по гладкой поверхности реки, сзади затихает рев порога.

— Проскочили! — смахнул пот с лица Кандыба. — Это еще цветочки, а ягодки впереди! Закуривай! — Разведчики скручивают цигарки, и улыбка набегает на лица.

— Да, крепко! — молвил кто-то.

— Кончай курить! Слышите? — поднял лоцман руку.

Впереди снова нарастал гул порога. «Говорящий» стремительно несся вниз и скоро вошел в «трубу».

В этом месте река становилась особенно узкой. Отвесные обрывы сопок сжимали ее каменными стенами, уходящими высоко вверх. На голых вершинах утесов во многих местах виднелись громадные глыбы камней, нависших над рекой. Взглянешь вверх и кажется, что вот-вот массивный обломок утеса в несколько тысяч пудов весом, каким-то чудом сохраняющий равновесие, стоя на остром углу, скатится вниз, взбунтует реку гигантскими каскадами брызг и похоронит под своей чудовищной тяжестью хрупкий кунгас. В такие моменты кажется, что река течет медленно, на самом же деле она несла свои воды с быстротой экспресса.

Вся сила течения сосредоточивается в середине реки, где катятся громадные волны. Туда смело и направил лодку Кандыба, зная, что ближе к берегам под более спокойной поверхностью кроются острые камни, способные в мгновенье разодрать дно лодки, смять ее и бросить в кипящий водоворот реки. В несколько минут промчался «Говорящий» по страшным бурунам, постоянно зарываясь носом в волны. Потом берега расступились, шум воды стал затихать, течение пошло ровнее. Оглянувшись назад, Воробьев крикнул:

— Смотрите, мы спустились под гору!

В самом деле, уклон был хорошо виден. Зимой здесь можно было скатиться на санях. С волнением смотрели разведчики на пройденное ущелье. Вдруг один из гигантских камней на вершине горы, мимо которой только что проплыла лодка, стал тихо сползать вниз. Вот он докатился до более отвесного склона, посыпались мелкие камни, затем громадная глыба, подпрыгивая на уступах, помчалась вниз. Обрыв! Как бы в раздумье, на одну неуловимую долю секунды замер осколок скалы над его краем, замер и сорвался вниз... Каскад брызг, словно гейзер, взметнулся на месте падения. Затем гул удара докатился до людей, глухим громом отозвался в сопках и замер вдали.

Прямо по носу кунгаса чернела мрачная скала. Течение разбивалось о нее, уходило к другому берегу.

— Бей направо! Кормовая, направо! — загремел Кандыба.

Лодка, казалось, неудержимо неслась прямо к скале. Она промчалась мимо нее лишь на расстоянии вытянутой руки и снова выплыла на стрежень. Впереди река вытянулась бесконечной лентой, сзади затихал грозный гул порогов.

— Греби убрать! Садись на весла, — скомандовал Кандыба, спокойно завертывая самокрутку.

Солнце близилось к закату. От напряженной работы на веслах люди устали. Кандыба стал присматривать место для причала. Левый берег, очень скалистый, обрывался в воду грядой отдельных утесов, между которыми виднелись небольшие заливы — заводи. Здесь можно было причалить, но вдоль берега из воды торчали верхушки подводных камней. Некоторые из них почти совсем скрывались под водой, и лишь след разбивающегося о них течения выдавал их присутствие. Правый берег, более отлогий, показался лоцману удобнее. К нему он и направил лодку.

— Суши весла, — приказал лоцман. Гребцы подняли весла над водой, и «Говорящий» тихо поплыл вдоль берега, гонимый лишь течением. Кандыба, орудуя кормовой гребью, легко держал лодку в правильном положении, не давая ей встать поперек течения.

— Что там впереди, человек, кажется? — показала Нина на черную точку у самой воды впереди кунгаса. Ефремов поднял бинокль к глазам.

— Медведь! — он потянулся за карабином, стоявшим у борта. — Грызет что-то...

— Бросьте, сейчас у него мясо рыбой пахнет. Лучше давайте припугнем Михаила Ивановича, — сказал Кандыба. Большаков одобрительно кивнул.

— Снежного барана смотреть надо. Медведь рыбу ест, мясо воняет. Весной хорошо, когда из берлоги встает. Пугнем, однако. — Проводник взял медный котелок со дна лодки. — Когда рукой махну, шуми больше, пускай бегает немного.

Медведь, занятый каким-то своим делом, не замечал приближения лодки. Ветер дул снизу и относил запах людей. Разведчики, разобрав разные гремящие предметы, ожидали знака Большакова. Зверь был уже близко. Повернувшись к лодке задом, он с аппетитом чавкал. Ветер донес запах разлагающейся рыбы. Прошла еще минута, и лодка почти поравнялась с ним. Большаков махнул рукой. Все разом ударили кто во что и закричали. Медведь рявкнул, мгновенно метнулся в сторону, перемахнул через лежавшую на берегу валежину и скрылся в кустах на склоне сопки, полого спускавшейся к берегу.