Сергей Деркач - Приключения богатыря Никиты Алексича. Сотоварищи

– Ну, что будем делать, господа хорошие? – спросил я.

– Нужно пробраться в замок после закрытия, да хорошенько там поискать, – предложила Астрая. – Что-то в том баронском зале не то.

– Вы тоже заметили? – оживился Егор. – Какая силища там заключена, а? Или мне это одному показалось?

– Да нет, я тоже видел, – ответил я неохотно, потому как после бессонной ночи да плотного обеда меня потянуло на сон. – Предлагаю немного отдохнуть, а как стемнеет, пробраться в замок.

– Как стемнеет не получится, – возразила Астрая. – Не знаю, как вы, а я обратила внимание на сигнализацию. Там столько всего, словно под охраной не простой музей, а сокровищница Вселенной.

– Никто не заметил, во сколько закрывается музей? – спросил Егор.

– В восемь вечера, – ответила Астрая. Я только головой кивнул, хотя и понятия не имел о распорядке работы. Но не падать же в грязь лицом перед послушником?

В общем, лег я под кустиком, на теплой от солнышка землице, да так мне сонно стало, что заснул я мгновенно. Во сне мне еще почудилось, что кто-то мостился мне под бочок, однако на то внимания я не обратил. Спал уже.

Кто-то клюнул мне в мозг и громко так защебетал, что проснулся я мгновенно, словно не спал вовсе. Осмотрелся. Рядом посапывала Астрая, устроившись удобно на моем занемевшем плече. Егора нигде не было, а солнце уже начало скользить по горизонту.

– Астрая, который час? – я осторожно высвободил плечо.

Девушка открыла глаза, улыбнулась, а потом сказала так мило, словно проснулась не в Германии Пограничья, а дома в уютной постельке:

– Мне такой сон приснился, даже просыпаться не хотелось. Ты что-то спрашивал?

– Час который?

– Семь сорок шесть, – ответила Астрая, взглянув на часы на запястье.

– Ты Егора видишь?

– Нет. А куда он ушел?

– Вот и я не знаю, но подозреваю, что соловушка наш в замок подался.

– Ты его послал?

– В том-то и дело, что нет.

Встревожился я, надо сказать, не на шутку, ибо Егор еще ни разу сам не оставлял меня. Гордынюшка взыграла аль взрослым себя почуял малец? В любом случае, найти его было необходимо, пока беды не стряслось. Я протянул Астрае шапку-невидимку, сказал коротко:

– Встречаемся в зале, – а сам бегом припустился в замок.

Машин на стоянке почти не было. Последний автобус, закрыв тихо дверь, вырулил на дорогу. Хранитель музея, мужчина лет сорока, стоял у открытых дверей, любуясь закатом. Что ж, его рабочий день почти завершен, можно и расслабиться. В отличие от нас. Нам-то как раз предстояла рабочая ночь.

Я проскользнул мимо него, поспешил к залу. Быстро пройти не удалось, потому как мне встречались сотрудники музея, которые проводили уборку вверенной им территории. Так, то змеей, то зайчиком, то оленем быстроногим я проскочил к нужному залу. Там было пусто и тихо. Уборщик только что прошел мимо меня, закончив прибираться, потому я спокойненько подобрался к столу и сел в ближайшее кресло. На табличке значилось чье-то имя, но я не обратил на него внимания. Осталось только ждать.

Я слышал разговоры сотрудников, но по-немецки не понимал ни слова. Иногда мне казалось, что кто-то ходит рядом. Вот шаги сделали круг, остановились на противоположной стороне. Астрая? Припозднилась она, однако. Одно из кресел напротив тихо скрипнуло, снова наступила тишина. Так мы просидели до тех пор, пока солнце окончательно не угомонилось за горизонтом, а в замке не включили свет. Зал освещался несколькими люстрами, свисающими с потолка. Когда-то здесь все освещалось факелами и свечами, однако теперь их место заняли электрические лампы. Что ж, тоже неплохо.

Суета, наконец, смолкла. Охранник прошелся через зал, проверил окна, постоял немного, чтобы через минуту продолжить обход.

Я не знал, сколько времени прошло, однако мне казалось, что до полуночи осталось не так уж и долго. Тишина становилась звонкой, напряженной. Интуиция время от времени испуганно являлась из извилин, чирикала что-то про надвигающуюся опасность, будто я и сам не догадывался, а потом снова пряталась поглубже.

Где-то в замке начали бить часы. Странно, но раньше я не только не слышал, но и не видел ни одних часов. Откуда они явились здесь? Почему бой так хорошо слышно, словно древние толстые стены для звука – не преграда?

Раздались чьи-то шаги. Кто-то неспешно шел к залу, иногда останавливаясь на ходу, словно проверял что-то. Ясно, охранник совершает очередной обход. И точно. Дверь в зал приоткрылась, только вместо охранника в дверях застыл мой послушник. Он внимательно осмотрел помещение, словно отыскивал посторонних, прислушался к тишине, а потом направился прямо к столу. Взгляд Егора, холодный, расчетливый, скользил по креслам, выбирая нужное. Наконец, послушник уверенно направился ко мне. О как! И чье же место я занял?

Тем временем Егор попытался отодвинуть кресло от стола. Ага, щаз! Я хоть и не толстяк, а свои восемьдесят кило по земле ношу гордо.

– Помочь? – поинтересовался я, выглядывая из-за спинки на потуги послушника.

Егор отскочил, как ошпаренный и потянул пальцы к губам. А вот это уже лишнее.

– Стой, оглашенный! – попытался остановить его я, понимая, что соловьиный свист в закрытом помещении будет чреват пагубными последствиями, но куда там? Впопыхах шапку-то я не снял.

Однако засвистеть послушник не успел. Кто-то смачно влепил ему по губам так, что пальцы залезли в рот прямо сквозь зубы. Никак Астрая подоспела? Вот же умница! Только зачем так жестоко?

Несмотря на полученное увечье, Егор и не думал останавливаться. Я сорвал с себя шапку, бросился к нему, дабы повиснуть на руках с покалеченными пальцами. Егор был страшен. Глаза сверкают безумием, кровь выплескивается на разбитые губы вперемешку с выбитыми зубами, с языка срываются какие-то рычащие нечленораздельные звуки. А силушка какая проснулась вдруг в тощем послушнике! Я и знать не знал, ведать не ведал, что он способен мотать мной, как слон травинкой. И это при том при всем, что буквально несколько секунд назад не мог сдвинуть стул, на котором я сидел.

Астрая явилась взору, отбрасывая в сторону шапку, с зажатым в руке аннигилятором. Егора это совершенно не остановило. Стряхнув меня, он бросился к креслу, в котором я сидел доселе, быстро уселся в него, нажал на выпуклость в подлокотнике. Стол тут же начал разделяться на четырнадцать частей. Тринадцать стали отъезжать назад вместе с креслами, так что нам с Астраей пришлось отступать к стене, а центр опустился под пол. Я чувствовал, что вот-вот произойдет непоправимое, но поделать ничего уже не мог. Интуиция так забеспокоилась, запищала, что головушка моя закружилась, зал поплыл перед глазами. Словно издалека я услышал, как кричу одеревеневшими губами:

– Астрая! Ключ!