Сергей Давыдов - Санаторий доктора Волкова

— Как ты там? — спросила мама. — Потерпи последние дни. Потом уж в Шпаньково поедем.

Из-за этого он и поспешил проникнуть на завод. Из Шпанькова уж его никто не отпустит! После того как отец положил ему в стол дневник Волкова, сколько планов построил Олег, гадая, как попасть на завод и как выбраться из лагеря, не делая шума.

— Ты меня слышишь, Олег? Куда пропал? Значит, дежуришь?

— Дежурю, — голос ее показался Олегу странным. Помолчав, она продолжала тем же странным голосом:

— Нина Эдгаровна у меня была. Она уже уехала. Зайдет к тебе в обед. Я тебе немного фруктов послала.

Вот это авария! Уж лучше бы не звонил, тогда бы можно было что-нибудь соврать, почему его не было, а теперь...

— Твои любимые конфеты тоже послала.

— Это кто тебе разрешил, Маруся, брать трубку?! — закричал связист Скамейкин, и мама, конечно же, услыхала там его голос. — А ну-ка дай! Здесь завод, а не...

Хорошо, хоть Олег догадался нажать кнопку и разъединиться!

— Чего кричишь? Две копейки отдать?

— Цыц, Маруся! — прикрикнул Скамейкин. — Вот ваша экскурсия идет. Давай к ним, мне некогда. Только зачем их ведут к этому старому сараю? Там же склад.

Подняв голову, Олег увидел возле одноэтажного здания мальчишек и девчонок. Они глядели на залив, где сновали «Метеоры» и яхты, разглядывать неказистое здание им было вовсе неинтересно.

Издалека доносился голос молоденькой женщины-экскурсовода. Объясняя, она ухитрялась грызть яблоко.

— Это последнее старое помещение на нашем передовом предприятии. На его фоне особенно разительно видно, как вырос наш завод. А ведь еще тридцать лет назад все здания были именно такими. Любопытно, что только оно одно сохранилось в войну, хотя, конечно, было тоже повреждено, — закончила она и откусила яблоко. — Вопросы есть?

— Завод в войну работал? — спросил конопатый мальчишка, швыряя в залив камень. — Пушки тут мастерили, да? Минометы?

— Завод был эвакуирован, мальчик. Я уже говорила.

— Значит, не работал? А я-то думал.

— Работал, работал, но не здесь. Оборудование было вывезено в тыл. У кого еще есть вопросы? Нет? Экскурсия окончена.

— Постойте! — не выдержал Олег! — А почему вы не рассказываете о Корсакове, Помогай-Бо, дяде Володе? И про подвиг? Почему вы забыли доктора Волкова? А про военное задание вы тоже забыли? А еще экскурсовод! — В голосе Олега было столько упрека, что молоденькая женщина поспешила признаться, что она вовсе не экскурсовод, а техник отдела главного механика. Водить группы ей надоело, потому что никто не слушает, а здесь, на заливе, особенно. Никаких Волковых она не знает, потому что работает тут только второй год.

— Не знаете! В этом здании такое было, а вы...

— Не груби! — Она повернулась и повела группу к проходной.

— Люди тут подвиг совершили, а вы даже не интересуетесь! — крикнул ей в спину Олег. Она что-то сказала про него. Он расслышал только «фантазер» и «начитался».

— Маруся, — сказал сзади Скамейкин, — ты про войну говорил? Мне даже интересно стало. Я очень люблю, когда про войну рассказывают. Ну-ка...

— Пошли сперва туда, — Олег показал на склад. — Потом расскажу.

— Туда? — Скамейкин поскреб затылок. — Пропуск нужен.

— У меня был пропуск, честное слово, — Олег поглядел на воду, — он утонул.

— Пропуск в воду бросил? Чудак какой-то! Заливаешь, Маруся, про войну?

— Нет, — как можно убедительнее проговорил Олег. — Честное слово! Здесь такое было... Только я еще не все знаю. Вот побываю там, тогда... Как туда попасть?

Не хотел Олег никому ничего рассказывать. Он по-прежнему любил все делать сам. В одиночку. Но сегодня у него все время получалось так, что он должен разбалтывать свою тайну. Что поделать?.. Дневник оборвался на самом интересном месте. Неизвестно, выполнили ли они важное задание и удалось ли Волкову устроить Жаворонкова в госпиталь. Неизвестно, что стало с Волковым и почему Айболит не советует искать его. Отец увез с собой письма. «Письма нас с тобой не касаются...» Волков писал их какой-то Белочке, она училась с ним в одном классе. Белочка — это, конечно, прозвище, в классе ей дали. Может, Белкина была, или Белова. Отец никогда не станет читать чужие письма. Будет хранить их сколько угодно, но не тронет: «Нас с тобой не касаются». Зря это он. Может, в них и нашли бы разгадку.

— Могу, пожалуй, провести тебя... Только ведь я там долго буду, Маруся. Мне там кабель проверить надо. Бегать с тобой туда-сюда мне некогда.

— Часа два, да?

— Побольше.

Нина Эдгаровна скоро появится в лагере. И сразу пойдет на почту звонить маме. Но иного выхода нет. Надо попасть в склад.

— Можно, я еще разок позвоню?

— Валяй быстрей. Я на работе. Да зачем тебе этот склад? Там ящики да барабаны с кабелем, больше ничего.

Олег быстро набрал номер Горикина. Ему повезло, трубку поднял Андрей.

— Алло, — произнес он важным голосом. — Вас слушают. — Он что-то там жевал, как всегда.

— Тихо, — сказал ему Олег. — Ты меня не видел, понял? Попробуй только выдать! Тогда в лагере не появляйся!

— Я уже туда не поеду, — заявил Андрей. — Я в Крым уезжаю... Ты мне поздно позвонил. Понимаешь... я твою маму... Сейчас в лифте увидел...

— Ну? — сурово сказал Олег. — И что? Увидел в лифте — и что?

— Ну, увидел в лифте и... — Он поперхнулся там.

— Болтун! — прошипел Олег. — Находка для шпиона! Маруся!

— Прости... ну, прости...

— Никогда! — Олег разъединился.

— Идешь? — спросил Скамейкин. — Мне некогда.

— А?.. Конечно иду!

— Тогда бери трубку и провода. Ты из ПТУ, на практике, понял! Наконец-то Олег попал сюда!

Значит, это было здесь? Но узнать помещение по описанию Волкова довольно трудно. Тогда здесь был ремонтный цех и стояли станки, а теперь все забито ящиками, контейнерами и барабанами. Тогда были окна, а теперь гладкие стены под самую крышу. Тогда крыша была стеклянная, выкрашенная черной краской для маскировки, а теперь на деревянных шпангоутах лежит глухой ребристый шифер.

Но Олег не видел ни контейнеров, ни шифера. Быстро пробрался он в дальний угол цеха, туда, где когда-то был вход в «санаторий». Вот! Вот и железная дверь в полу! Олег чуть не закричал от радости.

На двери был замок. И табличка с оскаленным черепом, пробитым насквозь зигзагом-молнией: «Не трогать — смертельно».

Да... Вот это преграда!

Этого уж никак нельзя было предполагать. Подошел Скамейкин.

— Как дела? Ты чего, а? Не туда тебя привел, что ли?

— Туда, — невесело усмехнулся Олег. — Да вот, — он дотронулся ногой до таблички, — зубы показывает!

— Так это я приладил. Вот Маруся! «Зубы показывает»... чудила! Тут у нас колодец, а эти, — Скамейкин показал на кран, ездящий по рельсам под самой крышей, — крановщики всегда норовят контейнер на дверь навалить. А теперь боятся!