Дмитрий Сергеев - Загадка Большой тропы

Утром Братов пригласил коллектора Прагина в палатку, где собрались следователь Швецов и капитан милиции Снитко. Заслышав голос начальника, Виктор вздрогнул. Наташе, которая не спускала с него глаз, показалось, что он давно ждал этого зова. Вид у коллектора унылый, он даже как-то болезненно осунулся. Наташа, не закончив завтрак, направилась следом.

— Я только на одну минутку, — просительным тоном сказала она отцу, пробралась к изголовью отцовского мешка и сделала вид, будто разыскивает что-то.

— Бери, что тебе надо, и выходи, — строго приказал отец. У Наташи даже слезы навернулись на глаза от обиды. Можно, конечно, сесть поблизости от палатки и слышать все, о чем будут говорить, но Наташе претил такой нечестный способ — подслушивать, словно шпик.

— Пусть останется: она не помешает, — неожиданно выручил ее следователь, — это мой хороший помощник. — Он подмигнул ей, как старому знакомому. Наташа благодарно улыбнулась в ответ.

— Ну, рассказывай! — Братов сказал это таким голосом, что Наташа невольно вздрогнула. Таким она никогда не видела отца: плотно сжатые губы, колючий прищур глаз, желваки на скулах — по лицу видно, что руки его сжаты в кулаки.

Виктор еще ниже опустил голову и тихо, как напроказивший школьник, ответил:

— Виноват, Павел Осипович…

— Что виноват?

— Я не думал, что так случится. Это последний раз, честное слово: последний раз.

— Сколько ты отправил в лабораторию фальшивых проб? Можно ли после этого верить, что мы провели опробование рек?

«Ну зачем папка отвлекается в сторону? Разве это главное?» — подумала Наташа.

Коллектор подавленно молчал. В палатке было тесно; все сидели на корточках. Виктор расправил неловко подогнутую ногу и коснулся колена Наташи. Девочка, как ужаленная, отодвинулась в сторону и подобрала ноги под себя.

— Ну ладно, мы еще поговорим, — пообещал начальник голосом, не предвещавшим ничего хорошего для Виктора. — А сейчас с тобой хочет Василий Петрович потолковать. — С этими словами Павел Осипович покинул палатку.

— У меня к вам, Прагин, несколько вопросов.

Наташа недовольно поморщилась: ей не понравился чересчур доброжелательный тон, каким начал говорить следователь.

— Скажи: где ты был в тот день, когда ранили рабочего?

— Я ходил охотиться, — недоуменно ответил Виктор.

— Ты знал, с какой целью рабочий отлучился из лагеря?

— Н-нет. То есть я не думал, что он решится пойти один, — отвечал Виктор с нарастающим удивлением в голосе. Бледно-голубые глаза его вдруг оживились: стали огромными и испуганными.

— Ты стрелял из ружья?

— Стрелял… — Виктор тяжело глотнул воздух. — Неужели… Неужели вы думаете, что я…

Начальник милиции капитан Снитко сидел ближе к выходу и осторожными глотками прихлебывал горячий чай из большой кружки. На коленях у него лежал огромный носовой платок, и капитан то и дело прикладывал его к шее. Капитан тяжело дышал и, как казалось Наташе, с хитрой ухмылкой поглядывал то на перетрусившего Виктора, то на следователя.

— Мы ничего не думаем, — тем же спокойным голосом пояснил Швецов. — Три дня назад у вас в отряде было совершено преступление. На лагере, кроме пострадавшего рабочего, не было только коллектора Прагина. Поэтому небольшое любопытство по отношению к нему законно.

— Да неужели… Если бы я знал, куда он пошел… Да разве я… — судорожные всхлипывания прервали голос Виктора.

«Дальше ничего интересного здесь уже не будет», — про себя решила Наташа. Теперь она окончательно уверилась в своей догадке. Конечно, Виктор станет запираться.

Наташа осторожно проползла к выходу за спиной коллектора. Она знает, что делать дальше.

Наташа не боялась заблудится. Нужно идти все время вверх по течению, не перебредая ни одной речки. Раньше она не раз ходила по тайге и в горах с отцом. А он умел просто объяснить, каким законам подчиняется строение рельефа. Реки не пересекаются. Заблудиться можно, только переходя водораздел: там достаточно чуть сбиться — и попадешь в долину другой речки. А ей на горы взбираться не к чему. На таборе ее, конечно, скоро хватятся, но это не беда. Пусть немного поволнуются. Цель, с которой она уходила, стоила того.

Байкал, разумеется, с нею. Наташа прихватила немного хлеба и колбасы для себя и для него. Держать Байкала на привязи нужды нет: он и так не покинет ее. Байкал доволен свободой — ему надоело скучать на лагере — неистово носится вокруг. Вид у него озабоченный, деловой. А когда он оборачивается на хозяйку, Наташе кажется, что она читает его собачьи мысли: «Тебе, Наташа, хорошо — идешь и только, а мне нужно все кругом обнюхать и посмотреть. Сколько здесь интересного!».

Забираясь все выше и выше на склон, девочка неожиданно разыскала хорошую удобную тропу, проторенную вдоль террасы. Наташа вспомнила, с каким трудом приходилось в то памятное утро нести носилки с раненым Гришей. Русло реки в этом месте узкое, без песчаных отмелей, а пойма заросла ельником с густым подлеском из ольхи и талины. И нужно же было продираться через чащу, когда рядом такая отличная тропа.

Это открытие должно сэкономить ей немало времени. Но надежды Наташи не оправдались. Терраса становилась все уже и уже и наконец оборвалась, обрезанная рекой. Тропа привела к круче. Пройти выше по скалам невозможно. Пришлось спуститься вниз, к реке, и пробираться по крутой галечной осыпи. Сверху то и дело скатывались отдельные камешки, струйками стекал песок, а то и целыми кусками обрушивалась земля, всплескивая воду. Бурное течение медленно, но верно подмывало, рушило свое же детище — речную террасу.

Скоро Наташа подошла к устью злополучной речки. Байкал правильно разгадал ее план и повернул направо вверх. Наташа, не переводя дыхания, вбежала по крутому склону следом за ним. Отсюда вид изменился, как по волшебству. Горизонт, хотя и закрытый по-прежнему бортами долины, раздвинулся. Видны стали излучины реки и густой лес, разделенный редкими прогалинами. Ей удалось даже увидеть лагерь отряда и над ним тихую струйку голубоватого дыма. Вид палаток, точками белеющих средь леса, действовал успокаивающе — горы не так пугали своей неприветливостью. Троги, подобные тому, куда поднялась Наташа, называются висячими: они как подвешены над главной долиной. В горах это нередкое явление. Но чем дальше шла Наташа вверх по речке, тем теснее становился кругозор: скалы ближе и ближе подступали с боков. Вскоре ей снова встретилась удобная тропинка, правда, поуже прежней, той, что оборвалась у откоса террасы. Наташа не захотела расстаться со стежкой даже тогда, когда пришлось отвернуть в сторону, к скалам. «Не может быть, чтобы она уводила прямо в горы», — рассудила девочка. И верно, тропа подошла к подножию скалистых отвесов, поблуждала между нагромождений камня и возвратилась вниз в лиственничный лес.