Сергей Деркач - Приключения богатыря Никиты Алексича. Сотоварищи

Особенно, если в тебе вдруг проклюнулись какие-то магические способности. Нет, многих из научников или там из Пограничья мы и сами приглашаем к себе для обучения в школах магии. Иногда из них получаются толковые маги. Взять, хотя бы, Алену Премудрую или Оксану-царевну. Прибыли к нам, как полагается, с визами, грамотами разрешительными, все чин чином, как у людей. Теперь вот одна школой василис управляет, а вторая – в отделе волшебных аномалий шорох наводит. Иногда наши к научникам переходят, когда понимают, что их мозг не под волшебную палочку, а под микроскоп или там излучатель какой заточен. Это не воспрещено. Но бывают перебежчики, которые сами не понимают, чего хотят. Кажется им, видите ли, что способности у них особенные проклюнулись, а на самом деле – они обычные авантюристы, погнавшиеся за приключениями на собственную…гм… голову. С такими у нас разговор короткий: поймали – и домой без права пересечения Тропы из Мира в Мир. Правда, если вдруг оказалось, что перебежчик и взаправду имеет задатки мага или там друида какого, или действительно невмоготу ему жить на родине, то его оставляют, учат, к делу пристраивают. Но сначала он повинность отбывает, к примеру, конюшни год чистит аль еще каким полезным трудом занимается. Ловили их по-всякому: кого крестьяне в поле поймают за воровством картохи или других овощей, кого лешие аль водяные притаранят, или домовой застанет в заброшенном замке во время обхода. Мой же перебежчик поступил и вовсе глупо. Такое поведение не есть нормальное, прилечу – разберусь, что к чему.

Пограничный городок был небольшим, всего несколько сотен деревянных домов, окруженных частоколом. Так, на всякий случай. Еще ни разу не случалось массированных прорывов через Тропу, но береженого, как говорится, Творец бережет. Еще с воздуха я заметил несколько стад коров, которые паслись за частоколом, да десяток зевак возле харчевни. Добры оборотни их на расстоянии держали. Молодцы, службу знают, устав чтят.

Еще в воздухе воссоздав огненный знак богатыря, я быстро опустился перед харчевней. Старший оборотень, Георг, вызванный кем-то из подчиненных, крепко пожал мою руку, даже кости затрещали.

– Медведь! – буркнул я, потирая ладонь и глядя на его расплывающееся в улыбке лицо.

– А то! – осклабился тот. – Вам, людям, не понять нашей силушки.

– Где он? – я сразу перешел к делу.

– Хозяин запер его в холодной, чтобы не убег.

– Веди.

Впрочем, дорогу я и так знал хорошо, потому как не впервой останавливался в харчевне по служебным делам. Георг топал передо мной своими косолапыми ногами, докладывая подробности задержание. Впрочем, кое-что я еще в Приказе прочитал, но послушать участников событий не повредит. Иногда маленькая, самая незначительная деталь, которая почему-то не нашла своего отражения на пергаменте, в корне меняла всю картину происшествия.

– Ты, мил человек, мне расскажи, что сам видел, – остановил я оборотня.

– Дык, а че? – не стал спорить Георг. – Хозяин звезду в небо отправил тревожную. Ну, мы с братьями узрели ее и уже через десять минут были в харчевне, благо проходили недалече. А здесь этот за столом сидит. Одет не по-нашему, тараторит что-то про терминал да банкомат, да про валюту какую-то, сует кусок не то пергамента, не то дерева какого, мол, здесь за все хватит. Ну, мы его скрутили вежливо, да в холодную уволокли.

– А хозяин где? – спросил я, ступая в подземелье.

– Туточки я, – в конце коридора сначала появился огромный живот, а потом и сам гном с факелом в руке.

– Сидит?

– А куда ж он, милок, денется? – самодовольство в голосе гнома переливалось через край.

Хорошо, что не добавил «с подводной лодки». Эти харчевники понабираются от люда перехожего всяких словечек, не ведая даже, что они значат. И в правду, где же это видано, чтобы лодки под водой плавали? Однако бают люди, что у научников такое сплошь и рядом. То ли дело наши русалки да водяники! Эти без всяких там лодок и других приспособлений что под водой, что по воде – аки посуху. Жаль, летать не умеют, а то б цены им не было.

– Открывай, чего стоишь? – сказал я несколько грубовато, но того требовало мое положение. Богатырь, как-никак.

Гномы – народ гордый. В случае чего и в глаз могут двинуть, и проклясть до десятого колена, но харчевники не такие. Им прибыль важнее гордости. Вот и этот, по прозванию Жбан, поспешно отпер дверь, да бородой еще пол подмел в поклоне.

В сопровождении Георга я вошел в маленькую сырую и довольно холодную комнатушку. Стены были увешаны полками, на которых хранилась еда да вино. В углу, сжавшись от холода, сидел незнакомец, одетый в джинсы, футболку с какими-то рунами и странным гербом, да в кроссовки. На голове перебежчика торчала бейсболка. Именно торчала, потому как волосы его тоже торчали вверх не хуже иголок дикобраза. Спрашивается, откуда я знаю, как называется его одежда? Работа такая.

Окинув взглядом сжавшееся существо, я приказал вывести его наверх. В таком полузамороженном состоянии он не то что говорить – дышать мог через раз, вздрагивая от конвульсий.

– Не боишься, что он поел твои колбасы да сыры? – спросил я Жбана, который закрывал замок за перебежчиком.

– Для Приказа стараюсь, он не обидит, – осклабился гном, в глазах которого, аки на мониторе, уже светилась цифра вознаграждения. – Чай, свои, не чужие.

– Ну-ну.

Наверху я приказал перво-наперво дать перебежчику горячего вина. Жбан с готовностью выполнил приказ, но в глазах мелькнула искринка жадности. Ничего, не убудет. Вишь, кошелек мой, словно рентген у научников, уже давно глазами просветил да в карман свой положил.

– Имя, фамилия, отчество? – спросил я, присаживаясь напротив за столом.

Зал, по случаю задержания, был пуст. Оборотни всех выгнали на улицу, дабы не мешали сыск проводить, остались только Георг и двое с ним. Незнакомец, прихлебывая вино, приходил в себя. Его руки еще дрожали, но зубы уже не танцевали во рту. Он поставил кружку на грубую мокрую столешницу, посмотрел на меня, словно видел впервые, а потом сказал:

– Какое это теперь имеет значение?

И столько в его голосе было горечи, что я на мгновение растерялся. Молодой еще, лет тридцать от роду, а сейчас но вдруг враз постарел на добрый десяток лет, а то и больше. По лицу пошли морщины, потухшие глаза смотрели на меня, как на пустое место. Ладно, толку с него сейчас все равно никакого, так не лучше ли пока покалякать с хозяином харчевни?

– Жбан, можно тебя на минутку? – спросил я излишне вежливо, вставая из-за стола и направляясь к выходу.

– С нашим удовольствием! – гном, не смотря на свой огромный живот, мгновенно оказался перед стойкой. И как ему это удается? Ладно, будем считать, что прогиб засчитан.

Читать дальше